– Что это было?
– Что именно?
– Не начинай, – шипит она. – Ты бредил. Твоя голова… сияла!
Слова девчонки эхом звучат в моей голове. Ты теперь муха, маленький принц. Ты тоже должен бояться.
– Каэя, опусти меч.
Она сомневается. Смотрит на мои волосы. Прядь… Должно быть, она снова видна.
– Это не то, что ты думаешь.
– Я знаю, что видела! – Пот бежит по ее лицу, собираясь над верхней губой. Держа меч, она решительно подступает ко мне. Я вжимаюсь в стену.
– Каэя, это же я, Инан. Я бы никогда не навредил тебе.
– Как давно? – выдыхает она. – Как давно ты стал… магом?
Она выплевывает это слово, как проклятие. Так, словно я – мерзкое подобие Лекана, а не юноша, которого она знала с рождения, солдат, которого годами тренировала.
– Девчонка заразила меня. Это не навсегда…
– Ты лжешь! – Она презрительно скалится. – Ты… Ты помогаешь ей?
– Нет, я искал следы! – Делаю шаг вперед. – Я знаю, где она…
– Не подходи! – кричит Каэя. Я замираю, подняв руки. Она не узнает меня.
В ее глазах только кромешный ужас.
– Я на твоей стороне, – шепчу я. – И так было всегда. В Илорин я почувствовал, что девчонка направилась на юг, в Сокото понял, что она была у того купца…
Я сглатываю. Сердце колотится, как безумное, – Каэя подходит ближе.
– Я не враг, Каэя. Я один могу ее выследить!
Каэя смотрит на меня. Клинок дрожит в руке.
– Это я, Инан. Принц Ориши. Наследник престола Сарана.
Услышав имя отца, Каэя замирает. Ее меч падает на землю. Слава небесам. Мои ноги дрожат, и я в изнеможении прислоняюсь к стене.
Каэя сжимает голову руками, а затем смотрит на меня:
– Поэтому ты вел себя так странно всю эту неделю?
Я киваю, сердце по-прежнему выпрыгивает из груди.
– Хотел рассказать, но боялся, что ты так отреагируешь.
– Прости. – Она прислоняется к стене. – Но после того, что сотворила та муха, я должна была убедиться. Если ты один из них… – Ее взгляд скользит к моей пряди. – Нужно было удостовериться, что ты на нашей стороне.
– Всегда. – Я сжимаю отцовскую пешку. – Я никогда не колебался и сделаю все, чтобы магия умерла. Хочу спасти Оришу.
Каэя изучает меня, ища подвоха:
– Где теперь эта муха?
– В Ибеджи, – вырывается у меня. – Я уверен.
– Хорошо! – Каэя встает и убирает меч в ножны. – Я пришла, чтобы сказать, что мост построен. Если они в Ибеджи, я соберу людей и выеду ночью.
– Ты соберешь людей?
– А ты немедленно вернешься во дворец, – продолжает она. – Когда король узнает об этом…
Жду не дождусь, – вновь слышу я голос девчонки, – когда он узнает, кем ты стал. Посмотрим на твою храбрость, когда отец повернется против тебя.
– Нет! – кричу. – Я нужен тебе. Ты не сможешь выследить их без моих способностей.
– Способностей? Твоих слабостей, Инан. В любой момент ты можешь предать нас или навредить себе. Что будет, если правда откроется? Подумай, как отнесется к этому король!
– Так нельзя. – Я тянусь к ней. – Он не поймет!
Каэя смотрит в коридор. Она бледнеет и пятится.
– Инан, я должна…
– Ты подчиняешься мне. Я приказываю тебе остановиться!
Но Каэя срывается с места и бежит по темным залам. Я догоняю и сбиваю ее с ног, прижимая к полу.
– Каэя, пожалуйста, просто… О!
Она бьет локтем мне в грудь, и я начинаю задыхаться. Освободившись от моей хватки, адмирал поднимается на четвереньки и ползет к лестнице.
– На помощь! – Ее отчаянный крик разносится по храму.
– Хватит, Каэя! – Никто не должен узнать о том, кем я стал.
– Он один из них! – кричит она. – Был с ними все время…
– Каэя!
– Остановите его! Инан – ма…
Каэя замирает, словно наталкивается на незримую стену. Ее голос обрывается, а тело дрожит. Бирюзовое облачко, вырвавшись из моей ладони, обвивает голову адмирала, парализуя ее точно так же, как магия Лекана тогда. Ее разум пытается освободиться от моей хватки, борется с силой, которой я не знал прежде.
Нет… Я гляжу на свои трясущиеся руки. Не знаю, чей страх сейчас бежит у меня по венам. Я действительно один из них. Один из тех монстров, за которыми должен охотиться.
Каэя корчится и задыхается. Моя магия выходит из-под контроля. Сдавленный крик вырывается из горла адмирала:
– Пусти!
– Я не знаю, как! – кричу я, и страх петлей обвивает мне горло. Храм усиливает мои способности. Чем больше стараюсь подавить магию, тем сильнее она становится.
Крики Каэи становятся громче. Ее глаза наливаются кровью. Кровь течет из ушей, сбегает по шее.
Мысли в голове сменяют одна другую. Все мои планы рассыпаются в пыль. Этого не исправить. Прежде она боялась меня, теперь ненавидит.
– Пожалуйста… – Я пытаюсь остановить это, но не выходит. Нужно подчинить ее. Она обязана меня выслушать. Я – ее будущий король…
Судорожный стон срывается с губ Каэи. Ее глаза закатываются. Бирюзовый свет, связывавший ее, исчезает, и безжизненное тело падает на землю.
