– А его тоже они так назвали? – вклинился Берт.
– Нет, дамы цветов берут к себе только девочек. Он тогда был в другом приюте, и имя ему тоже там дали. Потом меня взяла под опеку мадам Сапфир, а, узнав про моего братика, забрала к себе и его. Так удачно всё сложилось, – тараторила девочка, сопровождая свою речь хрустом золотистой гренки. Скрывать что-то, держать на душе или недоговаривать Ива явно не умела. – Когда мне будет восемнадцать, я смогу изменить имя, но не буду! Мне нравится, как звучит…
– И как там всё устроено, у этих дам цветов?
– Обыкновенно, – пожала плечами девочка, намазывая ещё один кусочек хлеба вареньем. – В каждом крупном городе есть приют, где все дамы цветов учатся и живут вместе до совершеннолетия. Некоторых, правда, удочеряют, а некоторых просто берут под опеку или работать в дом. Там неплохо, но здесь мне нравится гораздо больше! Тут я могу присматривать за Леоном и Лунатиком, а ещё тут не надо ничего делить с противными девчонками!..
– Понятно, – усмехнулся Берт и тоже громко хрустнул гренкой. Конни же ненадолго засмотрелась на пышный розовый куст, пытаясь поймать мысль, вертевшуюся поблизости. Наконец, девушка медленно обернулась в сторону юной собеседницы и слегка нахмурилась.
– Роза ведь тоже была дамой цветов?
– Угу, – кивнула Ива.
– И Исидора Совиньи?
– Это которая нотариус? – оторвавшись от поглощения завтрака, переспросила девочка. Конни кивнула. – Вроде бы да, но вот она точно сменила имя. У всех дам цветов цветочные имена или вроде того… Они с Розой, кстати, обе не из Линсильвы, вы знали об этом?
– Правда? – вскинул брови Берт, выражая свою заинтересованность, но сестрице тут же адресовал короткий и осуждающий взор. Кажется, Конни шагнула на запретную территорию, начиная связывать в одной беседе убийство нотариуса и личность девушки, на которую брат успел положить глаз.
– И Роза, и госпожа нотариус переехали из города Колимонтема, это на севере. Я знаю, потому что Роза рассказывала об этом, – часто закивала Ива. – Она была не рада тому, что нотариус теперь живёт здесь. Кажется, они не очень-то ладили, когда Роза была младше. Но вот… когда Лили умерла, Роза говорила, что госпожа нотариус это дело не оставит и со всем разберётся.
– Лили – это одна из тех двух девушек, что погибли недавно? – догадался Берт.
– Ага, а вторая Роуэн. Я была с ними знакома, представляете! – с азартом выпалила девчонка, для которой разговоры о смерти пока ещё казались чем-то непонятным, а потому и интересным, ввиду юного возраста и живого характера.
– Да быть того не может! – убедительно изобразив неверие, отмахнулся Маршан, и юная собеседница тут же чуть не подпрыгнула от возмущения, жадно набирая в лёгкие воздуха.
– Честное слово! – на выдохе выпалила она. – Лили работала и жила у госпожи Тейнис, к которой меня постоянно посылала мадам Сапфир за товарами, а Роуэн была её подружкой и ве-е-ечно ошивалась поблизости. Я постоян-но-о их видела, и Лили была милой, а Роуэн была гадкой сплетницей и врушкой! Она говорила гадости про родителей Виолетты и вообще про всех! У кого угодно спросите!
– Ладно-ладно, мы верим, – попыталась успокоить Иву Констанция и усадила девчонку обратно на стул. – А что с ними случилось, ты не знаешь?
– Знаю! – важно скрестила руки на груди рыжая воспитанница Севиллы. – Лили упала в овраг и ударилась головой, но все думают, что её кто-то толкнул. А Роуэн совершенно точно тюкнули камнем по голове и бросили у реки. Наверное, она это заслужила, но вот Лили, конечно, жалко…
– И сколько им было лет? – чуть помрачнев от таких новостей, с горечью в голосе поинтересовался Берт. Заметив его реакцию, Ива вдруг поняла, о каких вещах она с таким азартом болтала, и сама немного поникла.
– Ну…вроде лет по семнадцать, – она как-то странно повела плечом и стыдливо опустила глаза. Неловкое молчание прервал дымчатый кот, пушистой серой тенью бросаясь на стол и сметая всё на своём пути. Маршаны вскочили со своих мест, уворачиваясь от летящих во все стороны гренок, брызг кофейной гущи и варенья, но ловкая Ива успела перехватить незваного гостя и удержать брыкающееся и шипящее животное в своих руках.
– Лунатик, фу! – прикрикнула она строго, чуть встряхивая питомца. Круглые ядовито-жёлтые глаза кота взирали по сторонам с неподдельной злобой, бессловесно угрожая каждому из присутствующих, но девочку это как будто ни капельки не волновало. На вытянутых руках она поднесла пушистого беглеца запыхавшемуся брату и велела больше не упускать Лунатика из виду. – Следи за ним лучше, Леон! – с очень важным видом поучала она раскрасневшегося парнишку. Тот, надувшись, прижал к себе кота, выражение морды которого совместило в себе ненависть ко всему человечеству и лютую жажду крови, и снова принялся чесать его за ухом. Поддавшись на этот запрещённый приём, кошачий дьявол не сдержался и непроизвольно замурчал.
– Я слежу… – проворчал Леон сестре в ответ и понёс своего питомца в дом.
