Я открываю рот, чтобы возразить, но ничего не могу сказать. - Да, она права. Даже если я убью нескольких охранников, я не смогу справиться со всей армией. Рано или поздно они найдут меня.
Рано или поздно они сломают тех, кого я люблю.
- Мама Агба?- Голос Бизи дрожит, маленький, как мышка. Она цепляется за драпированные штаны Йеми, и слезы наворачиваются ей на глаза. “Почему они нас ненавидят?”
Усталость овладевает телом мамы. Она протягивает руки к Бизи. “Они не ненавидят тебя, дитя мое. Они ненавидят то, чем ты должна бы стать.”
Бизи зарывается в ткань маминого кафтана, заглушая рыдания. Пока она плачет, мама Агба оглядывает комнату, видя, что все остальные девочки сдерживают слезы.
- Зели спросила, зачем мы здесь. Это вполне обоснованный вопрос. Мы часто говорим о том, как вы должны сражаться, но никогда не говорим о том, почему.- Мама ставит Бизи на пол и жестом просит Йеми принести ей табуретку. - Вы, девочки, должны помнить, что мир не всегда был таким. Было время, когда все были на одной стороне.”
Когда мама Агба усаживается на стул, девочки собираются вокруг нее, готовые слушать. Каждый день мамины уроки заканчиваются сказкой или басней, учением из другого времени. Обычно я проталкивалась вперед, чтобы смаковать каждое ее слово. Сегодня я остаюсь на окраине, слишком пристыженная, чтобы подойти поближе.
Мама Агба медленно и методично потирает руки. Несмотря на все случившееся, на ее губах застыла тонкая улыбка, которую может вызвать только одна сказка. Не в силах сопротивляться, я подхожу ближе, проталкиваясь мимо нескольких девушек. Это наша история. Такова наша история.
Правда, которую король пытался похоронить вместе с нашими мертвецами.
- В самом начале Ориша была страной, где процветали редкие и священные Маджи. Каждый из десяти кланов был одарен высшими богами и наделен разной властью над землей. Были еще Маджи, которые могли управлять водой, и другие, которые командовали огнем. Там были маги, способные читать мысли, маги, способные даже заглядывать сквозь время!”
Хотя мы все слышали эту историю в тот или иной момент—от мамы Агбы, от родителей, которых у нас больше нет,—услышав ее снова, мы не перестаем удивляться. Наши глаза загораются, когда мама Агба описывает Маджи с даром исцеления и способностью вызывать болезни. Мы склоняемся к ней, когда она говорит о Маджи, который укротил диких зверей этой страны, о магии, которая держала свет и тьму в своих ладонях.
- Каждый Маджи рождался с белыми волосами-знак прикосновения богов. Они использовали свои дары, чтобы заботиться о жителях Ориши, и были направлены по всей стране. Но не все были одарены богами.- Мама Агба обвела рукой комнату. Из-за этого каждый раз, когда рождались новые Маджи, целые провинции радовались, празднуя при первом взгляде на их белые кудри. Избранные дети не могли заниматься магией до того, как им исполнилось тринадцать, поэтому, пока их силы не проявились, их называли ибави, "божественными".’”
Бизи вздергивает подбородок и улыбается, вспоминая происхождение названия нашего титула. Мама Агба наклоняется и тянет за прядь своих седых волос-знак, который нас всех учили прятать.
- Маджи поднялись по всей Орише, став первыми королями и королевами. В то время все знали, что такое мир, но этот мир длился недолго. Власть имущие начали злоупотреблять своей магией, и в наказание боги лишили их своих даров. Когда магия выщелачивалась из их крови, их белые волосы исчезали в знак их греха. Из поколения в поколение любовь к Маджи превращалась в страх. Страх превратился в ненависть. Ненависть превратилась в насилие, в желание стереть Маджи с лица земли.”
Комната тускнеет в Эхе слов мамы Агбы. Мы все знаем, что будет дальше; ночь, о которой мы никогда не говорим, ночь, которую мы никогда не сможем забыть.
- До той ночи Маджи были в состоянии выжить, потому что они использовали свои силы, чтобы защитить себя. Но одиннадцать лет назад магия исчезла. Только боги знают почему. Мама Агба закрывает глаза и тяжело вздыхает. - Однажды магия вздохнула. А в следующий миг она умерла.”
Только боги знают почему?
Из уважения к маме Агбе я сдерживаю свои слова. Она говорит так,как говорят все взрослые, пережившие налет. Смирились, как будто боги воспользовались магией, чтобы наказать нас, или просто передумали.
В глубине души я знаю правду. Я поняла это в тот момент, когда увидела Маджи Ибадана в цепях. Боги умерли вместе с нашей магией.
Они никогда не вернутся.
“В тот роковой день Король Саран не колебался, - продолжает мама Агба. - Он использовал момент слабости Маджи, чтобы нанести удар.”
Я закрываю глаза, борясь с подступающими слезами. Цепочка, которую они сорвали с маминой шеи. Кровь капала в грязь.
Тихие воспоминания о набеге наполняют тростниковую хижину, пропитывая воздух печалью.
В ту ночь все мы потеряли членов наших семей-Маджи.
Мама Агба вздыхает и встает, собираясь с силами, которые мы все знаем. Она оглядывает каждую девушку в комнате, как генерал, осматривающий свои войска.
