– Я полная дура, не видевшая даже самых очевидных деталей этого заговора.
Тачка Свежевателя остановилась. Все его элементы смотрели на Равну, а голос вдруг стал простым и естественным:
– Нет, Равна, ты не дура. Ты слишком невинна, слишком чиста сердцем для жизни в этом реальном мире. Если не считать увечных стай и святых, среди своего народа я такого просто не видал. Скажи, эта черта присуща звездным культурам? Есть такие места, где разумы вроде твоего выживают?
Я изо всех сил стараюсь измениться.
А вслух она сказала:
– Среди вас, стай, тоже есть невинные. Например, Тиратект.
– Хм. Но она же как разум не выжила? – Свежеватель пожал плечами, глядя на себя с разных сторон. – Она, растворившись, стала чем-то вроде совести, колючкой в моих постелях. – Он показал одной мордой на своего изувеченного элемента. Задняя часть этого тела была закрыта одеялами, но глаза, большие и темные, смотрели прямо на Равну. – Если Белоухий умрет прежде остального меня, в Домене может вдруг стать очень интересно. – Он театрально вздохнул. – А пока что я был бы счастлив быть твоим личным и тайным советником. Располагай мной.
Несколько шагов они прошли молча. О Силы! Последствия, хорошие и плохие, разбегались во все стороны. Что, если Резчица решит, будто Равна и Свежеватель сговариваются против нее? Что, если Свежеватель использует Равну, как раньше Невил? Когда-то она нашла маленькую программку анализа угроз – та еще сотни вариантов могла бы предложить.
Надо поговорить со Странником и Джо.
А пока что, здесь и сейчас, что ей сказать?
Эта коварная стая просто предоставила ей вариться в собственном соку…
– Хорошо, Свежеватель. Твои советы будут приветствоваться. Хотя я и не обязана буду их принимать.
– Конечно, конечно. Цель этой первой встречи – установить доверительные отношения. У меня есть для тебя одно серьезное наблюдение и несколько мелких фактов. Видишь ли, Невил очень тебе навредил.
– Это и есть серьезное наблюдение?
– Ты даже и сейчас не знаешь истинного положения. А Резчица – моя слишком уверенная в себе родительница – в таком же неведении. Она думает, что Невил – обыкновенный простодушный дилетант.
– Ты считаешь его чем-то большим?
– Самого по себе? Ну нет, конечно. Но есть вещь, которой вы обе не видите: Невил – орудие, и те, кто его направляет, многократно превосходят его умом.
– Да ну? Я знаю всех Детей. Ни один из них ему и в подметки не годится.
– Согласен. Старшие партнеры Невила – Стальные Когти. И вовсе не из Домена.
Свежеватель не замедлил шага, а Равна остановилась на миг под снегопадом.
– Не может быть! – Она побежала рысцой, догоняя. – У старших Детей почти ни у кого нет близких контактов со стаями. И уж точно их нет у Невила Сторхерте.
Невил относился к стаям достаточно сердечно, но Равна подозревала, что он во многом расист – как все окраинные страумеры, рвущиеся к достижению своей особой формы Перехода.
Свежеватель пожал плечами:
– Я не говорил, что они его друзья. Они его используют, а он думает, что использует их. Комбинация опасная, особенно если вы с Резчицей не будете о ней знать.
Равна снова замедлила шаг. Голова раскалывалась от вариантов – но в этом заявлении что-то не состыковывалось.
Свежеватель шага не замедлил. Он что-то сказал на межстайном. Равна не могла различить отдельные аккорды, поняла только, что это был вопрос. Через секунду откуда-то спереди донесся ответ.
– Ага, – сказал Свежеватель, снова обращаясь к ней. – Боюсь, что надо заканчивать. Мы почти у выхода из этого удобного переулка, а ты должна оказаться на дороге раньше невиловского шпиона. Вскоре я сообщу тебе все детали.
Один из его элементов подошел к ней и взял челюстями за варежку, увлекая вперед.
– Но… но… – Потратил столько минут на подходы, а на детали у него теперь времени нет! Свежеватель как он есть. Равна уперлась каблуками. – Постой! – прошептала, почти прошипела она. – Это же чушь? Международный заговор Стальных Когтей? И кто участвует? И откуда ты знаешь подробности?
Свежеватель не ослабил хватку на варежке, но голос его раздавался вокруг Равны:
– Ну как ты думаешь, милая моя? Заговорщики считают, что я с ними.
Еще двое его элементов зашли сзади и бережно вытолкнули Равну на дорогу.
– А теперь – брысь!
Последние слова слились с шорохом снегопада.
Глава 15
И Джоанна, и Странник согласились, что новости Свежевателя следует передать Резчице немедленно. На следующий вечер Странник доложил:
– Я ей сообщил заявления Свежевателя, умолчав о подробностях, где и когда состоялась встреча.
– Она тебе поверила? – спросила Равна.
– Что она сделает со Свежевателем? – спросила Джоанна.
Странник тихо засмеялся.
– Не думаю, что Свежевателю следует чего-нибудь бояться, чего не боялся раньше. По крайней мере сейчас Резчица миролюбива. Она мне сказала, что всегда считала, что Свежеватель сговаривается с Хранителем или Магнатом (или с обоими), и не удивилась, что они изо всех сил стараются манипулировать Невилом. А меня просила тебя поздравить, Равна.
