Тайгон и Тора глянули друг на друга, а затем перевели взгляд на Еву вслед за Райгой.
— Вы правда как будто алтарь, — вторила брату Тора.
— Вы не черпаете эту силу, это она от вас идет, — вторил ей Тайгон.
Созвездия в глазах Евы вспыхнули насыщенным лиловым, пламя мгновенно потухло, и в полной темноте безлунной облачной ночи остались гореть только восемь паучьих глаз.
— Сто восемь, — в абсолютной тишине проговорил Райга. — Под землей бьется сто восемь детских сердец. Вы рожали трижды.
— В Имагинем Деи больше нет необходимости, — радостно прошептала Тора, качая колыбель из паутины. — Они ведь настоящие ангелы, да?
— С восемью-то глазами? — Ева рассмеялась и махнула рукой. — Но я поняла, о чем ты. Эти смогут продолжить свой род. И больше никому не придется проходить все то, что пережили нынеживущие крылатые.
Райга задумчиво отогнул край полотна из паутины.
— Впечатляет, — хмыкнул он. — Я много слышал, как вынашивают и рожают пауки, но вижу первый раз.
Под несколькими слоями паутины дрожал плотный пузырь, внутри которого плавал эмбрион. Определить срок по ногтям было невозможно, белесый паучий панцирь кистей и ступней был совсем без них. Крылья едва пушистые, волосы почти не заметны. Райга одной рукой взвесил кокон, прикидывая примерный срок. Оставалось не меньше двух месяцев, это явно.
— Не сходится как-то, — пробурчал он, насупившись, и принялся укрывать паутину, как было.
— Не сходится что? — Ева искоса следила за его руками, готовясь в случае чего исправить кокон.
— Сроки не сходятся. Эти паучата крылатые скоро родятся, а Тора почувствовала изменения в потоках вод Самсавеила явно не полгода назад, — он поднял глаза на сестру, уточняя, правильно ли он помнит. Тора, помедлив, кивнула. — Пауки беременеют не одним и не двумя эмбрионами, а где-то под сорок. А потом одного из них вынашивают в коконе. Иногда двух. Иногда трех, но это физически колоссально тяжело.
Ева растянула новую паутину поверх крохотного стыка, который шисаи старательно приглаживал. Молчала, будто не собиралась отвечать, будто даже не слушала.
— Трижды? — без толики стестенения спросил Райга в лоб.
— Беременела? Да, — Ева кивнула и, оглядев свою работу, удовлетворенно кивнула еще раз.
— Итого по тридцать шесть эмбрионов каждый раз. Судя по коконам, разница между ними с неделю максимум. Ну не в море же вы с таким выводком были, в самом-то деле, — он посмотрел паучихе в глаза, полагая, что отвечать она не захочет.
— Думаешь, я лгу и на самом деле вернулась сюда гораздо раньше? — хмыкнула она в ответ.
— Нет. Просто сроки вынашивания с сорока недель каким-то образом существенно сократились. А питают коконы силы матери. Мало того, что эмбрионов так много, а вы одна, так еще и процесс очень ускорен. Куда вы торопитесь, Ева?
— Есть куда, — отозвалась она, опустив голову.
Тайгон осторожно подошел и, вклинившись между ними двумя, перевел внимание Евы на себя.
— Сто восемь — это очень много. Но как вы с ними справитесь? — обернувшись к брату, Тай мотнул головой, попросив его не продолжать. Слишком странно реагировало все окружающее пространство.
— Ты хочешь остаться и помочь? — Ева принялась на ощупь проверять паутину вокруг. Та пульсировала и от каждого ее прикосновения едва различимо вспыхивала.
— Если я нужен — я вернусь к вам, как помогу Торе, — Тайгон кивнул и отступил на шаг, пропуская паучиху.
— И с чем же ты собрался помогать сестре? — Ева нырнула под растяжку колыбели и двинулась к другой пещере.
Тайгон вопрошающе глянул на Тору, та, собравшись, кивнула.
— Я хотела об этом у вас и спросить.
— Спрашивай, — Ева махнула рукой, предлагая продолжить.
— Остается лепра и сама империя прокаженных. У меня сердце кровью обливается, — прошептала лигрица, семеня за паучихой. — Я знаю, что в основе Конфитеора лежат кристаллы, но остальные компоненты мне не известны.
— А рецепт утерян, запасы не бесконечны, да и лекарство со временем слабеет, — продолжила за нее Ева, и Тора тут же закивала.
— Вы ведь все знаете.
Ева усмехнулась и качнула головой.
— Тебе нужны кристаллы посильнее.
— Как яблоки в Райском саду.
— Умница. Но больше я ничего не смогу тебе подсказать.
— Где я могу найти рецепт?! — Тора оббежала ее и встала перед носом, умоляюще насупив брови.
— Рецепт утерян, — Ева, закрыв глаза, обвела головой от плеча до плеча. — Нет ни одной его записи. А я не скажу, не могу, нельзя.
— И что же мне делать? — прошептала Тора, понуро опустив голову, Ева прошла мимо.
— Создай Конфитеор заново, — бросила провидица через плечо.
— Тут нужны мозги получше моих, — скривилась Тора. — Вот хотя бы Химарины.
— Твоя мать не сможет.
— Райга? Тайгон? — кривилась Тора, обнимая себя за талию руками. — Хайме?
— Нет, — Ева замотала головой. — Ты.
— Вы так сказали потому, что вы провидица? — с надеждой в голосе спросила Тора и поспешила следом по гротам, колыбели в которых проверяла Ева.