“Я учу пути посоха любую девушку, которая захочет учиться, потому что в этом мире всегда найдутся мужчины, которые пожелают тебе зла. Но я начала эту подготовку прорицателей, для всех детей падшего Маджи. Хотя ваша способность стать Маджи исчезла, ненависть и насилие по отношению к вам остаются. Вот почему мы здесь. Вот почему мы тренируемся.”
Резким движением мама вынимает свой собственный уплотненный посох и шлепает им об пол. “Ваши противники носят мечи. Почему я обучаю вас искусству обращения с посохом?”
Наши голоса повторяют мантру, которую мама Агба заставляла нас повторять снова и снова. —Он скорее избегает, чем причиняет боль, он скорее причиняет боль, чем калечит, он скорее калечит, чем убивает-посох не разрушает.”
“Я учу вас быть воинами в саду, так что вы никогда не будете садовниками на войне. Я даю вам силу сражаться,но вы все должны научиться сдерживаться.- Мама поворачивается ко мне, расправив плечи. “Ты должна защищать тех, кто не может защитить себя сам. Так уж устроен посох.”
Девочки кивают, но все, что я могу сделать, это уставиться в пол. И снова я почти все испортила. И снова я подвела людей.
- Ладно” - вздыхает мама Агба. “На сегодня достаточно. Собирайте свои вещи. Завтра мы продолжим с того места, где остановились.”
Девочки гуськом выходят из хижины, радуясь возможности уйти. Я пытаюсь сделать то же самое, но морщинистая рука мамы Агбы сжимает мое плечо.
“Мама—”
- Тихо, - приказывает она. Последние девушки бросают на меня сочувственные взгляды. Они потирают свои ягодицы, вероятно, прикидывая, сколько ударов получит моя собственная.
Двадцать за игнорирование упражнения ... пятьдесят за несвоевременные высказывания ... сто за то, что нас чуть не убили …
Нет. Сотня-это было бы слишком щедро.
Я подавляю вздох и готовлюсь к ударам. Это будет быстро, я сама себя тренирую. Все будет закончено еще до этого—
- Садись, Зели.”
Мама Агба протягивает мне чашку чая и наливает себе. Сладкий аромат доносится до моего носа, когда тепло чашки согревает мои руки.
Я хмурю брови. “Вы отравили его?”
Уголки губ мамы Агбы дергаются, но она прячет свое веселье за строгим выражением лица. Я прикрываю свой рот глотком чая, смакуя брызги меда на языке. Я верчу чашку в руках и тереблю пальцами лавандовые бусинки, вставленные в ее ободок. У мамы была такая же чаша-серебряные бусы, украшенные в честь Ойи, Богини Жизни и Смерти.
На мгновение воспоминание отвлекает меня от разочарования мамы Агбы, но по мере того, как аромат чая исчезает, кислый привкус вины просачивается обратно. Она не должна была проходить через это. Только не для такого прорицателя, как я.
- Мне очень жаль.- Я перебираю бусинки на чашке, чтобы не смотреть вверх. - Я знаю ... я знаю, что не облегчаю вам жизнь.”
Как и Йеми, мама Агба-это косидан, Оришан, у которого нет потенциала для магии. До набега мы верили, что боги сами выбирают, кто родился прорицателем, а кто нет, но теперь, когда магия исчезла, я не понимаю, почему это различие имеет значение.
Освободившись от седых волос прорицателей, мама Агба могла смешаться с другими Оришанами и избежать пыток стражников. Если бы она не общалась с нами, охранники могли бы вообще не беспокоить ее.
Часть меня хочет, чтобы она оставила нас, избавила себя от боли. С ее навыками портного она, вероятно, могла бы стать торговцем, получить свою справедливую долю монет вместо того, чтобы все их забирали.
“Ты начинаешь все больше походить на нее, ты это знаешь?- Мама Агба делает маленький глоток чая и улыбается. - Это сходство пугает, когда ты кричишь. Ты унаследовала ее гнев.”
У меня отвисает челюсть: мама Агба не любит говорить о тех, кого мы потеряли.
Мало кто из нас это делает.
Я скрываю свое удивление еще одним глотком чая и киваю. “Я все понимаю.”
Я не помню, когда это случилось, но сдвиг в Бабе был неоспорим. Он перестала встречаться со мной взглядом, не в силах смотреть на меня, не видя лица своей убитой жены.
“Вот и хорошо.- Улыбка мамы Агбы превращается в хмурый взгляд. “Во время набега ты была совсем ребенком. Я боялась, что ты забудешь.”
“Я бы не смогла, даже если бы попыталась.- Только не тогда, когда у мамы было лицо, как солнце.
Именно это лицо я и пытаюсь вспомнить.
Только не труп с кровью, стекающей по ее шее.
“Я знаю, что ты сражаешься за нее.- Мама Агба проводит рукой по моим седым волосам. “Но король безжалостен, Зели. Он скорее отдаст все королевство на растерзание, чем потерпит несогласие прорицателя. Когда у твоего противника нет чести, ты должна сражаться другими, более умными способами.”
“А разве один из этих способов включает в себя избиение этих ублюдков моим посохом?”
Мама Агба хихикает, кожа вокруг ее глаз цвета красного дерева морщится. - Просто пообещай мне, что будешь осторожна. Обещай, что ты выберешь правильный момент для борьбы.”