– С чем?
– Скажи этой глупой Равне, что она на шаг приблизилась к пониманию, какая коварная эта угроза – Свежеватель, – вдруг произнес Странник голосом Резчицы. Скорее не имитация, а воспроизведение.
Равна поняла, что у нее отвисла челюсть.
– Так зачем было Свежевателю приходить сейчас ко мне с этой историей?
Странник пожал плечами:
– Резчица считает, что это просто садизм прежнего Свежевателя. В конце концов, подробностей он тебе не сообщил. Я лично не думаю, что Свежеватель-Тиратект на самом деле садист. Он только хочет быть садистом.
Джоанна от этого отмахнулась:
– Но если тут не только игры Свежевателя, если Хранитель действительно вертит Невилом…
Это замечание резко вернуло Странника на практическую почву. Он секунду помолчал, потом сказал серьезным голосом:
– Да. Пожалуй, ты права. Надо будет выжать из Свежевателя детали.
У Джоанны был несчастный вид:
– Мы знаем, что Невил – самоуверенный сукин сын, а вот Хранитель – монстр. Маленький мягонький политик вроде Невила против него шансов не имеет. Может быть… может быть, надо Невила предупредить? Бывают игры, в которые слишком опасно играть.
Глава 16
– Так что значит это слово – «карга»?
Белль одной мордой показала на страницу в книжке Тимора: «Сказки Старой Ньоры».
– Да я не знаю, – ответил Тимор, нахмурив лоб, как всегда, когда бывал озадачен. – Можем посмотреть в следующий раз, как на «Внеполосном» будем.
Когда она только познакомилась с этим представителем Детей, такой вопрос вызвал бы приступ паники. Глаза бы у Тимора полезли на лоб от ужаса, когда он бы понял, что не может сразу дать ответа на вопрос. Лучшее доказательство для Белль, что эти самые люди когда-то были чем-то вроде всезнающих.
Теперешний Тимор, столкнувшись с таким вопросом, спросил бы кого-нибудь, или пошел бы в общедоступное место на борту корабля, или соорудил бы ответ из подручных материалов. Сейчас он листал книгу туда-сюда, ловкие человеческие пальцы переворачивали страницы.
– Вот, смотри, – сказал он. – Вот тут, на тринадцатой странице, мудрый археолог говорит про даму, которую на предыдущей странице назвали «каргой». Он говорит, что она «бельдам».
– Белль значит «красивая», – сказала Белль. Это было ее взятое имя – одно из первых, выбранное себе стаей на человеческом языке. Храбрый был поступок, тем более что это было сразу после того, как ее вышибли из кабинета министров Резчицы, и ее имя «Мудрый Королевский Советник» стало звучать издевкой.
Тимор скривил рот в улыбке.
– Знаю. А дама она потому, что так называли женщин при дворе короля. Так написано в сказке «Принцесса и болотные лилии». Значит, «бельдам» – это красивая придворная женщина.
– Вот как.
Может, она могла бы стать «Бельдам» или даже «Карга Бельдам». Это красиво звучало бы в аккордах и трелях.
Она стала размышлять об открывающихся возможностях, а Тимор продолжал читать сказку вслух. Было время, когда Белль всерьез училась по таким книгам – две королевы печатали их массово. Такие позволяли ей понять хитроумные планы Равны Бергсндот. Еще до ее низложения.
А в этой вот книжке сказки, если отвлечься от противной тропической обстановки и неизбежных человеческих странностей, очень похожи на народные сказки Стальных Когтей. Равна в своих речах то и дело поминала Ньору, утверждая, что именно по этому образцу старается действовать здесь, и это подстегивало интерес Белль к книжкам о Ньоре. Но хотя Тимору эта последняя книга и нравилась, оказалось, что она откровенно выдумана. Подслушивая разговоры других Детей, Белль постепенно поняла, насколько глупа Равна Бергсндот. История Ньоры для нее значила что-то очень серьезное, а для Детей – не больше чем любой миф из этой вот книжки. Если бы кто-нибудь спросил Белль (Каргу Бельдам, еще красивее звучит), она бы ответила, что Равна Бергсндот движется к своему падению.
Которое и произошло.
Одна была большая разница между Равной и Белль: Равна все еще живет почти во дворце. Белль постепенно поняла, какая за этим стоит политика. Придет время, когда Невил Сторхерте уже не сможет не замечать Белль и ее Тимора…
– Мне жаль, что у слова «карга» оказалось такое значение, – сказал Тимор, закрывая книгу и протягивая руку, чтобы обнять Белль за ближайшие плечи. – Еще одну сказку прочитаем?
Обычно Белль больше внимания обращала на то, что говорит это Дитя. Но все, что сейчас помнили любые ее элементы, – как Тимор ее оглядывал по кругу минут пять назад, когда она углубилась в свои мысли. Тимор мог трещать часами о том и о сем, даже когда не читал вслух. Это было ненатурально (по крайней мере для Стальных Когтей): говорить о стольких разных вещах и не издавать даже малейшего мыслезвука. На миг она подумала, не сознаться ли, что не слушала. Иногда, кажется, он об этом догадывался. Но нет. Лучше потом забраться сюда, когда он заснет, и узнать, что же такое эта самая «карга». Может, надо будет сегодня прочесть всю эту книгу и закрыть вопрос. Но тогда следующие несколько