Я закрываю глаза и сжимаю кулаки так, что ногти вонзаются в ладони, испуская глубокий судорожный вздох. Не знаю, что пугает меня сильнее: что я убила его или что смогла бы убить снова.
«Бей, Амари», – звучит в ушах слабый голос отца. Я прогоняю эти мысли, смывая с кожи остатки крови.
Солнечный камень мерцает в сумке Зели, освещая свиток и костяной кинжал. Еще вчера мне не верилось, что мы добыли два священных артефакта, а теперь в наших руках все три. До векового солнцестояния двенадцать дней – за это время мы успеем доплыть до священного острова. Зели проведет ритуал, и магия наконец вернется.
Я улыбаюсь своим мыслям, снова вспоминая поток света, хлынувший из рук Бинты, бесконечный, не погасший даже от меча отца. Красоту, которой я могла бы наслаждаться целыми днями.
Если все получится, смерть Бинты окажется не напрасной. Свет моей подруги в том или ином виде разольется по всей Орише, и тогда рана в моем сердце затянется.
– Не верится, да? – шепчет Тзайн, стоя в дверях.
– Пожалуй. – Я слегка улыбаюсь. – Я рада, что все закончилось.
– Слышал, они разорились и теперь не могут покупать у надсмотрщиков новых рабов.
– Слава небесам! – радуюсь я, но тут же вспоминаю о юных предсказателях, что погибли на арене. Хотя Зели помогла душам уйти в лучший мир, их смерть висит на мне тяжким грузом. – Баако сказал мне, что оставшиеся рабы погасят долги других предсказателей. Если повезет, они спасут сотни жизней.
Тзайн кивает, глядя на Зели, спящую в углу хижины. Искупавшись, она прилегла, зарывшись в мягкий мех Найлы, чтобы восстановиться после того представления с камнем. На этот раз при взгляде на нее я не ощущаю привычной тревоги. Когда члены команды рассказали, что я спасла ее, закончив битву, она посмотрела на меня и почти улыбнулась.
– Думаешь, твой отец знает об этом? – спрашивает Тзайн и отводит взгляд.
– Не знаю, – тихо говорю я. – Но если бы знал, не уверена, что захотел бы это остановить.
Радостное облегчение сменяется гнетущей тишиной. Тзайн тянется к свертку бинтов и морщится от боли в руке.
– Позволь помочь. – Я подхожу и снимаю окровавленную повязку с его предплечья. Он получил эту рану только потому, что я путалась под ногами.
– Спасибо, – бормочет Тзайн, когда я протягиваю бинты. Сердце ноет от чувства вины.
– Не благодари. Если бы меня не было на судне, тебя бы не ранили.
– Тогда и Зели бы не выжила.
Он смотрит на меня с обезоруживающей добротой. Я думала, он меня презирает, но он и правда благодарен.
– Амари, я подумал… – Тзайн играет с бинтом, разворачивая его, только чтобы снова свернуть. – Когда мы будем проезжать через Гомбе, ты должна пойти на сторожевой пост. Скажи им, что тебя похитили, и свали все на нас.
– Это из-за того, что случилось на корабле? – Я пытаюсь говорить ровно, но не могу скрыть обиду. Зачем он так? Всего секунду назад он благодарил меня.
– Нет! – Тзайн подходит ближе и осторожно кладет руку мне на плечо. Несмотря на всю мощь, его прикосновения удивительно деликатны. – Ты отлично держалась. Даже думать не хочу о том, что было бы, не окажись ты на борту. Но я видел твой взгляд там… И, если ты останешься, я не могу обещать, что тебе не придется убивать снова.
Я смотрю в пол, считая трещины в глине. Он предлагает мне выход.
Хочет, чтобы я вышла сухой из воды.
Я вспоминаю тот момент на корабле, когда обо всем пожалела и мечтала никогда не брать свиток. Вот избавление, о котором я молилась, которого жаждала всем сердцем.
Это может сработать…
Хотя стыд накрывает жаркой волной, я представляю, как все будет, если я соглашусь. Продуманной историей, долгими слезами и уверенной ложью я смогу убедить их всех. Если буду казаться достаточно несчастной, отец поверит, что меня похитили злые маги. Но, даже допуская эту возможность, я знаю, каким будет его ответ.
– Я остаюсь, – вздыхаю, удерживая желание сдаться глубоко внутри. – Сегодня ночью я доказала, что справлюсь.
– То, что ты умеешь драться, не значит, что тебе нужно…
– Тзайн, не указывай мне!
Его слова врезаются в уши, как тысячи игл, возвращая в клетку дворцовых стен.
Амари, выпрямись!
Не ешь это.
Сладкого тебе более чем достаточно…
Нет.
Хватит. Я жила так раньше и из-за этого потеряла лучшую подругу, но теперь покинула дворец и никогда туда не вернусь. Здесь я смогу сделать больше.
– Я принцесса, а не марионетка. Не пытайся мной управлять. Мой отец несет ответственность за все, что учинил, и мне выдался шанс все исправить.
Тзайн отстраняется и примирительно поднимает руки.
– Хорошо.
– Правда?
– Амари, ты мне нужна. Я просто хотел убедиться, что это твой выбор, ведь, забрав свиток, ты не могла предугадать, как все обернется.
– О. – Я сдерживаю улыбку. Ты мне нужна. От его слов уши начинают гореть. Тзайн действительно хочет, чтобы я осталась.