— Я так сказала потому, что ты спросила совета, как тебе поступить, — ровно отчеканила паучиха.
— Но я правда не настолько во всем этом понимаю, я не смогу, мне сил не хватит, — заламывая руки, бубнила она.
— Значит, стань сильнее.
— Как Химари? Ясинэ?
— Боюсь, еще сильнее.
Тора, запнувшись, остановилась. Погладила себя по плечам, вжимая хаори. Закусила губу, борясь с обуревавшими эмоциями. И кивнула.
— Я придумаю. Я обязательно придумаю Конфитеор, который будет лучше, — сжала в кулаках ткань штанов, впившись когтями в ладони.
Ева улыбнулась и, поправив ворот лилового плаща, двинулась по коридорам дальше.
Тайгон тронул сестру за плечо и, наклонив ее голову, зашептал на ухо. Она кивнула, зашептала в ответ, заламывая руки. Он перехватил их и крепко сжал, заглянул в глаза, что-то вкрадчиво произнес, она закивала и ткнулась ему в плечо.
Райга, прищурившись, оглядел их и, пока они все еще были заняты обсуждением планов, побежал за Евой.
— Я все помню! — бросил он, встав у нее за спиной.
Она продолжала проверять паутину и заново протягивать некоторые нити, укрепляя плетение.
— Я знаю, что вы им обоим стерли воспоминания. Но я помню наш разговор у реки.
— Это потому, что я не трогала твою память, — Ева повела плечом и двинулась дальше, придерживая одну из нитей.
— А ведь вы говорили, что не хотите стирать нам память, — продолжал он, следуя за ней по пятам.
— И я действительно не хотела. К тому же я стерла не начисто, они вспомнят обрывки, когда это будет нужно.
— А мне что, не смогли? — он остановился и с недоверием глянул на нее, зная, что она прекрасно чувствует на себе взгляд.
— Не вижу смысла.
— А если я скажу, что я знаю, почему и вы, и Райский сад одного рода, увидите в этом смысл? — с усмешкой бросил он. Она, оставив паутину, обернулась.
— Почему я кажусь тебе такой же, как главный источник? Как алтарь? — уточнила она, хмурясь.
Райга замотал головой.
— Мне не кажется, я уверен.
Она усмехнулась, перешла к другому гроту и, оттянув паутину от земляных стен, стала что-то искать, водя рукой.
— Дело в сердце, да?
Ева медленно, будто не слушая его, достала перевязь ритуальных ножей шисаи. Следом еще одну, и еще. И еще. Каждую осторожно складывала под ноги, удерживая за тонкие паутинки, привязанные к рукоятям.
— У меня свои, — буркнул Райга, смерив их оценивающим взглядом.
— Эти чувствуют шисаи, их ровно тридцать. Пригодятся, верно? — с усмешкой спросила она, заметив, как потянулся Райга. — Отдам, но ты никому не скажешь о своих догадках.
— Потому что я все понял. Нет никакой силы Самсавеила, — помрачнев, он забрал их и осторожно поднял объемный сверток. Они оказались тяжелее, чем он рассчитывал. — Питают коконы всегда только силы матери-паучихи. Ее собственные, а не взятые откуда бы ни было. Те, что принадлежат ей по праву.
— От того, что ты назовешь ее правильно, ничего не изменится, — Ева вернула паутину на место и растянула новые нити, укрепляя своды.
— А еще вы как будто нарочно проговариваетесь, — прищурившись, произнес он.
— Да?
— Тридцать ножей, а шисаи не может быть больше тридцати трех. Но я знаю пятерых. Значит, двое из нас скоро умрут, — последнее он произнес совсем тихо, боясь, что брат и сестра услышат.
— Не так быстро, как ты боишься, — успокоила его Ева. — Не так долго, как ты ждешь.
— Они очень скоро родятся, значит, вы очень торопитесь, — кивнул он в сторону ближайшей колыбели из паутины. — У меня мало времени, — выдохнул и кинулся было к своим, прощаться. Но Ева удержала за локоть.
— Отоспись, одни сутки ничего не решат.
Он снова дернулся, в уме лихорадочно прикидывая, сколько осталось времени.
— Клянусь, твои родители умрут не раньше, чем родятся мои дети. Останься.
Помедлив, он все же кивнул.
— И помни — ни слова.
— Я шисаи, повинуюсь Вашей воле, Ева, — отозвался он, склонив голову в поклоне.
#21. Знакомство и прощание
— Ты хто такая? — требовательно прозвенело над самым ухом. Аньель едва не подскочила.
В полумраке палаты было видно лишь маленький силуэт, а свет из коридора очерчивал жутко косолапые ноги. Девочка, лет шести-семи.
— А сама-то кто такая? — недовольно пробурчала Аньель, усаживаясь в постели.
— Бэси, мишка, — под нос тут же сунули руку, которую девушка, помедлив, аккуратно пожала.
— Аньель, коза.
— Та я вишу, што коса, — разлился по комнате заливистый смех. Девчонка запрыгнула на кровать и без всяких церемоний погладила Аньель по рожкам. — Классные. А копытца покашешь?
— Я тебе что, чучело на фестивале?! — огрызнулась она в ответ, скидывая руки с рожек.
— Та я плосто косу еще тут не вслечала, — обиженно отозвалась мишка и заерзала на одеяле. — И на фестифаях не была.
— Это не повод меня трогать, — хмыкнула Аньель, подбирая ноги под одеялом. — И вообще чего ты ко мне пришла?