– Отлично сказано, – попыталась поддержать этот странный разговор Конни, – но кто убил Совиньи?
– Зверь, – коротко отвечала Корделия, отплывая куда-то вдаль. Даже во сне Конни почувствовала, как на неё накатывает раздражение и головная боль.
– Это у тебя ответ на все вопросы, да? – выпалила она и тут же услышала эхо собственного голоса, утопающее в красочных сводах магнолиевого купола. Со стороны это звучало словно змеиное шипение, и от этого девушке стало не по себе. Она боязливо обхватила себя руками и попыталась собраться с мыслями. – Девочек тоже убил Зверь по-твоему?!
– Зачем ты меня спрашиваешь? – откуда-то издалека раздался издевательский голосок Корделии, и Конни пришлось немало повертеться по сторонам, чтобы вновь отыскать среди деревьев её силуэт. – Ты же уверена, милая, что я всего лишь плод твоего воображения! А раз это так, то я знаю не больше тебя!
– Ты – моё подсознание. Ты можешь догадываться о чём-то таком, о чём я не думаю, когда бодрствую. Отец научил меня доверять таким снам и анализировать их…
– Какая чушь! Ян Маршан учил тебя не этому, упрямая ты бараниха! – Корделия, казавшаяся теперь пугающе обозлённой, оказалась рядом в мгновение ока, и Констанция еле удержалась на ногах. В такой близости она могла почувствовать, как от силуэта давно умершей дочери святого Линсея исходит холод, шипучим ядом пробирающий до костей. Этим ледяным дыханием призрачная особа обдала Конни, произнеся с горечью: – Много ли ты слушала своего отца и понимала ли то, о чём он говорил?
– Я…
– У тебя есть брат, – не давая Конни ответить, строгим тоном продолжала Корделия. – Он тоже Ди Гран. Быть может, он окажется умнее?
Конни очнулась от своих размышлений, когда «Клаудия» вновь заскользила по узким улочкам Линсильвы. Нового плана действий никто не предложил, но сдвинуться с места стоило, дабы не раздражать остальных участников дорожного движения. Констанция долго молчала, пыталась расставить своим мысли по полочкам и вернуть прежний энтузиазм, но это никак не получалось. То ли от ультиматума Севиллы с резким торможением, то ли от всплывшего в памяти идиотского сна, где Корделия Ди Гран обозвала Конни упрямой баранихой. Так или иначе, день казался испорченным, а смелая и интересная догадка, вертевшаяся на языке ещё пару часов назад, куда-то исчезла, оставив в памяти раздражающее белое пятно.
– Ну, так что? – вклинился в размышления сестрицы Берт. – План у тебя есть?
– Нет, – покачала головой Конни обречённо.
– Ты вроде хотела посетить комиссариат?
– А зачем? – нахмурилась девушка и устало потёрла переносицу. Берт, услышав это, лишь усмехнулся и покачал головой. Ему-то уж точно было неизвестно, какие такие странные идеи и планы роились в её голове, поэтому ответа от него ждать было бы глупо.
– Простите, Констанция, – попыталась ещё раз извиниться госпожа Сапфир. – Кажется, я вас совсем сбила с толку?
– Кажется… – вздохнула Конни и взглянула на проплывающие мимо домики, лавочки, парки и скверы. Линсильва успокаивала своей летней красотой и безмятежностью. Пожалуй, было бы неплохо пройтись по этим улочкам в хорошей компании (скажем, Франка Аллана?), выпить кофе или вина, насладиться приятной беседой и ароматами цветов, которым здесь явно отводилось столько же места, сколько и местным жителям, а не гоняться за призраками, псоглавцами и убийцами. – Что я упускаю, Берт? – вдруг эти слова сами сорвались с губ, возвращая девушку в реальность.
– В смысле?
– Мне нужно твоё мнение. Ты же Ди Гран.
– Даже и не знаю, как на это утверждение реагировать… – немного растерянно отозвался парень.
– Есть мнение, что все Ди Граны чрезвычайно одарены. Ведь так, госпожа Сапфир?
– О да, здесь все так считают, – подтвердила дама за рулём.
– Так вот, – продолжала Конни, – раз все Ди Граны чрезвычайно одарены, то и ты тоже. Ведь ты Ди Гран. Так скажи мне, братец, что я упускаю? Скажи, как Ди Гран. Обещаю, что приму с достоинством твоё мнение и, в случае несогласия, буду оскорблять тебя последними словами исключительно за твоей спиной.
– Можешь оскорблять в лицо, дорогая, – рассмеялся Берт, одарив сестру широкой лучезарной улыбкой. – Тебе действительно интересно моё мнение?
– Да, очень.
– Ну, хорошо. Мне кажется, ты слишком увлеклась одними вещами в ущерб другим.
– Это как?
– А вот так. Ты хватаешься то за псоглавцев, то за Диккенса, то за госпожу Тейнис, то за всех сразу, но совершенно упускаешь из виду трёх главных героев…
– Это кого же?
– Исидору Совиньи, Лили и Роуэн.
– Но я…
– Ты знаешь, как девочки выглядели? Цвет волос, глаз? Какого они были роста и телосложения? Зачем ходили гулять в лес, и что такое пережила в детстве Лили, от чего прекрасно понимала проблемы взрослой Надин Тейнис, испытывающей на себе жестокость мужа? И ещё кое-что… – деловито произнёс Берт и посмотрел на сестру одновременно с нежностью и некоторым снисхождением. – Скажите, госпожа Сапфир, а это правда, что покойную Роуэн считали сплетницей и недолюбливали почти все вокруг?
