– Точно так, Адальберт, – Севилла кивнула и улыбнулась. – Салазар не сможет приехать из-за небольшого недомогания. Путь от Калимонтема до Линсильвы неблизкий, поэтому он решил не рисковать здоровьем. По крайней мере, так сказано в ответном письме его матушки.
– А вы в это не верите? – поспешила переспросить Конни.
– Не имеет значения, верю я или нет. Официальный ответ получен, и новый план рассадки гостей составлен. И прекратите искать во всём подвох, Констанция! Какая же вы пытливая девчонка! – строго отмахнулась женщина и нервно поморщила свой изумительный носик. – Мою голову должны занимать исключительно организационные вопросы, а не интриги и домыслы. Тенебрисов будет пятеро.
– Что насчет Сензари? – деловито поинтересовался Берт.
– Вот как раз с ними и связаны основные сокращения, – госпожа Сапфир изящно взмахнула рукой в тонкой кружевной перчатке. – От Сензари приедет лишь Себастьян Сензари…
– Младший?
– Старший. Он входит в островной совет. Правда, приедет не один, а со своей невестой. Ах, да. Ван Хуттены тоже приедут вдвоём, все их отпрыски сейчас на материке.
– То есть количество гостей сокращается с восемнадцати человек до двенадцати? Ладно. Пусть так, – пожала плечами Конни. – Нашей задачей было сделать шаг и заявить о своих намерениях. Теперь с нас взятки гладки, только бы эти выходные пережить…
– Переживёте, я обо всем позабочусь, – заверила Севилла и не обманула.
Замок ожил и загудел. По коридорам ходили горничные, разнося постельное бельё по гостевым комнатам. В коридорах между спальнями никак не оседали густые облака пыли от взбитых подушек, а по этажам с характерным шумом описывал круги мощный пылесос. Со стороны кухонных помещений по первому этажу разносились божественные ароматы самых разных блюд и периодические истеричные выкрики господина Ормана, повара. Ему на голову свалилось немало работы, а ещё целый отряд поварят, раздражавших его леностью и безалаберным подходом к делу. По крайней мере, именно это можно было понять по его громким и эмоциональным комментариям.
Холодные стены холла жужжали от обилия людей, звуков, событий. Недавно отреставрированный дубовый паркет надрывался под натиском тележек, скрипел от топота снующей туда-сюда прислуги. Увешанные сочными розовыми и красными бутонами магнолии ветки тюльпанового дерева с интересом стучались в окна первого этажа, заглядывая в них и наблюдая за тем, как дом Ди Гранов закипает и бурлит, словно пузатый чайник на раскалённой сковороде. Первая половина дня пролетела в суматохе, как один короткий вдох.
Всё же под чутким руководством госпожи Сапфир шумиха постепенно утихала, уступая место последним уверенным штрихам и спокойным естественным хлопотам. Примерно к половине четвёртого всё вокруг осторожно замедлилось, а в воздухе повисло тревожное чувство ожидания, когда через распахнутые главные ворота поместья друг за другом въехали два чёрных автомобиля представительского класса. В кабинете, где Конни и Берт задумчиво рассматривали ни капельки не поблекшие иллюстрации отца в книжке «Страна магнолий», раздался звонок.
– Констанция, – на том конце провода послышался голос госпожи Сапфир, тон которой звучал чуть более официально, чем обычно, – члены семьи Тенебрис прибыли.
– Да-да, мы сейчас же спустимся!
– Нет необходимости. Господа устали в пути и…кхм… – Севилла быстро прочистила и заговорила точно так же ровно, но на полтона ниже, – …видимо, немного повздорили между собой. Они попросили проводить их в гостевые комнаты и дать немного отдохнуть и привести себя в порядок. Вы с братом сможете представиться им непосредственно перед ужином.
– Хо-хорошо, – кивнула трубке Конни. Управляющая отключилась, а девушка ещё с полминуты слушала гудки.
– Всё нормально? – спросил Берт осторожно.
– Нет, не думаю. Вечерок нас с тобой ждёт тот ещё… И почему я не послушала Виолетту?
Глава 16
Вечерело. В коридорах и комнатах замка один за другим начали зажигаться светильники, придавая этим старинным интерьерам некоторую таинственность и торжественность, конечно. Так предполагалось.
Она, эта странная особа, стояла на одном из пролётов парадной лестницы. Конни не заметила её сразу, но, заметив, остановилась на полпути, закинув ногу над предпоследней ступенькой, разделявшей её с гостьей. Особа даже бровью не повела, словно хозяйка дома была призраком, увидеть которого могла лишь какая-нибудь старуха-медиум, но не простые смертные.
Длинное и нездорово худое тело её было обтянуто полупрозрачным чёрным кружевом, которое не то что не скрывало отсутствие женских форм, но всеми силами подчёркивало его. Кажется, она очень сильно хотела походить на топ-моделей в стиле героинового шика, поэтому и позу выбрала соответствующую – одновременно сутулую и выпирающую нижней частью корпуса вперёд. Тонкие и жилистые пальцы рук, словно связанные меж собой телефонные провода, упирались в поясницу. Выглядело это немного жутковато. Незнакомка медленно выдохнула через рот, выпуская лениво скользящее в воздухе облачко дыма. На лестнице запахло сигаретами и каким-то приторно-сладким ароматизатором. Конни демонстративно откашлялась, но тёмные, как две чёрные дыры, глаза гостьи продолжали изучать портреты давно почивших Ди Гранов на стене, принципиально игнорируя Ди Гранов здравствующих.