– Спасибо, – тихо говорю я и сажусь. – Я тоже хочу быть здесь. Даже несмотря на твой храп.
Тзайн улыбается, его черты становятся мягче:
– Ты и сама не тихоня, принцесса. Храпишь так, что мне и самому стоило бы давно прозвать тебя леонэрой.
– Ха. – Я прищуриваюсь и беру фляжку, молясь, чтобы он не заметил предательский румянец. – Непременно вспомню об этом, когда придет время подать тебе новый бинт.
Тзайн ухмыляется, и я выхожу из хижины. От его улыбки на душе становится легче. Холодный ночной воздух встречает меня, подобно старому другу, принося запахи огогоро и пальмового вина.
Женщина в капюшоне подбегает и расплывается в широкой улыбке:
– Леонэра!
Толпа подхватывает ее возглас. Щеки горят, но на сей раз титул не кажется мне ложью. Робко помахав рукой, я обхожу гуляк и исчезаю в тени.
Возможно, это не ошибка.
Возможно, леонэра еще живет во мне.
Глава тридцать пятая. Инан
Воздух пустыни, сухой и мертвый, дерет мне горло.
Без Каэи трудно даже дышать. Каждый вздох отравлен магией, что унесла ее.
Я никогда не понимал, насколько быстро рядом с ней течет время. Когда путешествуешь один, минуты тянутся как часы. Еда заканчивается. Вода тоже.
Беру фляжку, притороченную к седлу краденого пантэнера, и выжимаю из нее последние капли. Если Ори и правда глядит на меня с небес, ему должно быть смешно.
Маги напали.
Каэя убита.
В погоне за свитком.
Сообщение, которое я отправил с солдатами, скоро достигнет дворца.
Знаю, что отец отправит стражей назад, как только его получит, прикажет им вернуться с головой злодея или не возвращаться вовсе. Только он не догадывается, что я – то чудовище, за которым пойдет охота.
Чувство вины съедает меня, как магия, которую я пытаюсь обуздать. Отец никогда не поймет, насколько сильны мои угрызения.
Небо.
Голова гудит, когда я пытаюсь загнать магию вглубь, в самые кости, дальше, чем можно себе представить. Теперь к боли в груди и прерывистому дыханию добавляется постоянная дрожь в руках. Я вспоминаю ненависть в глазах Каэи и яд ее последних слов.
Муха.
Слышу его снова и снова. Это ад, из которого мне не выбраться. Одним словом Каэя указала на мою неспособность править. Оно пятнает все, ради чего я жил. Долг, который стремился исполнить. Теперь я вынужден носить груз вины, который Каэя взвалила на меня.
Проклятье. Закрываю глаза и вспоминаю, какой она была в тот день. Каэя нашла меня после того, как я ранил Амари и забился в угол покоев, сжимая окровавленный меч.
Тогда я отбросил его, но она вложила меч мне в руку.
Ты сильный, Инан. Она улыбнулась. Эта сила не должна пугать тебя. Она будет с тобой всю жизнь и поможет стать королем.
– Сила, – усмехаюсь я. Разве не она сейчас течет по моим венам? Я могу использовать магию, чтобы защитить королевство. Кто-кто, а Каэя могла бы понять.
Ветер, смешанный с песком, хлещет по лицу, когда я миную глиняные стены Ибеджи. Стараюсь не думать о Каэе. Она мертва. Этого не изменить.
В отличие от магии, которая все еще существует.
Убей ее.
Я ожидал, что после полуночи затерянный в песках городок будет спать, но на улочках Ибеджи все еще празднуют. Низшие аристократы и местные жители вовсю распивают вино, один пьянее другого. Время от времени они выкрикивают загадочные имена, прославляя «Леонэру», «Капитана» и «Бессмертную». Никто не обращает внимания на усталого солдата, едущего в толпе, не смотрит на кровь, запекшуюся на его коже. Никто не догадывается, что перед ними – принц.
Я натягиваю поводья пантэнера, останавливаясь перед горожанином, на вид достаточно трезвым, чтобы помнить свое имя. Пытаюсь вытащить смятое объявление.
А затем улавливаю морской запах, отчетливый, как океанский бриз.
Хотя я подавил магическую силу, она вновь дает о себе знать. От запаха, словно от первого глотка воды за многие дни, кружится голова. Внезапно я понимаю.
Она здесь.
Натягиваю поводья и пускаю пантэнера по следу.
Убей ее. Уничтожь магию. Верни мне жизнь.
Я останавливаюсь в переулке среди ахэре из песчаника. Запах моря все сильнее. Она прячется за одной из этих дверей.
Дышать все труднее. Я спешиваюсь и обнажаю меч. На его клинке играет лунный свет.
Пинком открываю первую дверь.
– Что ты делаешь? – кричит женщина. Даже сквозь застилающую разум пелену я понимаю: это не она. Не предсказательница.
Сделав глубокий вдох, иду дальше, позволяя морскому соленому запаху вести меня. Эта дверь. Эта ахэре. Единственная преграда у меня на пути.
Выбив ее, я вбегаю внутрь, не в силах сдержать крик, поднимаю меч…
Пусто.
Смятые простыни и кучки грязной одежды лежат у стен. Они в пятнах крови. Но в хижине никого нет – только комки леонэрьей шерсти на полу и отчетливый запах девчонки.
– Эй! – кричит с улицы мужчина. Я даже не оборачиваюсь.