– Не беспокойтесь, я всё уберу, – устало вздохнула Ива, оглядывая последствия устроенного Лунатиком погрома. Несмотря на её слабенькие протесты, Маршаны вызвались помочь, и все вместе они быстро разобрались с этим беспорядком.
Когда девочка понесла пустой кофейник и розетку из-под конфитюра в дом, Берт подобрал остатки гренок и, раскрошив их в ладони, принялся подкармливать птиц. Конни следила за этим его занятием и понимала – брат чем-то недоволен. Это никак не выражалось внешне, но сам воздух между ними стал как будто тяжелее.
– Выкладывай уже, чем я тебе не угодила, – потребовала она, наконец.
– Всё в порядке, – Берт лишь слегка пожал плечами. – Просто…эх…просто я уже знаю, что ты, вообразившая себя Эркюлем Пуаро, про себя там надумала!
– Правда? Как же хорошо ты меня знаешь, – улыбнулась девушка. – А не поделишься?
– Кхм, – парень нервно прочистил горло. Птицы неохотно принимали угощение, а потом и вовсе разлетелись. Возможно, он избрал слишком агрессивную методику забрасывания их хлебом. Маршан коротко оглянулся на сестру через плечо. – Ты сейчас начнёшь говорить, что и Розу из числа подозреваемых исключать нельзя, особенно учитывая их с Исидорой какое-то общее прошлое и былые разногласия… и всё такое. А от одной этой мысли у меня начинается изжога…
– Изжога у тебя от этого кофе, – фыркнула Конни, – а насчёт моих теорий ты совершенно не прав.
– Не прав?
– Ага. Франк Аллан вчера сказал, что Исидора Совиньи долгое время была в попечительском совете дам цветов. И по её указке там ужесточили очень многие правила, поэтому вполне нормально, что девушкам это не понравилось. Помнишь мою американскую учительницу по естествознанию, мисс Эффорт? Так вот я её тоже терпеть не могла, но это не значит, что, если б она сейчас приехала на Сен Линсей жить и работать, то я непременно пустила бы ей пулю в голову. Мелкие личные разногласия не становятся причиной столь продуманного убийства, а вот вся эта история с Лили и Роуэн кажется мне очень странной…
– В каком смысле?
– В случае с обеими девушками кто-то очень неловко попытался имитировать несчастный случай. Одну нашли в овраге, а вторую у реки…
– А в случае с Исидорой Совиньи кто-то так же нелепо попытался изобразить самоубийство, – догадался Берт достаточно быстро. – Думаешь, это может быть делом рук одного и того же человека?
– Не знаю, но меня серьёзно интересует тот факт, что имя нотариуса не раз упоминалось в контексте и этих смертей двух девочек, – Конни взяла брата за руку, и вместе они направились в дом. – Ива сказала – Роза, дескать, была убеждена, что Исидора Совиньи во всём разберётся…
– А твой красавчик Аллан упоминал, что тётушка была решительно настроена поднять этот вопрос в самых высоких кругах, – подхватил Берт и улыбнулся. Эта игра и его начинала затягивать. – И как ты хочешь всё это сопоставить?
– Пока не знаю, но…не хочешь ли ты составить мне компанию и порыться в вещах госпожи нотариуса сегодня?
– С радостью, душа моя! – загорелся братец, и глаза его возбуждённо засверкали. – Думал, ты не попросишь!..
Медлить они не стали. Предполагалось, что ранним утром на улицах Линсильвы, как это часто бывает в южных городках, будет достаточно безлюдно, поэтому они смогут подойти к дому Исидоры Совиньи без лишних свидетелей. Так оно и вышло: квартал, где размещались адвокатские конторы и дома состоятельных юристов, был почти так же мёртв, как и сама госпожа нотариус. Ничто вокруг не напоминало о недавней трагедии, не считая пёстрой ленты, натянутой вдоль дома убитой. Там брата и сестру Маршан уже ждал комиссар Варга, сонный, но чуть менее раздражительный, чем при прошлой их встрече в этом месте. В руке он держал пластиковый стаканчик, от которого доносился тонкий кофейный аромат.
– Давно нас ждёте? – заботливо поинтересовалась Конни. Варга покачал головой и попытался улыбнуться сквозь сонный паралич, сковавший его лицевые мышцы.
– Не очень, – ответил он и протянул ладонь Берту. Комиссар и Маршан обменялись рукопожатиями и приветственными кивками, которые мужчины почему-то всегда осуществляют с какой-то особой строгостью, словно они вот-вот отправятся в опасный, но героический поход. – И вы, Адальберт, тоже увлеклись сыском? Или это Констанция втянула вас?
– Всего понемногу, – весело отвечал брат. – Я прослежу, чтобы она не беспокоила вас по пустякам. Как вам такой вариант?
– Глупейший вариант, – усмехнулась Конни. – Ты сам кого хочешь с ума сведёшь!
– Хм, бесспорный аргумент, – согласился Берт. Настроение у него было приподнятое, но весьма специфический аромат, которым встретила их прихожая дома нотариуса быстро сбил с парня эту наглую ухмылочку.
Запах гниения. Любому нормальному человеку он показался бы лишь слегка уловимым, но не Берту. Слишком чувствителен он был к таким вещам. Лицо молодого человека скривилось так, словно ему причинили физическую боль. Он попытался зарыться носом в ворот своей рубашки, используя его в качестве респиратора, но это почти не помогало. Едкий аромат стухшей крови настойчиво проползал и сквозь эту скромную преграду.