– Насколько мне известно, ваш брат тоже знал об этой тропе. А ещё он преследовал девушку незадолго до трагедии. Вы же в курсе, что у нас есть свидетельские показания, Макс!
– Это бред! Он вчера натравил на нас собаку, а потом напал на Констанцию, потому что осознал, как она близко подобралась к его секретам и…
– И это утверждение совершенно голословно, – всё тем же спокойным и рассудительным тоном парировал комиссар. – Насколько я понял, госпожа Ди Гран не рассмотрела нападавшего, раз уж она с первого раза даже не смогла указать на его пол.
– А ты, Аллан, – оборачиваясь к Франку, не унимался псоглавец, – ты-то видел того, кто ударил её! Сможешь его узнать? И уж совершенно точно это не был мой брат, сидевший в этот момент за решёткой!
– Уймись и смотри на факты, – не давая втянуть Франка в разговор, осадил разгневанного Аткинса Варга и поднялся со своего места. – Я не могу арестовать Диккенса на основании лишь того факта, что тебе очень сильно захотелось поверить в невиновность своего младшего брата. А ударить Констанцию мог кто угодно. Если уж и сыпать версиями, то ты и сам мог это сделать, чтобы отвести подозрения от…
– Лучше не заканчивай это предложение, Варга!.. – чуть не рыча, оскалился вожак псоглавцев и весь выпрямился, готовый в любое мгновение обрушиться на своего оппонента. Понимая, что обстановка накалилась до предела, Конни осторожно оглянулась на прочих свидетелей разыгравшейся сцены.
Доктор Сигрин молчаливо, но внимательно отслеживал ситуацию, явно прикидывая в мыслях, кого именно из двух мужчин ему предстоит держать. Что-то подсказывало Конни, что ему достанется роль укротителя псоглавца. Телосложением, жилистым и вытянутым, Сигрин был похож на Берта, и девушке было известно, что за этой ложной субтильностью часто скрывается металлическая жёсткость и сила, способная усмирить всякого противника быстро и эффективно. К слову, Берт тоже успел присоединиться к их небольшому сборищу: он стоял в дверях и напряжённо оглядывал присутствующих, предусмотрительно уперев одну руку в дверной косяк, тем самым преграждая путь в синюю гостиную госпоже Сапфир.
Никак не реагировал на разгорающийся конфликт один лишь Франк Аллан. Он сидел на своём месте, погружённый в состояние мрачного спокойствия, и, равномерно дыша, о чём-то сосредоточенно размышлял. Наконец, когда обстановка накалилась до предела и, казалось, любая искра вот-вот спровоцирует взрыв, Франк вдруг положил свою тёплую ладонь поверх руки Конни и произнёс вдумчиво:
– Полагаю, ты хотела озвучить какую-то версию?
Его голос, прозвучавший так умиротворённо и даже нежно, вмиг рассеял нависшее над всеми напряжение. Аткинс, болезненно сведя брови над переносицей, словно его только что ткнули гвоздём в бок, растерянно обернулся на источник звука. Варга последовал его примеру.
– М-м…да, – чуть запнувшись, выпалила девушка и улыбнулась тому, кто только что перевёл всё внимание на себя.
– Хорошо, – вздохнул Аллан и, быстро смерив комиссара и псоглавца вежливым взглядом, произнёс совершенно беспристрастным тоном: – Присядьте на минуточку и позвольте госпоже Маршан закончить.
Удивительное дело – этот довод сработал. Даже Аткинс вернулся к окну и, пусть с выражением протеста на лице, но сел в кресло. Желваки играли на его лице, а пальцы то сжимали, то разжимали кулаки, но он молчал и ждал. Все ждали, когда же Конни заговорит. Ей пришлось срочно собраться с мыслями.
– Да, прямых доказательств у меня нет, комиссар, – для начала, признала она смиренно, – но у меня есть предположения. Они могут в дальнейшем подтвердиться, потому что я всё сделаю и наизнанку вывернусь, чтобы это произошло. А версия моя такова: Марк Аткинс искал встречи с Роуэн вовсе не потому, что она стала свидетельницей убийства им Лили в пылу ссоры, и вовсе не из-за каких-то там тайных интимных отношений между ними. Я думаю (и это объясняет принципиальное молчание юноши), что Марк пытался уговорить Роуэн либо самостоятельно совершить ограбление, либо поспособствовать ему в этом. Ограбить он хотел, как вы понимаете, Альфреда Диккенса, у которого Роуэн работала. Полагаю, она многое знала про тайники своего работодателя (по совместительству – предполагаемого шантажиста) и могла быть в курсе того, где он прячет компромат на некоторых граждан, обеспечивающих его финансово взамен на молчание. Некоторое время Роуэн категорически отказывалась от этой затеи и всеми силами избегала встречи с Марком, но затем что-то произошло, и она, как мне кажется, согласилась на эту авантюру. Украла она из его закромов копию одного очень важного документа – эдакий жирненький кусочек, который, по её мнению, составлял основу заработка Диккенса и его роскошного образа жизни. Только вот он поймал её на этом деле и в приступе паники и злобы…убил.
– И что же за «жирненький кусочек» стащила бедная девочка? – молчавший до сего момента доктор Сигрин внезапно обозначил свою заинтересованность в разговоре. Конни взглянула на него растерянно, а затем скользнула взглядом в сторону дверей, где продолжал стоять Берт. Беззвучно братец шевелил губами, вырисовывая очевидное «Горман Аудит», но сестра не готова была подхватить его энтузиазм. С полминуты она молчала в задумчивости, а затем произнесла максимально убедительно:
– Я этого не знаю. Говорю же, пока у меня есть лишь версия.
