Могло показаться, что одурачить Хор либо очень просто, либо невозможно вообще. Но Чиперс и его друзья, с кем бы он ни объединялся, верили буквально каждому ее слову. Они снова и снова защищали ее от лезущих с других плотов соплеменников, отбивались, когда те кусали и царапали их, а однажды полезли в настоящую битву, когда на передний плот пробралась целая свора безумцев.
Некоторое время Йоханна размышляла, а не швырнуть ли радио за борт. Стоило лишь дождаться штормовой ночи и понадеяться, что ни один Коготь ее не заметит. Но потом она увидела, что Когти постоянно шныряют вокруг радиоящиков, поодиночке и спонтанно возникшими стайками: им-то Хор и был в значительной мере обязан своей изобретательностью. Если дурость фрагментов их не убивала, такие стайки способны были наткнуться на то, о чем никто иной и не подумал бы. Хотя толпа в целом оставалась лояльна Йоханне, так или иначе кто-то бы проник в другой ящик – и тогда флот с превеликим шумом выйдет из зоны радионевидимости.
Приходилось ей выжидать и переделывать собственную радиостанцию. На эту работу ушла пара ночей; Йоханна как могла маскировалась, скрючившись под стопкой одеял, но в конце концов разобрала устройство и сняла пружинку, управлявшую тумблером передачи сообщений. Она не очень хорошо разбиралась в пружинах и не могла бы с уверенностью сказать, почему они растягиваются и сжимаются, когда их растягивают или сжимают. Поэтому на всякий случай она вынула из корпуса и все остальные движущиеся части. Можно было надеяться, что даже распределенный интеллект толпы не сумеет собрать радиостанцию обратно.
Потом она выставила радио на солнце, и тут же набежала свора, на удивление тихая. Они слушали так внимательно, как умеют только Когти, потом немного расслабились.
– Звучит как-то так, – доложил Чиперс.
Он воспроизвел щелчки и шелест. Для Йоханны, даже на усиленной Чиперсом громкости, они звучали как случайный шум. Может, Невил забросил линию? Но тут из динамиков послышались новые звуки, заглушившие идеальное исполнение Чиперса. Говорил Коготь, требуя ответа снова и снова. Толпа оживилась и принялась что-то слаженно лаять. Естественно, без всякого результата.
Передача прекратилась минут через пять. Часом позже голос заговорил снова, и еще через час. Проныра и Невил несистематически, слепо тыкались в линию, надеясь, что коммуникаторы каким-то образом сами себя починят. Йоханну это развеселило. Но даже зная, что этого не случится, девушка продолжала раздумывать, какое бы полезное применение найти устройству.
Они проплывали мимо старой столицы Древорезчицы на берегу океана. Поглядев на восток, Йоханна узнала скалы и ледниковые долины Домена. Наконец-то дома! На западе, где она привыкла видеть бескрайнее море, из воды вставали маленькие пригорки – острова Северного Архипелага. Постепенно ее взору открывалось все больше островков. Торчащие из воды вершины подводного хребта превратили эту часть прибрежных вод в сложную сеть проток. Скоро покажется Тайный Остров, а за ним Скальная Гавань. Начнется самое интересное. По крайней мере, не надо будет больше пить вонючую воду и выбирать из опостылевшего меню с двумя пунктами – копченое мясо и сырая рыба.
Днем в море вышло множество лодок – над ними реяли флажки Домена. Они курсировали вдоль побережья, держась на некотором расстоянии от флота. Впервые завидев их, Йоханна чуть на мачту не полезла – помахать и крикнуть морякам. Ведь Невил и Проныра не могли захватить Домен Древорезчицы, так ведь?
Ты уверена?
Вообще-то, нет, так что она лишь скорчилась на плоту, чтобы они ее не заметили.
На следующий день радиостанция возобновила вещание. Ежечасно передавали воззвание Невила (или Проныры), но пробивались и передачи поинтереснее. По большей части слова съедал шум, но Чиперс и его друзья всё внимательно слушали и повторяли уже без помех. Голоса принадлежали людям – приятелям и подручным Невила.
Разговоры шли фрагментами, и слышала Йоханна только одного участника: Невил пользовался аппаратурой «Внеполосного-II» или спутниковой связью, чтобы вещать на нужные ему радиостанции и усиливать их слабые ответные передачи. Йоханны же слова Невила не достигали, за исключением дурацкого автоматического сообщения. Но плоты приближались к сердцу Домена, и обнаруженная ею радиостанция ловила ответы ближайших корреспондентов Невила.
– Да, Невил, там десять барж, как ты и говорил. Что?.. Почем я знаю? Так посмотреть, хлам какой-то.
С Тами Ансндот, как обычно, трудно было спорить.
– Один вроде бы вдвое короче положенного, как будто разломился посередине… Ну подними в воздух Щепетильника с этим его надувным шариком, пускай посмотрит…
«Щепетильник жив!» Так, и что это означает? Выводы, выводы…
Пауза. Невил, надо полагать, объяснял, почему прибегнуть к услугам Щепетильника невозможно. Йоханна закусила губу, пытаясь представить очередную ложь Невила и одновременно то, что под нею скрывалось. «Не разломай я тумблер отправки, быстро промыла бы Тами мозги!» Тами примкнула к Отрицателям, что само по себе скверно; к тому же она верит остальным басням Невила.