– Каэя! – Я подбегаю к ней, прижимаю пальцы к ее шее, но пульс едва прощупывается. Через пару секунд он исчезает.
– Нет! – кричу я, как будто это вернет ее к жизни. Кровь сочится из ее глаз, носа, рта.
– Прости. – Я глотаю слезы. Пытаюсь вытереть ей лицо, но только пачкаю его еще больше. Грудь сжимается, когда я чувствую биение ее крови.
– Прости меня, – перед глазами все плывет. – Мне жаль. Мне так жаль.
– Муха, – выдыхает Каэя.
Все кончено. Ее тело застывает, жизнь окончательно уходит из ореховых глаз.
Не знаю, сколько я сижу над телом адмирала. Струйки крови стекают от головы к бирюзовым кристаллам – знаку моего проклятия. Кристаллы блестят, запах железа и вина наполняет мои ноздри. Вижу воспоминания Каэи.
День, когда она встретила моего отца, то, как она утешала его, когда маги убили его семью. Поцелуй, которым они обменивались среди теней тронного зала, пока Эбеле истекал кровью у их ног.
Мужчина, целовавший Каэю, мне не знаком. Он – король, которого я никогда не встречал. Для него она значила больше, чем солнце.
И я убил ее.
Вздрогнув, отталкиваю от себя труп и отползаю в сторону, в ужасе от кровавого зрелища. Загоняю магию так глубоко внутрь, что аше пульсирует в груди, острая, как меч, который я вонзил в спину Каэи.
Отец не узнает. Это останется чудовищной тайной. Может, он простил бы мое превращение, но никогда не простит ее смерти.
Спустя столько лет магия снова убила его любовь.
Я отступаю назад. Снова, шаг за шагом, и в конце концов бегу от кошмарной ошибки. Остается только один путь.
В Ибеджи.
Глава двадцать седьмая. Амари
Игры еще не начались, но арена воет от возбуждения. Пьяное улюлюканье разносится по каменным залам, зрители жаждут крови. Нашей крови. Я делаю глубокий вдох и сжимаю кулаки, чтобы справиться с дрожью.
Будь смелой, Амари. Голос Бинты звучит у меня в голове так ясно, что на глаза наворачиваются слезы. Когда она была жива, эти слова придавали мне сил, но сегодня они тонут в кровожадных криках.
– Им понравится. – Распорядитель ухмыляется и ведет нашу троицу в подземелье. – Женщины никогда еще не были капитанами. Из-за вас ставки удвоились.
Зели фыркает.
– Рада, что наша кровь стоит дороже.
– С новичками так всегда. – Распорядитель одаривает ее отвратительной улыбкой. – Помни об этом, если возьмешься за дело. Такая мушка, как ты, может заработать кучу денег.
Зели хватает Тзайна за руку прежде, чем он успевает ответить на оскорбление, и награждает распорядителя убийственным взглядом. Ее пальцы непроизвольно тянутся к посоху.
Давай, – шепчу я. Если он потеряет сознание, возможно, мы сможем украсть солнечный камень. Все лучше, чем судьба, ожидающая нас на борту этого корабля.
– Хватит болтать!
Зели делает глубокий вдох и отпускает посох.
Сердце падает. Мы идем дальше. Идем на смерть.
Когда оказываемся в ржавом подземелье, где стоит наше судно, рабы из команды не поднимают глаз. Они кажутся маленькими рядом с огромным корпусом корабля, истощенными после долгих лет рабства. Большинство из них – предсказатели. Самые взрослые на год или два младше Тзайна. Стражник снимает с них оковы. Миг ложной свободы перед бойней.
– Делайте с ними, что хотите. – Распорядитель взмахивает рукой, говоря так, будто перед ним стадо скота. – У вас полчаса, чтобы составить план, затем состязание начнется.
Он разворачивается и покидает темное подземелье. Как только его фигура исчезает в темноте, Тзайн и Зели вынимают из сумок хлеб и фляжки и раздают их людям. Я жду, что рабы накинутся на еду, но они смотрят на черствые лепешки так, словно в первый раз их видят.
– Ешьте, – говорит Тзайн. – Но не слишком быстро. Иначе будет плохо.
Один из предсказателей, совсем мальчик, тянется к хлебу, но изможденная женщина удерживает его.
– Небеса, – не могу сдержаться я. Ему, наверное, не больше десяти.
– Что это? – спрашивает косидан постарше. – Последний пир?
– Никто не умрет, – отрезает Тзайн. – Делайте, что я скажу, и получите свободу и золото.
Если брат Зели напуган хотя бы вполовину так, как я, он этого не выдает. Тзайн возвышается над ними, излучая уважение, уверенность звучит в каждом слове и жесте. Глядя на него, я почти верю, что все закончится хорошо.
Почти.
– Вы не одурачите нас хлебом, – говорит женщина с ужасающим шрамом, разрезающим ее глаз. – Даже если мы выиграем, вы убьете нас и заберете золото.
– Нам нужен камень, – качает головой Тзайн. – Не деньги. Помогите нам, и, обещаю, вы получите все до монеты.
Я изучаю рабов, ненавидя себя за то, что в глубине души хочу, чтобы они взбунтовались. Без команды мы не отправимся на арену, а Зели и Тзайну не придется взойти на корабль.
Будь смелой, Амари. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Голос Бинты в моей голове становится громче и сильнее.