– Вы выполняете мои приказы, – прерывает отец. – А не его.
Врач выбегает вперед, вынимая из кармана острый нож. Я едва сдерживаю крик, когда он разрезает шею Зели.
– Что ты творишь? – спрашиваю. Она изо всех сил сжимает зубы, когда врач начинает ковыряться в ране.
– Хватит! – в панике кричу я. Не сейчас. Не здесь.
Делаю шаг к нему, но отец так сильно хватает меня за плечо, что я едва не спотыкаюсь. В ужасе смотрю, как врач делает крестообразный разрез на шее Зели. Дрожащей рукой он погружает толстую полую иглу в обнажившуюся вену. Зели пытается отвести голову, но лейтенант крепко ее держит. Врач достает маленький флакон с черной жидкостью, готовясь залить сыворотку в иглу.
– Отец, разве это мудро? – Я поворачиваюсь к нему. – У нее есть нужные нам сведения. Существуют другие реликвии, которые предсказательница поможет найти. Она – единственная, кому под силу прочесть свиток…
– Довольно! – Пальцы на моем плече сжимаются так, что становится больно. Я его разозлил. Если так пойдет дальше, он только сделает Зели еще больнее.
Врач оглядывается на меня, словно ждет, что мне удастся остановить короля. Но отец бьет кулаком в стену, затем подбегает, заливает сыворотку в отверстие иглы и направляет ее прямо в вену.
Тело Зели судорожно дергается. Сыворотка проникает под кожу. Дыхание девушки становится резким и прерывистым. Зрачки расширяются.
Чувствую тесноту в груди, кровь приливает к вискам. Это всего лишь часть того, что ей предстоит…
– Не беспокойся, – говорит отец, принимая мое горе за разочарование. – Так или иначе, она скажет нам все, что знает.
Мускулы Зели сокращаются, она бьется в конвульсиях.
Я прислоняюсь к стене, чтобы скрыть дрожь в ногах. Пытаюсь говорить ровным голосом. Сохранять спокойствие – это единственный шанс спасти ее.
– Что ей дали?
– Раствор, чтобы наша мушка не потеряла сознание, – улыбается отец. – Она не должна лишиться чувств прежде, чем мы узнаем то, что нужно.
Лейтенант достает из-за пояса кинжал и разрезает на Зели платье, обнажая гладкую кожу на спине. Солдат держит лезвие над пламенем факела, отчего металл нагревается и становится ярко-красным.
Отец выходит вперед. Судороги Зели усиливаются, становятся такими яростными, что ее приходится удерживать двум другим лейтенантам.
– Восхищен твоим вызовом, девочка. Впечатляет, что ты продержалась так долго. Но я был бы плохим королем, если бы не напомнил тебе о том, кто ты есть.
Нож вонзается ей в кожу с такой силой, что я чувствую ее агонию.
Душераздирающий крик вырывается из горла Зели, поражая меня прямо в сердце.
– Нет! – кричу я, бросаясь вперед. Отталкиваю того, что держит ее, другого пинаю в живот. Мой кулак бьет прямо в челюсть лейтенанта, который в это время вырезает слово на ее спине, но прежде, чем я успеваю его добить, отец кричит:
– Держите принца!
Два стражника тотчас повисают у меня на руках. Запах паленой плоти ударяет в нос.
– Так и знал, что тебе не хватит духу, – разочарованный голос отца каким-то образом перекрывает крики Зели.
– Уведите его, – рычит он. – Сейчас же!
Я, скорее, ощущаю на себе приказ отца, нежели слышу его. Сопротивляюсь, но меня оттаскивают назад. Крики Зели становятся все громче. Ей все больнее. Плач отражается от металлических стен. Когда ожог на коже остывает, я вижу выведенную букву «М».
Дыхание Зели становится прерывистым. Лейтенант начинает вырезать «У».
– Нет!
Они вышвыривают меня в коридор, и дверь закрывается. Я стучу, пока не разбиваю кулаки в кровь, но никто не выходит.
Думай! Прислоняюсь лбом к двери, кровь все сильнее стучит в висках с каждым новым криком. Мне не попасть внутрь. Но я должен вытащить ее.
Бегу по коридору, хотя знаю: расстояние не может приглушить боль. Когда проношусь мимо стражников, те провожают меня тревожными взглядами.
Их губы шевелятся. Люди что-то обсуждают, но я не слышу слов из-за криков Зели. Они доносятся из-за двери и еще громче звучат в моей голове.
Я забегаю в ближайшую уборную и запираю дверь, дрожащими пальцами опуская задвижку. Чувствую, как они принялись выводить на спине букву «Х», так реально, словно этот крест проступает на моей коже.
Трясущимися руками хватаюсь за фарфоровую раковину. Меня рвет. Горло горит от желчи. Мир вращается вокруг, словно вихрь. Изо всех сил стараюсь оставаться в сознании. Нужно вытащить оттуда Зели…
Я вскрикиваю.
Холодный воздух бьет в лицо. Пахнет мокрой травой. Увядающие тростники щекочут ноги.
Это сон.
Осознав это, встаю на колени.
У меня мало времени. Нужно спасти ее. Привести сюда.
Закрываю глаза и представляю лицо Зели, ее чарующее серебро глаз. Что сейчас они вырезают на ее спине, в сердце, на душе?
Спустя мгновение передо мной появляется предсказательница. Она задыхается. Ее одежда изорвана. Пальцы впиваются в землю.
Она смотрит невидящим взглядом на свои дрожащие пальцы, так, словно не понимает, где она.
