– Спасибо, – растерянно буркнул Берт и вслед за сестрой быстро взбежал по ступенькам к дверям комиссариата. Те оказались не заперты, и офицеры полиции без проблемы впустили их внутрь. Юноша озадаченно глядел по сторонам, не понимая сути происходящего. – Так чего они ждут? Почему никто не штурмует здание, если они так недовольны?
– Они ждут Альфреда Диккенса, Берт, – коротко пояснила Конни и одарила брата весьма красноречивым взглядом, поэтому он быстро сообразил что к чему. – А где Виктор?
– Сказал, Тенебрисов здесь не очень любят, поэтому решил не будить лихо.
– Разумно, – чеканя шаг в направлении кабинета комиссара, кивнула девушка. Лишние провокации в отношениях с толпой линчевателей им были совершенно ни к чему. Особенно теперь, когда по воле небезызвестной Амандин Тенебрис многие из этих людей остались без своего заработка.
– Ходи да оглядывайся – вот тебе моё предупреждение, Диккенс! – где-то совсем рядом раздался знакомый голос, и высокая тень, появившись из-за угла, чуть не сшибла с ног Констанцию. Берт успел подхватить её, ловко оттолкнуть в сторону и оказаться между ней и Максом Аткинсом, старшим братом Марка. Хищные глаза его потемнели от злости, и девушка всерьёз испугалась, что этот гнев может выплеснуться на брата. Хотя тот, напротив, нисколько не переживал и, выпятив грудь вперёд, уже было приготовился к конфронтации с возможным рукоприкладством.
– Смотри, куда прёшь! – гаркнул Берт так звучно и уверенно, что даже Аткинс на мгновение растерялся. Увидев перед собой Маршанов и, в частности, Конни, прижавшуюся к стенке, он быстро понял, что произошло, и немного успокоился. Хотя лицо его и оставалось напряжённым.
– Прошу прошения, господа, – сквозь зубы процедил он и ещё раз взглянул на Конни, как бы убеждаясь, что не напугал её слишком сильно. Из-за угла доносились недовольные перекрикивания, среди которых Констанция узнала отборную брань комиссара Варга и внушительный баритон Альфреда Диккенса, вслед за Максом в коридор выскочило несколько полицейских и, толкая его в спину, начали выводить разозлённого вожака псоглавцев из здания.
– Прозвучало, как угроза, – заметил Берт, как только убедился, что с сестрой всё в порядке. Она кивнула.
– Это она и была.
В кабинет комиссара их впустили не сразу, поэтому некоторое время, стоя в приёмной, они через стеклянную витрину наблюдали за тем, как Варга и Диккенс орут друг на друга. По обрывкам фраз стало ясно, что Диккенс требует, чтобы ему обеспечили круглосуточную охрану и защиту, а Варга (вполне обоснованно, но не вполне цензурно) пытался объяснить собеседнику, что тот просто-напросто не сможет сейчас даже покинуть здание.
– Вот что я вам скажу! – брызжа слюной и теряя весь свой шарм, выпалил Диккенс. – Вы такой же преступник и негодяй, как они! Вас не интересует безопасность граждан! Вас не интересуют факты и доказательства, но только собственный комфорт и сытое брюхо!
– А как связаны псоглавцы и брюхо комиссара? – не выдержав, спросила Конни, нагло и без приглашения заходя в кабинет. Красный, как помидор, от перенапряжения писатель-шантажист почти полностью перешёл на визг и из его дальнейшей гневной тирады никто не разобрал ни слова. Сохранить статный образ теперь не помогал ни элегантный белоснежный костюм, ни ухоженная борода, ни лакированные оксфорды. К тому же прямо под левым глазом у Диккенса красовался распухший багровый отёк, к которому он периодически, охая и ахая, прикладывал пакет со льдом.
– Ага, я ничего не поняла, – небрежно отмахнулась от криков мужчины Конни. – Нас ранее не представили. Меня зовут Констанция Ди Гран. Покойный Август Ди Гран был моим двоюродным дедушкой. А это мой брат – Адальберт Ди Гран.
– Здрасьте, – поздоровался Берт, ухмыляясь.
– Ди Граны? – изумлённо переспросил Альфред Диккенс, и брови его поползли на лоб. Будучи человеком с материка, он не особенно хорошо был знаком с внешними признаками Ди Гранов и, видимо поэтому, даже и думать не мог, что эта парочка не слишком роскошно одетых молодых людей имеет отношение к самой знаменитой фамилии на острове. Теперь же по лицу его было видно, как он пытался сообразить, как себя вести. Наконец, стратегия была избрана. – Что ж…мне очень жаль, господа, что нам пришлось встретиться при таких чудовищных обстоятельствах. Простите мне моё поведение, но я буквально сегодня ночью подвергся нападению в собственном доме. К сожалению, в этом прекрасном городе никому нет дела до жизни и безопасности простых граждан. Преступник вломился в МОЙ дом, нападению подвергся Я, а полиция в итоге меня же и выставляет главным злодеем города.
– Как это грустно и несправедливо, – даже не пытаясь изображать сопереживание, проговорила Конни сдержанно. – А что конкретно произошло? Кто на вас напал?