Она узнавала все голоса. Отрицатели с некоторым опытом работы на лесной базе. Невил явно считает, что эти плоты очень важны. «А где же братишка?»
Весь день Йоханна слушала переговоры Отрицателей, выуживая из них крохи полезных сведений. Враги действительно придавали флоту большое значение: каким-то образом они надеялись с его помощью представить Древорезчицу «дурой-обструкционисткой, как мы всегда и подозревали». (Эта реплика принадлежала какому-то старательному идиоту, но он явно почерпнул ее из свежей порции Невиловой пропаганды.) Готовился большой договор; груз десяти плотов должен был подкрепить сделку и указать путь в светлое будущее. «Да-да, попробуйте для начала перехватить контроль над моими сворами!»
Однажды Тами сказала что-то наподобие:
– Плохо, что все так получилось с Йо и Равной. Я жалею, что их здесь нет. Они бы увидели, как сильно ошибались. Во всем.
Йоханна порадовалась, что не слышит исполненные притворной печали излияния, несомненно извергаемые Невилом.
– Последний плот только что прошел мимо меня.
Заговорил новый голос. Похоже, Били Ингва? Нет, это оказался его младший брат. Мерто, скорее всего, посвятили в заговор с убийствами и похищениями, но он никогда не был так хитер, как Били и Невил. Сейчас, однако, голос его звучал вкрадчиво:
– Нет. Как я тебе уже докладывал, на плотах не видно ни одного человека. Черт, а не пошел бы ты и сам не взглянул, пока они не пришвартовались, или пошли туда кого-нибудь… Ну ладно, ладно, знаю. Завтра все изменится.
Глава 37
Следующие двадцать часов аэролет Магната мотался туда-сюда, колотясь в двери горных проходов, в надежде отыскать наконец тихое место или хотя бы течение в подходящую сторону. Незадолго до рассвета расчет оправдался (или, может быть, Невил наконец сообразил скормить метеорологическим программам «Внеполосного-II» данные орбитальных наблюдений), и корабли пролетели в нужное ущелье как раз вовремя.
Итак, на следующий день поздно утром оба корабля прошли верхнюю точку Ледовых Клыков и начали снижение. По эту сторону гор день выдался облачный, во всех направлениях стелилась сплошная пелена. Основную опасность представляла не турбулентность при чистом небе, а внезапно налетающая буря.
Когда корабельный стюард явился за Джефри с Равной, было не светлее, чем в предрассветную пору, с редкими проблесками молний. Троица, конвоируемая охранником с ружьями, проделала уже знакомый путь по главному коридору. Корабль заметно потряхивало. Равна пробралась по спиральной лестнице в командную рубку Магната. Джефри полз следом уже без вчерашних трудностей. Очевидно, Магнат приказал снять некоторые перекладины лестницы и расширить пространство для молодого человека. Как обычно, панорама гор из рубки открывалась потрясающая, хотя залитые солнцем ледники этим утром не были видны. Аэролет Магната прорывался сквозь нижние слои облачности, периодически видимость падала почти до нуля, но уже в следующий миг через облачные прорехи мелькали лесистые долины и пышно-зеленые поля под весенним дождем и кучевыми облаками.
Большинство элементов Магната глядели в небо, по своему обычаю демонстративно игнорируя такие мелочи, как приход пленников. Километр за километром облака оставались позади. Между тучами и землей кое-где сверкали молнии, каждые несколько секунд ослепительная вспышка озаряла корпус корабля, а за ней следовал удар громового молота по наковальне ветров. Магнат едва заметно вздрогнул и повернул пару морд к Равне и Джефри:
– Вам не о чем тревожиться. Проныра сообщает, что меньше чем через полчаса мы выйдем из грозового фронта.
За этой репликой последовали пятнадцать минут бурной тряски. Магнат и его удаленные помощники о чем-то время от времени переговаривались, исключительно на межстайном. Через Зека говорило не менее четырех стай. Один голос точно принадлежал Проныре, другой – Дару Божьему, выходившему на связь за день до того. Постоянно звучало имя Невила.
– Кажется, ценные советы Невила Магнату не очень-то по нраву, и чем дальше, тем больше, – прошептал ей Джефри.
Два элемента Магната услышали и обернулись, но в остальном стая продолжала их игнорировать. Миновало двадцать минут. Земля совсем пропала из виду. «Какой, интересно, высоты го́ры прямо под нами?» Десять минут корабль болтался на краю бури, рассекая нагромождения светлеющих облаков. Они уже заметно углубились на территорию Домена, пролетели над горными фермами, с трудом отличимыми от окрестной глуши; постройки тут попадались чаще и были основательнее. Земля пестрела пятнами снега и подтаявшей грязи.
Весной в Домене Древорезчицы десятидневки напролет шли дожди, превращая дороги в грязевую кашу. Весна еще не перевалила за середину, но в той части страны, над которой они пролетали, выдался чудесный день: бури ненадолго затихали, открывалась бескрайняя синева небес, разливая в воздухе дразнящее обещание лета. Между тающих снегов на берегах мутных ручьев, усеянных камнями от сошедших недавно оползней, пробивались первые цветы всех оттенков, доступных человеческому глазу (в том числе и таких, на которые глаза бедных Когтей были слепы). Дождь прекратился, ветер утих, открылся вид до самого горизонта – сверкающей серебром черты, местами прерывавшейся