– Моё к вам отношение, хотя вот этого нудисткого променада, казалось, было вполне достаточно, – быстро отвечала госпожа Маршан. – Что вы здесь делаете?
– Могу спросить вас о том же.
– Это моя земля.
– Это земля Ди Гранов, – парировал мужчина так, словно это должно было пристыдить Конни и заставить бежать прочь в слезах и мольбах о прощении. В ответ она одарила «Хаски-в-штанишках» (как она издевательски прозвала его про себя) долгим и усталым взглядом из серии «Ты идиот?». Затем она демонстративно обернулась в ту сторону, где за кустами прятался знакомый розовый паренёк и крикнула громко:
– Сайлас, а Варга в курсе, чем ты тут после работы занимаешься?!
– П-простите, госпожа Маршан, – запинаясь, выпалил сержант из-за куста, помолчал немного, а затем добавил, нервно пустив петуха. – Не говорите ничего комиссару, пожалуйста…
– Сайласу нечего стесняться, – с выражением крайнего недовольства на лице произнёс Хаски. Реплика сержанта как будто обидела его. – Мы дети своей природы, госпожа…Маршан, верно?
– Констанция Маршан, если точнее. Констанция Маршан-Ди Гран, если уж совсем-совсем точно, – Конни произнесла это с видом учительницы, рассказывающей очевидные вещи самому тупому ребенку в классе – подчёркнуто вежливо и улыбчиво, но с ощутимыми нотками раздражения.
– О-ох… – сдавленно простонал юноша в шкуре. – Матерь Божья…
– Так вы… – Хаски на секунду замолк, а потом вдруг широко улыбнулся. – Вы приезжая племянница Августа?
– Внучатая или типа того.
– Так. Понятно. Должно быть, мы вас немного напугали?
– Скорее, серьёзно озадачили.
– Я прошу прощения, – как будто слегка поклонился Хаски и вдруг рассмеялся. Затем он обернулся и по сторонам и скомандовал: – Ребята, расходимся! Не будем пугать госпожу Ди Гран ещё больше! По домам!
С радостью и громкими вздохами облегчения в лесу зашевелились пристыжённые господа, началась возня. Передвигаясь, в основном, бочком, группы голых мужчин самых разных возрастов стали продвигаться вглубь чащи, постепенно скрываясь из виду. Они бубнили что-то себе под нос и иногда сбивчиво извинялись, а кое-кто даже посчитал допустимым обсудить «приятную и аристократичную» внешность приезжей наследницы. Услышав это, Конни еле сдержалась, чтобы не скорчить кислую гримасу. Эта реплика показалась ей максимально неуместной.
– Ты можешь вернуться в город, Марк, – великодушно произнёс Хаски, обращаясь к юноше с волчьей шкурой, но тот даже не шевельнулся. – Иди, а то ты смущаешь госпожу Ди Гран…
– Как раз он смущает меня меньше всего, – возразила девушка, чувствуя серьёзное напряжение между (и это было совершенно неоспоримо) двумя братьями. Младший, Марк, не смотрел на старшего и только нервно поджимал губы. Он не хотел возвращаться в чащу.
– Зачит, вы Марк, да? – Конни попыталась заговорить с юношей. – Где ваша одежда?
– Это вас не должно волновать, – вместо него отвечал Хаски-в-штанишках. Констанция проигнорировала эту реплику и сделала ещё один шаг навстречу молодому человеку в шкуре.
– Должно быть, вы её потеряли, да? Будет неправильно, если я отпущу вас в город в таком виде. Одежда моего брата вам подойдет. Я одолжу её вам, если проводите меня до замка. Здесь недалеко.
– Марк не хочет вас смущать…
– Марк в состоянии сам ответить на моё предложение, знаете ли, – огрызнулась Конни и метнула в Хаски откровенно враждебный взгляд.
– Да…я, – заговорил младший брат, немного воодушевлённый тем, что на его сторону встала представительница семейства Ди Гран. Он с обидой и нескрываемой болью посмотрел на старшего брата, а затем обратился к Конни растерянно, – было бы неплохо. В смысле…насчёт одежды…
– Отлично, – девушка улыбнулась. – Идёмте. Заодно расскажите, что у вас тут за вечеринка такая…только для мальчиков…
Отвечать он, конечно, не стремился, поэтому первые минут десять пути они провели в напряжённой тишине. Старший брат-Хаски шёл позади, отставая на несколько метров. Его Констанция на прогулку не приглашала, но оставлять Марка в покое он явно не собирался. Ему не пришлось по душе то, как младший брат согласился на предложение девушки, но открыто выразить своё недовольство в её присутствии он как будто не мог. Имел место некий конфликт, о причинах которого Конни могла лишь догадываться, чем она и вознамерилась занять себя немедленно.
– Мне, конечно же, рассказывали о том, что на этом острове всё устроено по-своему, – заговорила она бодро, рассекая долгое плотное молчание. Они шли по мшистой тропинке вдоль дороги, потому что у Констанции почти физическую боль вызывала мысль о том, как Марк и его (пусть и наглый) старший братец ступают голыми ногами по острым камням и гравиевым гранулам, впивающимся в кожу. Воздух становился всё холоднее, поэтому парень время от времени ёжился и стучал зубами, обдуваемый со всех сторон вечерним ветерком.
– Угу, – глядя себе под ноги, безразлично кивнул он.