– М-да, – недолго думая над ответом, кивнула Севилла. – У девочки был весьма скверный характер к тому же. А что?
– А то, что на их с Лили дружбу это никак не влияло, – быстро пояснил парень. – Значит, что-то их серьёзно связывало. Вот только что?
– Просто детская дружба?
– Да. Или, быть может, несчастное детство?
– Думаешь, с ними могли плохо обращаться дамы цветов? – ахнула Конни, поражённая собственной недогадливостью.
– Всё возможно, – Берт слегка пожал плечами, – но вот тебе факт: обе девочки так хотели прибиться к какой-нибудь семье, что одна оказалась практически под одной крышей с негодяем, избивающим жену, а другая пристроилась помогать шантажисту. Ты ничего о них не знаешь, Конни. Да и про Исидору Совиньи владеешь информацией, полученной из уст её племянника, с которым она виделась максимум раз в несколько месяцев. О чём это говорит?
– О том, что я паршивый сыщик, а ты очень одарённый Ди Гран, – с горечью улыбнулась Констанция и, подумав немного, обратилась к Севилле за рулём. – Госпожа Сапфир, мы едем в комиссариат!
Глава 15
– …и почему «бараниха»? – с обидой буркнула Конни себе под нос. – Разве не правильней говорить «овца»?
– Быть может, всё дело в символике? Баран больше ассоциируется с упрямством, а овца – с недалёкостью. Понимаешь? – охотно развивал тему Берт, на лице которого играла весёлая ухмылочка. Его порядком повеселил рассказ про беседу Констанции и Корделии во сне. Особенно та часть, где призрак вспылил, обругал сестрицу и посоветовал поискать толковое мнение со стороны.
– Да, знаешь ли, просто обидно, что моё собственное подсознание не только обзывается, но ещё и делает это так неграмотно…
– Понятное дело, – согласился парень весело.
– Что вам понятно? – поинтересовался комиссар Варга, услышав крайнюю реплику в разговоре брата и сестры. Он широким шагом преодолел расстояние от дверей до рабочего стола в своём офисе и звонко шлёпнул толстой папкой с материалами дела о его поверхность. – Фотографии, биография, заключения экспертизы, – коротко отрапортовал он, не давая Берту ответить на предыдущий вопрос.
– О, спаси-и-бо! – обрадовалась Конни и обеими руками вцепилась в папку, боясь, что переменчивое настроение комиссара может в очередной раз развернуться на сто восемьдесят градусов, и он передумает ей всё это показывать.
– Только что вам это даст? Я мог бы и сам всё рассказать…
– Нет-нет, не напрягайтесь, комиссар, – отмахнулась девушка резко. – У вас и так много дел. Верно?
– Верно, конечно, но вам будет интересно узнать, что в деле Лили и Роуэн появились кое-какие сдвиги. В частности, у нас есть подозреваемый.
– Вот как? – глаза Констанции округлились, а Берт вдруг звонко щёлкнул пальцами и криво усмехнулся.
– Дайте угадаю, – с азартом выпалил он, – это Альфред Диккенс?
– Не угадали, – хладнокровно отреагировал Варга.
– Ох, нет, – Конни болезненно поморщилась, – вы думаете, что это мог быть Марк Аткинс?
– Со второй попытки Ди Граны всё же попали в яблочко, – саркастично, но и удивлённо отозвался комиссар. – Вот только как вы догадались?
– Интуиция, – чувствуя проступающую горечь на языке, произнесла девушка. Ей была неприятна мысль о том, что Аткинса подозревают в чём-то. Возможно, сказывались впечатления от их недавней встречи в лесу, где он, преследуемый своими «собратьями» и родным братом, казался ей беспомощным и совершенно безобидным мальчишкой. Это было необъективное мнение, но ничего поделать с этим она не могла. В голове прочно засела мысль – Марк, может, и верит во всякую чепуху про псоглавцев, но на убийцу он совсем не похож.
– Есть кое-какие новые факты, играющие не в его пользу, – деловито заявил Варга. – Нашёлся свидетель из числа прибежавших на зов Аткинса, когда он нашёл тело Роуэн. Так вот этот свидетель вспомнил, что видел издалека, как наш парень извлёк что-то из рук мёртвой девочки и спрятал себе в карман.
– И что это было?
– Понятия не имею, но он явно пытался скрыть какие-то улики.
– А почему свидетель объявился только сейчас? – резонный вопрос задал Берт, но Варга в ответ одарил парня взглядом, полным усталости и самопреодоления. Конни поняла, что настрой мужчины может вот-вот измениться и тогда помощи от него можно будет не ждать вовсе. Крепко прижав к себе папку с делом, она попыталась улыбнуться и разрядить обстановку.
– На самом деле, это интересное наблюдение. Вы уже допросили Марка?
– Пока нет, – ответил Варга, немного отвлёкшись от той чёрной грозовой тучи, что сгущалась в его голове. – Мы уже вызвали его на допрос, но в качестве свидетеля. Есть ещё пара сведений, которые мы должны проверить…
– Например, слух о том, что Марк был влюблён в первую погибшую девушку, Лили?
– Это и проверять не надо. Он не был, – безразлично пожал плечами комиссар. – Мы это выяснили ещё в начале расследования. Можете прочесть в деле. Всё было, скорее, наоборот. Это Лили вилась за ним шнурком, а он практически не замечал её. Мы даже недолгое время рассматривали версию самоубийства на почве несчастной любви, но она так и не подтвердилась.