Тзайн резко поворачивается ко мне, его взгляд, словно посох, бьет меня в грудь, лишая возможности дышать. Глаза брата говорят: скажи, что это не так.
– Тзайн, если бы не он, меня бы тоже схватили…
Только помог он лишь потому, что сам хотел меня убить. Когда на нас напали, принц все еще хотел вонзить меч мне в сердце.
Я вздыхаю и начинаю снова, поглаживая посох. Нельзя все испортить. Надо, чтобы Тзайн выслушал меня.
– Сперва я ему не доверяла. Но он сражался вместе со мной, и когда я оказалась в опасности, Инан рисковал ради меня жизнью.
Голос срывается. Не могу поднять глаз и смотрю на посох:
– Он видел и чувствовал то, что другим недоступно.
– Как, по-твоему, я должен в это поверить? – Тзайн скрещивает руки.
– Просто… – оборачиваюсь к Инану, – он – маг.
– Что? – Амари, разинув рот, оборачивается к брату. Я заметила, что она с любопытством поглядывала на его белую прядь, но осознание приходит лишь теперь.
– Как такое возможно?
– Не знаю, – отвечает Инан. – Это случилось в Лагосе.
– Перед тем, как ты сжег нашу деревню дотла? – кричит Тзайн.
Стиснув зубы, Инан отвечает:
– Тогда я еще не знал…
– Знал, когда убил Лекана.
– Он на нас напал. Адмирал спасала наши жизни…
– А когда прошлой ночью ты пытался убить мою сестру? Ты был магом? – Тзайн пытается встать, но морщится и хватается за бедро.
– Давай помогу, – начинаю я, но он отбрасывает мою руку.
– Скажи мне, что ты не настолько глупа! – другая боль вспыхивает в его глазах. – Ему нельзя доверять, Зел. Маг или нет, он – не на нашей стороне.
– Тзайн…
– Он пытался тебя убить!
– Пожалуйста, – просит Инан. – У тебя нет причин мне доверять, но я не желаю больше сражаться. Мы все хотим одного.
– Чего же? – хмыкает Тзайн.
– Лучшей Ориши. Королевства, где маги вроде твоей сестры не будут жить в постоянном страхе. Я хочу сделать мир лучше, – янтарные глаза Инана встречаются с моими. – И исправить все вместе с вами.
Я отворачиваюсь в страхе, что лицо выдаст мои мысли. Затем смотрю на Тзайна, надеясь, что слова Инана тронули его. Но брат сжимает кулаки, так крепко, что дрожат руки.
– Тзайн…
– Забудь, – поморщившись, он встает и идет к выходу из шатра, превозмогая боль в ноге. – Ты всегда все портишь. Зачем останавливаться?
Глава пятьдесят вторая. Амари
– Инан, подожди!
Я проталкиваюсь сквозь предсказателей, запрудивших травянистую дорожку между шатрами. Окруженная десятками любопытных глаз замедляю шаг, но их недостаточно, чтобы избавиться от вопросов, роящихся в голове. Тзайн ушел, и Зели побежала за ним, тщетно пытаясь убедить в своей правоте. А мой брат поспешил за ней, оставив меня одну в шатре.
Инан останавливается, услышав мой голос, но не оборачивается. Провожает Зели взглядом, пока она не исчезает в толпе. Затем смотрит на меня, но я не знаю, с чего начать разговор.
Как будто снова нахожусь во дворце, совсем близко и все же бесконечно далеко от него.
– Попроси Зулайку вылечить это. – Он берет меня за запястья, рассматривая бордовые ссадины и кровоподтеки – следы от веревок. Не обращать внимания на боль, когда я тащила Тзайна, было легко, но теперь она дает о себе знать всякий раз, когда холодный ветер касается кожи.
– Пусть отдохнет. – Я освобождаю руки и складывая их на груди, пряча раны. – Она очень устала после лечения брата Зели, а ведь надо еще позаботиться о Джейлине. Не хочу, чтобы ей стало хуже.
– Она напоминает мне тебя. – Инан улыбается, но глаза остаются холодными: – Тот же сумасшедший огонек во взгляде. Он появлялся, когда ты задумывала что-нибудь и знала, что непременно добьешься своего.
Я понимаю, о чем он. У него тоже был такой взгляд. Он улыбался так широко, что почти зажмуривался и морщил нос. Этим взглядом он заставлял меня встать с постели посреди ночи, чтобы прокрасться в королевскую конюшню или залезть в бочку с сахаром на кухне. В детстве все было проще. До того, как между нами встали отец и Ориша.
– Хотел отдать это тебе. – Инан лезет в карман. Я ожидаю смертного приговора от отца, но едва сдерживаю крик радости, увидев блеск своей старой короны.
– Как? – Мой голос обрывается, когда он вкладывает ее мне в руки.
Местами проржавевшая и погнутая, она все еще согревает мне душу. Как будто вместе с ней вернулась частичка Бинты.
– Я вез ее от Сокото. Подумал, что ты захочешь ее вернуть.
Прижимаю корону к груди и смотрю на него. Во мне поднимается волна благодарности, но от этого становится только хуже.
– Ты действительно маг? – вырывается у меня, когда я вновь замечаю белую прядь в волосах Инана. Я рада короне, но мне все еще неясно, какими силами он обладает. Почему маг он, а не я? Если боги решают, кого наградить своими дарами, почему они выбрали Инана?
Он кивает и касается белой пряди:
– Не знаю, почему так вышло. Это случилось в Лагосе после прикосновения к свитку.
– Отцу об этом известно?
– Я ведь все еще дышу. – Инан старается отвечать беззаботно, но в его голосе чувствуется боль. Вспоминаю меч, так легко лишивший Бинту жизни. Несложно представить, как отец вонзает его в грудь Инана.