– …но чтобы настолько! Хотя…помню, когда мой брат учился в университете, он тоже вступил в какой-то мальчишечий клуб или вроде того…
– Это не клуб, – чуть обидевшись, возразил Марк, но взгляд не поднял. – Это братство.
– Точно! Так они это и называли – «братство флорентийских Бездельников». И слово «Бездельники» всегда писали с большой буквы, как будто это имя или фамилия. Дурная была тусовка, конечно, но очень в духе Берта. Он там один год даже был старостой… – намеренно издевательским тоном рассуждала Констанция, и, кажется, смогла-таки зародить в своём собеседнике чувство, близкое к возмущению. Марк нервно поджал губы, а она продолжала: – Каждый год для вступления в братство новичкам нужно было проходить всякие испытания! Всего их было три: на смелость, на глупость и на очарование. Истинный Бездельник должен был совершить какой-то смелый поступок, например, стащить что-то у полицейского; затем глупый поступок – разыграть кого-нибудь из преподавателей или администрации университета; а в конце проявить очарование – обаять некую даму настолько, чтобы она подарила претенденту свой чулок, платок или предмет нижнего белья. Но, как по мне, все эти задания одинаково тупые. Скажите, Марк, а вы что должны были доказать сегодня?
– Это не одно и то же, – сквозь зубы процедил парень, багровея от злости и стыда.
– Вот как? И в чём же разница?
– Это древняя традиция. Древнее всяких…глупых…игр…
– Как интересно, – протянула Конни. – В чем её суть? Бегать по лесу нагишом в компании других представителей братства? Или положены ещё какие-то ритуальные действия?
– Не стоит говорить таким тоном, мадам. Вам, людям с материка, всё это кажется диким, но мы чтим традиции…
– Так ваше бегство было частью обряда? Просто мне показалось, что вас принуждали против воли.
– Я просто… – Марк вдруг запнулся и помрачнел. – Просто не справился. Был не готов.
– Понятно, – Констанция кивнула и решила пока оставить бедного парня в покое. К тому же они свернули на широкую дорогу, ведущую к воротам дома Ди Гранов. Прекрасный замок из серого камня, величественно возвышался перед ними, встречая гостей.
Через главный вход Конни по понятным причинам своего спутника не повела. Не то чтобы её беспокоило, как воспримут такого гостя госпожа Сапфир или Виолетта. Скорее, она не хотела случайно натолкнуться на Иву и её братика Леона, которых подобное зрелище могло немного напугать. Какими бы странными ни были обычаи на Сен Линсей, вряд ли местные жители регулярно сталкивались с голыми парнями в волчьих шкурах в стенах собственного дома. Не считая парочки возможных пикантных исключений, конечно же. Констанция сама себе улыбнулась от этой мысли. Денёк у неё выдался насыщенный, но совершенно точно не скучный.
К счастью, комната Берта оказалась не заперта, а в спальне уже лежали большие чемоданы, которые благополучно доставил на остров Симеон В. И в первом же из них нашлись вещи, которыми можно было бы «утеплить» Марка. Конни протянула юноше спортивные штаны, футболку и бледно-серые теннисные туфли. Одежда Марку была тесна в плечах, а обувь, наоборот, чуть сваливалась, но он был счастлив вновь оказаться одетым. И даже краснота, казавшаяся теперь перманентной для цвета его лица, постепенно схлынула.
– Спасибо, – выдохнул он облегчённо.
– Твоего брата здесь нет. Расскажешь, что это было за действо такое?
– Он всё равно будет ждать внизу, – отозвался парень обречённо и боязливо покосился в сторону окна. Хаски остался где-то там, на границе леса. – И мне придётся выслушивать…
– Выслушивать что?
– Его рассуждения о том, как он мною разочарован, – Марк нервно растёр лицо руками, затем обхватил ими шею. Он не знал, куда себя деть, но говорил уже более открыто. Видимо, что-то в нём бурно кипело на протяжении последних нескольких часов. – Это часть обряда инициации у нас, псоглавых…
– У кого? – переспросила Конни с сомнением. – Псоглавых?
– Вы никогда не слышали о псоглавом святом?
Как ни странно, Констанция слышала о псоглавцах и даже об одном святом – Христофоре – но у неё совершенно не укладывалось в голове, какое отношение мифические киноцефалы (существа с телом человека и головой волка или собаки) могли иметь конкретно к этому юноше и его странным друзьям.
В одной из сказок в отцовской книжке «Страна магнолий» была история про юношу, который мог частично обращаться в волка, но она плохо помнила её содержание. Хорошо отпечатались в её памяти лишь иллюстрации Яна Маршана, среди которых была одна, явно вдохновлённая иконой Святого Христофора, века пятнадцатого или шестнадцатого. Она наткнулась на эти иконы во время выставки то ли в Лувре, то ли в Русском музее в бытность своей богатой на события студенческой жизни. Заинтересовавшись увиденным, она позже почитала пару книжек про этого мученика и спорные теории о его принадлежности к киноцефалам. Одни учёные утверждали, что Христофор просто-напросто был весьма уродлив и потому в древних писаниях его могли сравнить с собакой. Другие заявляли – так христианская пропаганда символически изображала принадлежность святого к дикому языческому племени, состоящему якобы сплошь из монстров-людоедов. Третьи (видимо, из числа добродушных оптимистов) считали собачью морду своеобразным комплиментом, указывающим на особенную преданность Христоф