Кто она.
– Зели?
Что-то не так. Мне требуется секунда, чтобы понять, в чем дело. Ее запах больше не накрывает меня морской волной.
Он исчез.
– Зел?
Слова растворяются в воздухе, исчезая во мгле, которая поглощает мой мир. Девушка неподвижна – настолько, что я не уверен, слышит ли она меня.
Я тянусь к ней, но когда мои пальцы касаются кожи, она визжит и пятится назад. В ее взгляде появляется что-то дикое, она дрожит все сильнее. Когда приближаюсь к ней, отползает назад. Разбитая. Сломленная.
Останавливаюсь и поднимаю руки. Сердце болит от этого зрелища. Я больше не вижу воительницу, которая плюнула отцу в лицо. Вообще не вижу Зел. Передо мной только оболочка, которую оставил отец.
– Ты в безопасности, – шепчу я. – Здесь тебя никто не тронет.
Ее глаза наполняются слезами.
– Я не чувствую, – плачет она. – Ничего не чувствую.
– Что?
Подхожу ближе, но она качает головой и пятится в тростники.
– Все пропало, – повторяет она. – Пропало.
Она сворачивается в клубок, корчась от неиссякаемой боли.
Долг превыше всего. Голос отца звучит в голове.
Я впиваюсь пальцами в землю. Перед глазами вспыхивает огонь Кваме, сжигая все на своем пути. Мой долг – сохранить Оришу и не дать этому повториться. Но что, если слова короля причиняют мне такую же боль, как нож, вонзающийся в спину Зели, и оставляют в душе такую же дыру?
Долг ничего не значит, если ради него нужно убить в себе любовь.
Глава шестьдесят пятая. Амари
Это сработает.
Ради небес, должно сработать.
Раздуваю в себе огонек надежды, пока мы с Тзайном скользим по переулку старого Гомбе, прячась в тени зданий.
В городе, где в железных цехах обрабатывают черный металл, заводы работают допоздна. Построенные сварщиками еще до Рейда, их металлические корпуса возвышаются до небес, искривляясь под невообразимыми углами.
В отличие от верхнего и нижнего кварталов Лагоса, Гомбе делится на четыре квадрата – так жилые районы отделяются от промышленных. Вижу сквозь запыленные стекла, как работают предсказатели: производят новые товары для Ориши.
– Постой. – Тзайн тянет меня в тень, когда мимо, звеня сапогами, проходит патруль.
– Хорошо, – выдыхает он, когда солдаты минуют нас, без особой уверенности в голосе. Это сработает, повторяю я про себя, мечтая убедить в этом и Тзайна. Когда все закончится, Зели будет в безопасности.
Спустя некоторое время грязные улицы с заводами сменяются железными куполами центральных сооружений. Под звон колокола мы оказываемся в толпе спешащих по домам работников. Их тела покрыты ожогами и черной угольной пылью. Мы следуем за толпой, навстречу раздающейся в ночи музыке и барабанному бою.
Запах дыма сменяется ароматом вина, и мы видим скопление таверн – на крыше каждой также старый проржавевший купол.
– Думаешь, удастся найти его здесь? – спрашиваю я, когда мы подходим к покосившемуся зданию, в котором шумят чуть меньше, чем в остальных.
– Это лучшее место, чтобы навести справки. Когда я приезжал в Гомбе в прошлом году на оришанские игры, Кеньон и его команда ходили сюда каждый вечер.
– Хорошо, – выдавливаю улыбку ради Тзайна. – Значит, это все, что нам нужно.
– Не будь так уверена. Даже если мы найдем его, сомневаюсь, что он захочет помочь.
– Он – предсказатель. У него нет выбора.
– Верно. Предсказателям редко приходится выбирать. – Тзайн стучит в металлическую дверь. – Поэтому, когда они оказываются в такой ситуации, предпочитают не рисковать.
Прежде чем я успеваю ответить, в двери открывается маленькое окошко. Кто-то рычит:
– Пароль?
– Ло-иш.
– А новый?
– О, – Тзайн медлит, словно нужное ему слово вот-вот возникнет в воздухе, – это единственный, который мне известен.
Мужчина пожимает плечами:
– Пароль меняется каждую неделю.
Я отталкиваю Тзайна и встаю на цыпочки, пытаясь дотянуться до окошка:
– Мы не живем в Гомбе, сир. Пожалуйста, помогите нам.
Глаза мужчины суживаются. Внезапно он плюет мне в лицо, заставляя отшатнуться вне себя от отвращения.
– Никто не пройдет без пароля, – кричит он. – Особенно аристократка!
– Сир, пожалуйста…
Тзайн отодвигает меня в сторону:
– Если Кеньон внутри, передай ему, что я здесь. Тзайн Адебола из Илорин.
Окошко закрывается. Я в смятении смотрю на металлическую дверь. Если не попадем внутрь, Зели, считай, погибла.
– А есть какой-нибудь другой вход? – спрашиваю я.
– Нет, – стонет Тзайн. – Ничего не выйдет, а мы только тратим время. Стоим здесь, а Зели, наверное, умира… – Он замолкает и зажмуривается, собираясь с силами. Я разжимаю его кулаки, тянусь к лицу и кладу руки ему на щеки.
– Тзайн, поверь. Я тебя не подведу. Если Кеньона здесь не окажется, мы найдем кого-то еще…
– О боги! – Дверь распахивается, и на пороге появляется огромный предсказатель. Его темные руки покрыты татуировками. – Похоже, я должен Кани золотой.