проникли к нам именно через параллельный мир.
— Но это означает…
— То-то и оно, — усмехнулся президент. — Это означает, что в прошлое уйти можно, но вернуться оттуда — нет. Дорога в будущее закрыта.
— Если Чепмен узнает, он расторгает соглашение.
— Очевидно, да. Его предложение продиктовано отнюдь не патриотическими чувствами. Что вы думаете, Стив, о моей маленькой лжи?
— Сэр, вы бы упали в моих глазах в том случае, если бы не попытались остановить Чепмена, имей он хоть малейший шанс осуществить то, что замыслил. А так пострадают лишь те, кто переоценил свои возможности. По заслугам и расплата.
— Однажды все откроется, — проговорил президент, — и моя репутация окажется безнадежно запятнанной.
— Когда все откроется, сэр, вас начнут превозносить до небес и воздвигать вам памятники, — поправил Уилсон.
— Надеюсь, вы правы, Стив, — сказал президент с улыбкой. — Однако мне немного не по себе.
— Сэр, — спросил Уилсон, — кому известна ваша тайна?
— Тем троим, которых вы привезли из Форта-Майера, нашим академикам, которые беседовали с ними, мне и теперь вам. К моменту встречи с учеными я уже прослышал о поползновениях Чепмена, а потому сразу попросил никому ничего не говорить. Что касается беженцев, то среди них в сути перемещений во времени разбирается лишь горстка специалистов, и, по счастливой случайности, все они у нас. Мы бережем их как зеницу ока, наравне с бриллиантами. Здесь же они оказались потому, что, говоря их словами, мы — единственная страна, которой они могут доверять, Похоже, тайна останется тайной.
— Похоже, — кивнул Уилсон. — Вы упомянули бриллианты. Что с ними сталось?
— Мы приняли их на временное хранение. Потом, когда все более или менее успокоится, решим, как с ними поступить. Полагаю, начнем потихоньку продавать, заодно придумаем какую-нибудь правдоподобную историю. А деньги будем перечислять в фонд для последующего использования всеми государствами.
Уилсон поднялся и направился к двери, но в двух шагах от нее остановился и повернулся к Хендерсону.
— По-моему, мистер президент, все идет неплохо.
— Да, — согласился президент. — Начало было никудышное, но вроде бы положение исправляется, хотя работы еще непочатый край.
Возвратясь к себе, Уилсон увидел, что за столом Джуди сидит какой-то человек. В кабинете было темно, лишь мерцали лампочки вызова на селекторе.
— Джуди? — произнес с запинкой Уилсон. — Джуди, это ты?
Да нет, не может быть, она наверняка давно в Огайо.
— Я вернулась, — проговорила Джуди. — Сошла с самолета, просидела полдня в аэропорту, не зная, что делать. Ты сукин сын, Стив Уилсон, и не вздумай этого отрицать. И почему я не улетела? Зачем пришла сюда?
— Но, Джуди… — воскликнул он, в мгновение ока очутившись подле нее.
— Ты же не просил меня остаться. Тебе и в голову не пришло!
— Разве я не просил?
— Ты играл в благородство. Вот в чем твоя беда. Ты слишком благороден. Нет чтобы встать на колени и заломить руки! А теперь мой багаж летит в Огайо, а я…
Он наклонился, взял девушку на руки и крепко прижал к себе.
— Нам обоим здорово досталось, — сказал он мягко. — Как ты думаешь, не пора ли домой?