– Как ты мог?
Все прочие вопросы исчезают, и остается один – самый важный. Каждый раз, защищая брата перед Зели, я чувствовала уверенность. Думала, что знаю своего брата. Теперь он кажется мне незнакомцем.
– Понимаю, ты был под влиянием отца, но здесь его нет, – продолжаю я. – Как доверять тебе, если ты все это время пытался нас убить?
Плечи Инана опускаются. Он потирает затылок.
– Ты не можешь, – наконец отвечает он. – Но я заслужу твое доверие, обещаю.
В прошлом мне хватило бы этих слов, но мучительные воспоминания о смерти Бинты все еще преследуют меня. Я думаю о каждом знаке, каждой возможности освободить ее от жизни во дворце, которую упустила. Будь я внимательнее, подруга осталась бы в живых.
– Эти люди, – я сжимаю корону, – они для меня – все. Я люблю тебя, Инан, поэтому позволила однажды причинить боль мне. Но им – не позволю.
– Знаю, – кивает он. – Клянусь троном, что не хочу этого. Зели показала, насколько я был не прав и как ошибался насчет магов.
При упоминании Зели его голос смягчается, словно от дорогого сердцу воспоминания, и у меня появляется еще больше вопросов. Я пытаюсь отыскать ее в толпе. Не знаю, как она повлияла на моего брата, но он стал лучше, и это единственное, что сейчас важно.
– Ради тебя самого, надеюсь, больше ты ошибаться не будешь.
Инан смотрит на меня, бесстрастно оглядывая с головы до ног.
– Это угроза?
– Предупреждение. Заподозрю тебя в предательстве – вызову на бой.
Мы скрестим мечи не в первый раз. Но, видимо, в последний.
– Я заслужу доверие, твое и остальных, – повторяет Инан. – Вы правы. Единственное, что мне нужно, – быть с вами.
– Хорошо. – Подхожу к нему, чтобы обнять, в надежде, что он сдержит слово.
Но когда он прижимает меня к себе, думаю лишь о шраме на спине, где сейчас лежат его руки.
Глава пятьдесят третья. Зели
Едва я просыпаюсь, Зу заглядывает ко мне в шатер.
– Я так много должна тебе показать. – Она трясет мою руку: – Зели, пошевеливайся. Уже почти полдень.
После нескольких толчков я сдаюсь и, сев на постели, погружаю пальцы в отросшие кудри и чешу голову.
– Скорее, – Зели сует мне в руки красную дашики без рукавов. – Все ждут снаружи.
Когда она выходит, я улыбаюсь Тзайну, но он лежит ко мне спиной. Молчит, хотя я знаю, что он проснулся. Напряжение, появившееся между нами прошлой ночью, никуда не делось. Раздраженные вздохи и невысказанные слова наполняют шатер. Не важно, сколько раз мне пришлось извиниться, Тзайн так ничего и не ответил.
– Ты идешь? – тихо спрашиваю я. – Прогулка полезна для твоей ноги.
Молчание. Как будто говорю в пустоту.
– Тзайн…
– Я останусь здесь. – Он поворачивается и вытягивает шею. – Не хочу быть со всеми.
Вспоминаю слова Зу. Я думала, она имела в виду Фолаке и Кваме, но Инан, наверное, тоже ждет снаружи. Если Тзайн все еще раздражен, встреча с ним только усугубит положение.
– Ладно. – Натягиваю дашики и завязываю волосы красно-синим шарфом с узорами, одолженным у Зу. – Скоро вернусь, постараюсь принести еды.
– Спасибо.
Я размышляю над ответом брата, вновь и вновь прокручивая его в голове. Если Тзайн может выдавить из себя благодарность, значит, скоро все наладится.
– Зел, – он смотрит на меня через плечо, – будь осторожна. Не оставайся с ним наедине.
Я киваю и выхожу из шатра. Предупреждение Тзайна пригибает меня к земле, но стоит мне войти в лагерь, как тяжесть исчезает.
Солнечный свет заливает обширную долину, зеленую и полную жизни. Юные предсказатели суетятся в лабиринте вырастающих из земли хижин, шатров и повозок. Яркие кафтаны, узоры, вытканные на их дашики, белые волосы – все сияет. Как будто обещание Небесной Матери сбылось после многих лет.
– Боги! – Я оглядываюсь по сторонам и замечаю машущую мне Зу. Никогда еще мне не доводилось видеть столько предсказателей в одном месте, особенно таких… радостных. Люди на холме смеются и улыбаются, кто-то пришел с распущенными волосами, кто-то – с дредами или косичками. В их движениях и взгляде читается непривычная свобода.
– Осторожнее! – кричу я, когда мимо пробегает толпа детей.
Самым старшим в лагере лет двадцать, максимум двадцать пять. Это изумляет меня больше всего – столько взрослых предсказателей за пределами тюрьмы или работных домов.
– Наконец-то! – Зу берет меня за руку, расплываясь в широченной улыбке, и тянет к желтой повозке, где ждут Инан и Амари. Лицо принцессы светлеет при виде меня, но тут же мрачнеет, не найдя Тзайна.
– Он хотел отдохнуть, – отвечаю я на незаданный вопрос. – И не желает встречаться с твоим братом.
Инан выглядит очаровательно в своем кобальтовом кафтане и узорных шароварах. Без исцарапанного металла доспехов он кажется другим. Мягче. Теплее. Его прядь резко выделяется на волосах, наконец-то не спрятанная под шлемом или слоем краски. Наши взгляды встречаются, но только на миг, затем Зу берет нас за руки и тащит за собой.