– А кто эти водяные создания, сударь? – спросила она.
– Это каракатицы! – прозвучал тонкий голос Тимора.
Магнат пожал плечами:
– На межстайном они называются… – Он булькнул простой аккорд. – Это значит «маленькие пловцы с глазами по бокам и хватателями, струящимися с одной стороны тела». Вот эта их разновидность может запоминать и повторять простые фразы. Я их использую для передачи коротких сообщений, когда в нужном месте нет ни одной стаи.
Равна высунулась чуть дальше и посмотрела прямо вниз. Да, у этих созданий огромные стеклянные глаза. Щупальца длинные и все время шевелятся. И почему-то Магнат не находит в них повода побахвалиться? Интересно. Равна снова перевела взгляд на сборочную линию:
– Что делают на этой фабрике?
– Сегодня? Сегодня эта линия настроена на садовые водостоки. Хм. – Он что-то недовольно захмыкал про себя, будто сообразив, что это не подходит к его величественному образу. Повернул голову и затрещал на межстайном, обращаясь к своему радиосинглету. Как показалось Равне, с вопросом. Синглет несколько секунд помолчал, но когда ответил, бульканье прозвучало куда музыкальнее, чем обычная межстайная речь. Равна поняла, что он пропевает числа, упакованные в аккорды. Табличные данные. Магнат резюмировал по-самнорски: – Та сообщает, что в день делается двести тонн продукта, то есть пять тысяч дождевых водостоков в час. Но на эту партию все равно уйдет еще четыре дня. – Где-то у Магната был радиосинглет, сидящий среди армии клерков. – Дождевые водостоки используются в основном в регионе Хора. Сегодня внутренние продажи – мой самый большой источник дохода, когда сырье поступает бесперебойно. А через четыре дня мы будем делать здесь уже что-то другое. Гибкое производство!
– Да, сударь, – ответила Равна. – Мы видели ваши товары всех видов в Диких Княжествах. – Это была лесть, но притом абсолютная правда – и еще одна разрешенная загадка. – Но как вы организуете выполнение конкретных работ…
Если бы она говорила с «Внеполосным», использовала бы термин «технологический процесс».
Магнат величественно взмахнул головой:
– Вот здесь вступает в игру моя гениальность в деталях. Во мне есть парящий в эмпиреях изобретатель и есть вот этот мой интерес к мельчайшим деталям… – Два его элемента оглянулись назад, и вдруг он сменил тему: – Тимор! Ты меня задерживаешь!
Магнат еще при входе в цех отделил Тимора от Равны. С тех пор мальчику приходилось хромать, поспешая, за синглетом Та.
– Извини, – ответил Тимор, припустив вперед.
– Где твоя рикша? – спросила восьмерка.
– Там осталась… ой, а вот другая. – Тимор показал на небольшую вагонетку у внешней стены.
Магнат послал элемента и прикатил красную вагонетку к Тимору:
– Залезай. А то все время тормозить будешь. – Два его элемента глянули на Равну. – Обычно у меня есть слуга, который этим занимается, но в этой толпе для него мало места. – Он показал на следующие за ними стаи и тут будто впервые заметил Джефри. – Ты! – сказал он. – Иди сюда, будешь тянуть вагонетку.
– Слушаюсь, сударь.
Джефри поклонился, имитируя движение элемента, и вышел вперед. Равне показалось, что под этой серьезной манерой прячется улыбка.
– Так, на чем я остановился? – спросил Магнат, идя по помосту. – Да. Детали! На самом деле я открыл себе для этого помощника. Тимор отлично умеет учитывать детали, лучше любой стаи – кроме меня. Он даже разработал методы, чтобы планировать, что именно придется учитывать. Просто замечательно.
Равна глянула на Тимора, который теперь ехал на вагонетке. Тимор посмотрел на нее, нерешительно улыбаясь:
– Я надеюсь, ничего плохого, Равна. Это вроде того, что делаешь ты, только у тебя получается гораздо лучше.
Она улыбнулась:
– Это когда у меня «Внеполосный» рядом. А ты молодец, Тимор.
Теперь она знала, кто дал ей такие блестящие рекомендации.
Джеф тащил Тимора, а мальчик показывал различные моменты технологического процесса: как вносят промежуточные узлы через боковые двери, как стойки на главной линии с паровой тягой держат детали так, что каждый шаг сборки выполняется простыми доступными действиями. И самое большое чудо – Магнат молчал, предоставив хвастаться кому-то другому.
Джефри кивнул, глядя вниз, в толпу. Потом поднял глаза на Магната.
– Они там работают все вплотную? Я не вижу ни единой стаи.
Вопрос и тон были совершено вежливы, но Равна затаила дыхание.
Магнат несколько секунд шел вперед, не отвечая, – может быть, ожидал, что ответит Тимор. Когда восьмерка заговорила, то так, будто вопроса и не было.
– Знаешь, я же первый в мире придумал и сделал сборочную линию. Исходная идея была у меня еще на Длинных Озерах, до расщепления. А воплотил я эту идею, когда переехал в Восточный Дом. Там на востоке народ незашоренный, у них даже была эта мысль в примитивной форме. Понимаешь, почти никакая работа не требует разума полностью. На самом деле, если приходится всерьез думать о том, что делаешь, можно будет с ума сойти от скуки. И я про себя подумал: почему не взять идею цепи-часового и не усложнить ее несколько? Дать каждому элементу простую повторяющуюся работу?