Варга громко хмыкнул, демонстрируя своё недоверие и возмущение. Впрочем, Конни точно знала, что комиссар ей верит, хоть вера эта и заставляла его кипеть от негодования и внутренних противоречий.
– Никто же не пострадает из-за того, что я выскажусь, – стараясь сохранять внешнюю невозмутимость, девушка слегка повела плечами и направила на Варга тёплый невинный взор, но внезапно наткнулась на сгущающуюся тьму в его глазах.
– Вы ошибаетесь, госпожа Маршан, – процедил он сквозь зубы. – Ошибаетесь, в первую очередь, потому, что не совсем понимаете свою роковую роль во всём этом. Не понимаете, что даже случайно брошенная фраза из уст потомственного Ди Грана, авторитет которых не подрывался на этом острове веками, прозвучит для общественности Сен Линсей, как призыв к действию. Как рычаг, способный запустить механизм, который вы же сами не будете в силах остановить. Как только ваша «всего лишь версия» выйдет за пределы этого дома, общественность встанет на уши, и те местечковые протесты, которые вы могли наблюдать ещё позавчера, вмиг обернутся стихией, сметающей всё на своём пути!
– Но…
– Никаких «но»! – взревел комиссар, грубо обрывая попытки девицы оправдаться. – Вы до недавнего времени даже не подозревали о существовании этого острова на карте мира, в то время как он жил по законам, большая часть которых была написана вашими прославленными предками. И граждане, вроде меня, всеми силами старались следить за тем, чтобы эти законы соблюдались. Вы даже не осознаете противоречивость ситуации, в которую помещаете меня и других людей, делая свои заявления забавы ради, глупая вы девчонка! Ведь люди и так ненавидят Диккенса, а вы сейчас и вовсе толкаете его в руки толпы!
– Попридержи язык, Варга! – со стороны дверей раздался строгий и пронзительный, как стрела, голос Севиллы Сапфир. Оттолкнув руку Берта, она уверенно вошла в гостиную, звонко стуча своими шпильками. – Госпожа Ди Гран не делала никаких официальных заявлений, а ты напрасно испытываешь наше терпение своими выходками!
– Да ей и нужно делать заявлений, Севи! – огрызнулся мужчина, багровея от напряжения, и махнул рукой в сторону Аткинса. – Вот он – рупор диграновской воли. Выпусти его за ворота, и псоглавцы Линсильвы разорвут Диккенса на куски ещё до вечера.
– Лишь в том случае, если вы не проведёте честное расследование, – ехидно заметил Макс, но эта реплика заставила комиссара лишь усмехнуться.
– А что есть «честное расследование» в твоём понимании, дружок? Посадить того, кто вам не нравится, и отпустить того, кто нравится, на основании того лишь факта, что Аткинсам нельзя марать репутацию?
– Нет. На основании невиновности моего брата, – стараясь не потерять самообладание, строго парировал псоглавец. Сдерживался он с трудом, крепко вцепившись пальцами в подлокотники кресла и дыша так напряжённо, что ноздри его неестественно раздулись.
– Пусть начнёт давать показания для начала, а потом уже поговорим о невиновности. Фактов против него больше, чем против того же Диккенса, – отмахнулся Варга от слов оппонента и вновь обернулся в сторону Конни. – А вы, возомнившая себя первой умницей на деревне, ещё пару минут назад не были уверены в том, кто вас ударил – мужчина или женщина. И после этого вам хватает наглости выдвигать версии и строить из себя детектива?
– И всё-таки… – словно и не слушавший всех этих препирательств, оскорблений и скандалов доктор Сигрин вновь подал голос, – …я так и не понял, при чём здесь Надин Тейнис?
– Кстати, – подхватив его слова, прыснул со смеху комиссар, – да! Хороший вопрос к вам, Констанция! С чего вдруг вы приплели ко всему к этому Надин?
– О… – Конни чуть сконфуженно вздохнула и, подняв на разъярённого Варга абсолютно очаровательный светлый взгляд, произнесла уверенно: – Потому что Марк Аткинс подбивал Роуэн на воровство и влез в дом Диккенса из-за неё.
В синей гостиной повисла оглушающая тишина. Кажется, слова девушки повредили в заведённом сознании комиссара какой-то механизм, и он застрял на месте, продолжая смотреть на собеседницу одним и тем же неменяющимся взглядом. Все остальные присутствующие тоже замерли на месте, предварительно и, скорее всего, рефлекторно подавшись вперёд, всем своим видом демонстрируя заинтересованность в продолжении. Осознавая всё это, Констанция ощутила мгновение своего триумфа и, насладившись им, позволила себе чуть улыбнуться и победно произнесла:
– Итак, господа, если мы закончили выяснять отношения, то, думаю, стоит дать мне возможность довести свою мысль до конца. Правильно, комиссар?
– Вы уже всё знаете, верно? – Надин с горечью улыбнулась, когда комиссар и оба Маршана вошли в её магазин. Ещё с порога дама поймала взгляд Констанции и как будто что-то поняла. Лицо её, обычно бледное и измождённое, на секунду словно просияло. Выйдя из-за кассы, она пропустила гостей в зал и поспешила вывесить табличку «закрыто» за дверь. Зат