– Боже мой, Берт! – выпалила Роза, утирая слезы, и продолжая содрогаться от хохота. – Напомни мне больше никогда не просить тебя о помощи!
– Я помогу всё убрать, – заверил Маршан и тут же рассмеялся сам. Стоило ему представить, как это выглядело со стороны, как очередной приступ смеха накатывал откуда-то изнутри нервной волной, а щёки и уши разогревались докрасна. Их с Розой голоса становились громче, и могло показаться, что ни один из них не в состоянии унять эту нарастающую истерику. Весь пол кухни был засыпан сухой травой и цветами, поэтому помещение стало ароматным, как никогда прежде, а громкий смех молодых людей постепенно съедал воздух.
– Ро-о-оза! Дорогу-у-уша! – голос старухи Гвиневры протяжной песней донёсся из магазина. Парень и девушка мигом смолкли, обмениваясь испуганными взглядами. Они прекрасно помнили, какой бурной была реакция пожилой дамы на появление в городе «живых» Ди Гранов. Да и сейчас её зов звучал как-то неестественно…
– Она тебя слышала! – догадалась Роза, ахнула и закрыла рот ладошкой. В её взгляде смешался испуг, азарт и веселье, как бывает с детьми, случайно разбившими вазу в самом разгаре увлекательной игры. В такие моменты всё ещё сложно было подавить одни сильные эмоции в пользу других.
– Конечно! Мы же ржали, как кони! – выпалил Берт, и они снова захихикали, но уже тихо, почти беззвучно.
– Розочка! Ты на кухне? – Гвиневра явно была уже близко к подсобным помещениям, а от кухни её отделяло всего ничего. Рыжая хозяйка магазина чуть не подпрыгнула на месте и тут же принялась толкать Берта куда-то в сторону, к узкой двери, ведущей, как могло показаться, в чулан.
– Сюда! Шагай-шагай! – строго командовала она надрывным шёпотом, и Берт, спотыкаясь обо все предметы, кое-как двинулся в правильном направлении.
– Что ты делаешь? – искренне недоумевал он, тоже стараясь не повышать голоса. – Прячешь меня в шкафу?..
– Не дури! В чьей компании ты бы предпочёл провести этот день – её или моей?
– М-м… – показательно задумался Маршан и тут не выдержал, снова рассмеялся. Роза резко приблизилась и одной рукой захлопнула ему рот, а второй повернула ручку узенькой чуланной дверцы. За ней оказалась вовсе не кладовка, а старая деревянная лестница.
– Умолкни и быстро наверх! – приказала она. Через мгновение дверца захлопнулась, разделяя парня и девушку. Послышалось приглушённое:
– Ах, Гвиневра! Вы так рано сегодня! Как видите, у меня тут небольшая катастрофа. Прошу прощения. Пройдёмте в зал, там уютнее…
– Мне показалось, я слышала голоса… – проскрипела где-то вдалеке старуха. – У тебя гости?..
– Голоса? Вы уверены? Я ничего такого не…
Дальше их разговор разобрать никак не получалось, поэтому Берт перестал прислушиваться. На лестнице было тесно и пахло немного странно, как будто смесью кислого молока, кумина и лука, поэтому он решил там не оставаться. Следуя указаниям хозяйки дома, юноша, чуть пригнувшись, чтобы не удариться о низкий потолок, принялся подниматься по ступенькам, пока не упёрся головой в чердачную дверь. Она с лёгкостью ему поддалась и открылась, ослепляя солнечным светом.
Чердак оказался очень даже уютным. Под самой крышей и несущими балками, о которые высокий Маршан чуть не ударился головой, располагалась спальня хозяйки дома.
Обставлено всё было просто, мебель была довольно дешёвой и невзрачной, но различные девичьи детали делали это помещение каким-то особенным и душевным. Платяной шкаф был распахнут, и на одной дверце его висел пёстрый восточный палантин, а на другой – нежно-голубое ситцевое платье. Старое, обитое протёртой коричневой кожей, кресло ловко скрывалось от посторонних глаз под тёплым лоскутным одеялом, а грубый деревянный пол был застлан мягкими ковриками с растрёпанной разноцветной бахромой. Берт с интересом рассматривал каждую деталь и, как ему казалось, так он узнавал о хозяйке магазина что-то новое. Правда, он не мог пока понять, что именно. Так или иначе, процесс его по-настоящему увлёк.
Лёгкие пылинки медленно вальсировали в потоках солнечного света, наполнявших помещение через полукруглое окно. В воздухе витал аромат роз, что было совершенно не удивительно, учитывая имя и личность хозяйки магазина. Берт смотрел на эту комнату с разных ракурсов и думал о том, какая интересная картина из этого могла бы получиться. Ему было интересно представлять, как в какой-нибудь галерее современного искусства люди проходят мимо изображения этого интерьера, а иногда и останавливаются, рассматривают детали и думают о том, чья это комната и почему она была так важна конкретно для этого художника. Молодой человек усмехнулся и задал себе тот же вопрос. Что же такого в этом месте? Почему ему кажется, что эта мебель, это ситцевое платье на дверце шкафа и разноцветная бахрома на ковриках имеют для него какое-то особенное значение? Конни сейчас сказала бы, что это гормоны играют с ним в увлекательную игру, и, вероятнее всего, оказалась бы права. И зачем только она отпустила его в это логово пленяющих ароматов и мистически прекрасных деталей? Он же здесь пропадёт! Навсегда…
– Боже мой, Берт, ты всё же здесь! – воскликнула Роза с порога и рассмеялась. Лицо у неё было румяным, а грудь часто вздымалась от прерывистого дыхания. – Я думала, ты уже прокрался к выходу и сбежал через сад. Эта…старушка…ох, она меня извела! Всё говорила и говорила!