Равна кивнула:
– У нас в Домене есть нечто подобное. Уличные землекопы работают большой командой. Когда кончается смена, расходятся снова по отдельным стаям, получают плату и свободный вечер.
Магнат издал раздраженный звук:
– Я же сказал, что в примитивной форме эта идея была всегда. В Восточном Доме я довел ее до степени высокого искусства. Уверен, что в Домене слышали о том, что я там делал. Проблема была с этими надоедливыми трудовыми гильдиями, да и местных аристократов надо было подкупить…
– А прочие изобретения вашего сиятельства слишком были величественны для такой маленькой страны, как Восточный Дом.
Та говорил голосом Хранителя:
– Да-да. Я тебя не забыл, Хранитель. Твои, так сказать, советы насчет моих других изобретений были необходимы даже тогда. Мне нужно было найти источники рабочей силы побольше, без этих мелких свар – и так, чтобы не было видно из Домена Резчицы.
Впереди помост открывался на что-то вроде террасы, достаточно широкой, чтобы – если даже две вооруженных стаи встанут по ее краям – вся остальная партия могла стоять вместе. Магнат остановился здесь, и некоторые его элементы подошли к краю террасы, махнув Равне, чтобы шла за ними.
– Вот здесь, в тропиках, лучшее место для моих идей. Рабочие могут сливаться в любые коллективы, подходящие для моих целей. Ни одна северная фабрика так идеально работать не может… – Он слегка наклонил к ней головы: – Ты и правда не слышишь?
Тут много чего можно было слышать: далекий топот паровых машин, ровный шлепающий стук сборочной линии, стук колес вагонеток по полу цеха. Прямо внизу стояли несколько Стальных Когтей, сдвинув головы, почти как когерентная стая. Может, они и были ею: от них туда, где стояла Равна, вела крутая лестница. Но межстайного бульканья слышно не было.
– Чего именно? – спросила она.
– Мыслезвуков! По всей этой линии, в обе стороны. Вся фабрика ими ревет. – Он ткнул мордой в направлении молчаливой маленькой четверки, шедшей за ними по помосту: – Тебя не заинтересовало, кто это?
– Ну…
Вопрос казался совершенно не связанным с предыдущим.
Четверка что-то пискнула на межстайном, но так высоко, что почти неслышно.
Радиосинглет вздохнул голосом Хранителя:
– Да, мой господин, мне сказали, что вы указываете на Аритармо. Я признаюсь в собственной слабости – я никогда не мог зайти на фабрику лично. Рация дает мне голос и слух, чтобы сопровождать моего господина Магната. Мой ассистент Аритармо пересылает описания всего, что видит, – того, что радиосинглет мог бы и не заметить.
Он еще что-то булькнул на межстайном.
– Совершенно верно, Хранитель, – рассмеялся Магнат. – Но я на самом деле хотел сказать, что вот эта фабрика – мягкий вариант Хора. И не любая стая может ее вынести.
Божидар до этого времени молчал – по крайней мере в слышимом человеку диапазоне. Он столпился поближе к перилам и весь смотрел вниз.
– На самом деле, господин мой Магнат, – сказал он, – это территория Хора, а не часть вашей Резервации.
– Гм, да. И ведь верно. – Почти про себя он добавил: – Не постичь мне, как многомиллионная толпа может помнить мелкий шрифт, который какой-то Божидар видел семь лет назад.
Он тоже почти весь подошел к перилам, высунул пару голов, потом отступил назад.
– Слышать этот рев – требует истинной силы характера. Тест на собранность и самодисциплину… Так вот, я хочу сказать, что эти фабрики в корне отличны от фабрик севера. Эти фабрики знают свою цель, могут управлять потоками входящего сырья и исходящей продукции. По всем производственным площадям гуляют волны наблюдения и принятия решений. Общий надзор осуществляют мои помощники, но все детали, все мелочи работы выполняет сама толпа. Смотри вон туда, видишь, как пять членов Хора сдвинули головы? Наверняка там образовалось узкое место, требующее когерентного внимания. Эти пятеро – нечто вроде Божидара.
– Очень временного, – отметил тот Божидар, что стоял у перил.
– Насколько велика их гибкость? – спросила Равна. – Ты говоришь, теперешняя настройка фабрики будет держаться лишь еще четыре дня, но сколько времени занимает перенастройка на что-нибудь совершенно иное?
– Совершенно иное? По-разному, – ответил Магнат. – Чего Хор не может – это создать оригинальную конструкцию или изобретение, как бы ни хвастались Божидары. Это мой гений поднял Хор из вечного ничтожества.
И где шляется эта Ритл, когда она нужна? – подумала Равна.
– Хор никогда не был в ничтожестве, – возразил Божидар.
– Об этом можно спорить, друг мой. Я припоминаю, как вы жили, когда я начал с вами переговоры о Резервации. Если честно – то сейчас вы живете прямо-таки в раю по сравнению с тем.
– Если в материальном смысле, то да. – Божидар пренебрежительно отмахнулся. – Хор никогда бы не стал с вами сотрудничать, если бы это не было правдой.