– У нас здесь не курят, – наконец, Констанция решила обозначить проблему вслух, но тут же добавила вежливо: – Извините.
– С каких пор? – гостья устало вздохнула и обернулась-таки в сторону хозяйки дома. Лицо у неё было бы красивым, даже очень, если б не казалось таким бледным и осунувшимся. Конни никак не могла сообразить, сколько этой особе лет, потому как густой «дымчатый» макияж полностью скрывал то пространство вокруг глаз, где гипотетически могли бы быть морщины.
– Насколько мне известно, так было всегда, – быстро отвечала Констанция, на самом деле не имея ни малейшего представления о том, как покойный Август относился к эстетике курения табака и тому подобному. Кажется, гостья почувствовала блеф, но спорить не стала. Вместо этого она выпустила сквозь зубы последнюю струйку сладкого дыма и, разжав пальцы, отправила бычок от сигареты прямиком на узорчатый красный палас. Сверху она придавила его острым носиком своих лакированных тёмно-бордовых «лодочек» и изобразила на лице некую издевательскую форму виноватой улыбочки. Конни почувствовала как стремительно её наполняет раздражение и отвращение. Первое – от вопиющего хамства гостьи, а второе – от столь гадкого отношения к этому прекрасному дому (и великолепному индийскому паласу, в частности).
– Жаль, здесь нигде нет пепельницы, – гостья театрально развела руками, как бы очерчивая периметр лестничного пролёта. Похоже, ей просто-напросто доставляло удовольствие столь провокационное поведение и реакция на него других людей. Теперь её интересовали вовсе не портреты, а то возмущение, которое Конни всеми силами пыталась в себе подавить.
– Дот! – громко и строго выпалил кто-то, поднимаясь с нижнего пролёта. Услышав этот голос, наглая особа немного подобралась и недовольно скривила губы. Вскоре за её спиной показался мужчина лет тридцати, высокий и широкоплечий, в безупречно сидящем по фигуре чёрном костюме-тройке. – Мне что, надо весь вечер за тобой нянькой ходить?
– Здравствуйте, – поприветствовала ещё одного гостя Конни.
– Добрый вечер, госпожа Маршан, – вежливо произнёс он, заметив хозяйку дома, и коротко, почти незаметно, улыбнулся. Затем он слегка хлопнул наглую девицу по плечу и указал на раздавленный окурок у её ног. – Почему ты так себя ведёшь? Тебя что, как котёнка, в это надо носом потыкать?
– Уверена, наша новая знакомая жаждет на это поглядеть! – язвительно прыснула та, кого этот незнакомец называл Дот. Мысленно Конни припомнила имена из списка приглашённых и, наконец, сообразила, с кем имеет дело.
– Вы Доротея, кажется?
– Да, и она просит прощения, а ещё уходит с глаз долой, – вместо девушки ответил её строгий спутник и, легко развернув невесомую Доротею Тенебрис вокруг своей оси, настойчиво подтолкнул её к лестнице. – И если я ещё раз увижу её с сигаретой, то запру на ночь в машине!
– Вот и запри! – недовольно пробурчала наглая девица себе под нос, но в заданном направлении пошла покорно и не оглядываясь. Констанция с некоторым облегчением наблюдала за этим зрелищем, а ещё думала о том, как почистить палас, но недолго. Её, безусловно, очень состоятельный и многоуважаемый гость (кем бы он ни был) вдруг пригнулся и сам поднял окурок с пола.
– Боюсь, след всё равно останется, – констатировал он, хмуро разглядывая небольшое чёрное пятно на узорах ковра. – Если надумаете его реставрировать, свяжитесь со мной. Мы возместим убытки. И вообще, звоните по поводу всех убытков, которые вы понесёте из-за моей сестры. Потому как, давайте будем откровенны, вечер только начался, а она ещё даже не притронулась к спиртному.
– Вы, значит, Виктор, – догадалась девушка и улыбнулась. Этот Тенебрис был ей симпатичен, и не только за счёт своего поведения. Ей нравился такой типаж даже внешне: тёмно-каштановые волнистые волосы, очень мужественное скуластое лицо, лёгкая щетина и абсолютная нейтральность во взгляде тёмно-зёленых глаз. Хоть он и вёл себя вежливо, почти даже дружелюбно, но истинные эмоции его прочесть было практически невозможно. Ему стыдно за сестру? Или нет? Ему весело? Или он просто отыгрывает роль строгого старшего брата? Понять это было невозможно, и это в хорошем смысле интриговало. Кроме того, Франк Аллан, мнению которого Конни почему-то доверяла, характеризовал этого человека, как самого адекватного Тенебриса из всех.
– Не удалось представиться по правилам, – вместо согласия сказал он, поймав протянутую ему руку. Хоть Констанция никогда не считала себя миниатюрной особой, но её ладонь в широкой ладони Виктора казалась по-детски крохотной. Да и смотреть вблизи на него приходилось снизу вверх, что немного смущало. Она растерянно улыбнулась и нервно поправила упавшую на лицо пружинистую прядь пшеничных волос.