– Этот дурной подросток Марк Аткинс влез в мой дом и бросился на меня с кулаками. Он пришёл, чтобы убить меня! Сначала он убил бедную сиротку Роуэн, что прежде работала в моём доме, а теперь добрался и до меня! Наверное, боялся, что я таки выведу его на чистую воду…
– Простите, но, если б Марк хотел вас убить, разве бы он не нашёл для этого оружие вместо того, чтобы бросаться на вас с голыми кулаками? А сейчас всё выглядит так, будто вы просто подрались. Или, быть может, он хотел вас ограбить? Вы, случаем, не храните в доме ничего ценного?
– В чём вы меня пытаетесь обвинить, госпожа Ди Гран? – помолчав немного, с сомнением переспросил Диккенс. Девушка попыталась невинно улыбнуться, но стянутое от напряжения лицо вместо этого выдало какой-то хитрый и саркастичный оскал.
– Обвинить? Напротив, я пытаюсь во всём разобраться. Быть может, юный Аткинс вовсе не убийца, но грабитель.
– Я не храню в доме крупных сумм денег и драгоценностей, – уверенно отвечал писатель, гордо вскидывая подбородок. Общение с этой въедливой девицей ему совсем не нравилось и вопросы её ему не нравились тоже.
– А на запись мы можем взглянуть?
– Запись? – пустив петуха, нервно переспросил мужчина, багровея пуще прежнего. Девушка кивнула, и в помещении повисла тягучая и вязкая, как сироп, тишина.
– Комиссар Варга на днях обмолвился о том, что в вашем доме якобы установлена самая лучшая охранная система. В том числе множество видеокамер. Наверняка на одной из них запечатлён момент нападения на вас господина Аткинса. Или хотя бы его проникновение в дом.
– Разве не достаточно того, что он был пойман с поличным? И вообще, почему я что бы то ни было должен предоставлять вам, милая моя? Разве вы работаете в следственных органах?
– Вы заинтересованы в сотрудничестве хотя бы потому, что мы с братом – ваш единственный шанс выбраться из комиссариата и добраться до своего дома живым. Как вам такое объяснение?
– Это возмутительно! – фыркнул Диккенс.
– Это факт, – бесстрастно парировал Берт, деловито скрещивая руки на груди. Подыгрывал он довольно умело.
Диккенсу понадобилось несколько минут напряжённого молчания, прежде чем принять новые правила игры. Он был раздражён и, казалось, мог лопнуть от злости в любой момент. Конни пришлось пообещать ему, что после подробной беседы Берт и комиссар Варга лично сопроводят его до дома. Присутствие Ди Грана должно было сдержать гнев толпы, и этот довод сработал. Диккенс вальяжно уселся в кресло и оценивающе взглянул на девушку снизу вверх.
– Чего вы хотите узнать?
– Всё с самого начала.
– Я уже рассказал комиссару!
– Уверена, что вы с радостью повторите свой рассказ для меня, – спокойно произнесла Конни и села в пропитанное застарелым табачным ароматом кожаное кресло напротив.
– Как я уже говорил, вчера вечером я пошёл в театр. Постановка оказалась на редкость бездарной, и я ушёл на первом же антракте. Вернувшись домой, я направился к бару в гостиной, чтобы выпить бокальчик любимого бренди перед сном, но там я столкнулся с этим мальчишкой! Он, словно бешеная собака, бросился на меня, но я, знаете ли, не так уж и стар. Постоять за себя вполне способен! Завязалась драка, и вскоре я оглушил нападавшего. После чего сразу же вызвал полицию.
– Ясно. Комиссар, а кто прибыл на место по вызову? – с очень деловитым видом обратилась к Варга Констанция.
– По телефону шла речь об убийстве, поэтому я сам выехал в сопровождении нескольких офицеров.
– И какова была обстановка на месте?
– Полный бардак, ясное дело…
– Ясное дело, – эхом подхватила слова комиссара девушка и сама себе кивнула. – Простите меня, господин Диккенс. Я знаю, что вы серьёзно пострадали и были очень взбудоражены, но я настаиваю на том, что вы стали жертвой не убийцы, а грабителя. Очевидно, Марк влез в ваш дом с целью поживиться чем-то ценным, а вы, покинув театр раньше времени, просто застали его за этим делом. Вам же и самому это должно быть понятно.
– Какая разница, за чем я его застал? Или грабители теперь не считаются преступниками? – возмутился пострадавший и нервно заёрзал в своем кресле. Пакет со льдом он сжал так сильно, что тот начал рваться и разбрызгивать воду во все стороны.
– Разница есть.
– Он вполне мог быть и убийцей! Он уже убил бедняжку Роуэн, а теперь и меня захотел убрать!
– С чего бы ему этого хотеть? И, как по-вашему, зачем ему было убивать Роуэн?
– Эти псоглавцы и подобные им – психи все до одного! Они не принимают чужаков, особенно более образованных и воспитанных в цивилизованном обществе. К тому же незадолго до смерти Роуэн я видел этого малолетнего негодяя, ищущего встречи с ней. Девочка пряталась от Аткинса по всем углам и испытывала такой стресс, что совсем перестала разговаривать, бедняжка. У меня сердце разрывалось от этого зрелища, но я и представить не мог, в чём там было дело. А теперь я понимаю! Ведь в тот день, когда подруга Роуэн погибла, они были вместе. И не верьте тем, кто говорит иначе. Я ясно видел, как обе девочки шли гулять в лес, а вернулась малышка Ро уже одна и с того дня из неё ни слова нельзя было вытянуть. Знаете, что я думаю? Это Аткинс убил подружку Ро, а затем и её саму, как свидетельницу. А теперь решил, будто может распоряжаться человеческими жизнями так, как ему вздумается!