– Ничего страшного, я тут неплохо провёл время, – растерянно улыбаясь, отвечал гость. Глаза девушки округлились.
– Ты шутишь? Меня не было почти два часа!
– Правда? Хм, наверное, я задумался и не заметил, как пролетело время…
– И часто у тебя такое случается? – дыхание Розы пришло в норму, и она попыталась убрать непослушные рыжие пряди со своего румяного лица.
– Только при определённых обстоятельствах, – ответил Берт дружелюбно. – В основном, когда приходит идея для картины.
– Ты рисуешь? – кажется, девушка была не уверена насчёт того, куда ей двигаться дальше, и теперь просто переступала с ноги на ногу, не смея сойти с места. Берт расценил это как намёк – она явно не хочет продолжать разговор здесь, в спальне, и потому сделал несколько шагов ей навстречу.
– Да, немного. Не так хорошо, как Ян Маршан, конечно же, – оказавшись возле девушки, произнёс молодой человек и снова одарил её теплой дружеской улыбкой. Ему совсем не хотелось ставить её в неловкое положение или смущать, поэтому задерживаться подле неё он не стал и двинулся дальше, к двери. Впрочем, он бы солгал, если б сказал, что нахождение в спальне с Розой не наталкивало его на некоторые, бесспорно, волнующие воображение мысли. А если бы какой-нибудь телепат сейчас вздумал заглянуть ему в голову, то обнаружил бы – эти самые мысли занимают в данный момент процентов семьдесят от общего содержимого его сознания и подсознания. А то и все восемьдесят…
– И можно ли взглянуть на какую-нибудь из твоих картин? – провожая его взглядом, спросила Роза, как-то заметно теряя радость в голосе. Берт на мгновение замер у самого порога и сделал то, что было, скорее, свойственно его наблюдательной сестрице.
Он сосчитал. Сосчитал количество вопросов, заданных Розой ему в этой недолгой беседе, и вдруг понял – она только и делала, что спрашивала его о чём-то. Это наблюдение должно было его к чему-то привести, и юноша даже слегка хмыкнул, словно и впрямь всё понял. Хотя в целом…он ничего не понял. С выражением смешанных эмоций он обернулся в сторону своей собеседницы и одарил её долгим задумчивым взглядом, за которым на самом деле скрывалась липкая каша в черепной коробке и парализовывающее отупение. Ему срочно нужно было сделать какие-нибудь выводы, а он никак не мог сконцентрироваться хоть на чём-то и только пристально смотрел на Розу, пока помещение наполнялось плотной и наэлектризованной тишиной.
– Я…эм…что-то не так сказала? – девушка первой не выдержала и прервала затянувшуюся паузу.
– М-м…нет, – медленно качая головой, ответил Маршан и вновь замолк. По правде говоря, теперь даже говорить ему было сложно. Его лицевые мышцы сковало, а всё тело стало напряжённым и прямым, словно натянутая струна. Он не смотрел по сторонам, а только на неё. Он почти не моргал и мог бы сойти за маньяка, всем видом своим напугать девицу до смерти, но она не боялась и встречала его взгляд уверенно и даже с неуловимыми нотками вызова.
Вспоминая это мгновение потом, он точно не мог вспомнить, как именно оказался так близко к ней. Некий внутренний импульс, опережая команды сознания и здравого смысла, толкнул его вперёд. Он читал в одной статейке однажды о том, как люди в состоянии сильного потрясения совершают странные поступки, бегают на сломанных ногах и убивают друг друга, совершенно не помня себя. Ему даже по-своему приятно было думать, что Роза стала для него чем-то вроде такого потрясения. Конни, конечно же, подняла бы его на смех, услышав подобный романтический бред. Именно поэтому он ни за что не стал бы озвучивать эти свои мысли вслух, но они окрыляли его сейчас.
Рыжая красавица вовсе не собиралась отстраняться или оказывать сопротивление. Напротив, как только их губы встретились, из груди её вырвался вздох облегчения. Она прильнула к груди Берта и обхватила его шею руками, медленно запуская пальцы в его мягкие пшеничные волосы. Дыхание их становилось прерывистым, всё сложнее было выхватывать окружающий воздух и запах тела. Маршан почувствовал, как закружилась его голова, но остановить себя уже не мог. Он прижимал Розу к себе всё крепче, обхватывая руками её талию и чувствуя, как кожа её становится горячее под тонкой тканью одежды.
Волна жара накрыла их обоих с головой. Берт не знал этого наверняка, но всё же надеялся, что и Роза была сражена случившимся так же, как и он. Обрывками он помнил, как по швам треснуло её платье (вероятнее всего, из-за того, что он так и не смог справиться с тугой застёжкой), как пол и потолок вдруг поменялись местами, как переплелись их руки и ноги, как огненно-рыжие волосы рассыпались по подушке и загорелым плечам…