«Какого ответа он ожидает?» Проныре на ум лезли одни издевки. Наконец он проворчал:
– Значит, доверие к тебе пошатнулось.
Невил издал кислый смешок:
– Я же не идиот. В таком режиме мишени лазера просто взрываются, как бомбы. Я уже пустил слух о террористах из тропиков, метивших в сегодняшний «мирный договор» и всех нас. Дескать, диссиденты из флотских Когтей попытались саботировать планы Магната и уничтожить его благородный дар. Тут не все сходится, но я заставлю этот план работать. В принципе, наши текущие позиции даже упрочатся. Но дело же не в этом!
– Ну еще бы! – сказал Проныра. – Дело вот в чем: ты видел смерть Йоханны? Своими глазами?
– А… – Человек прочувствовал иронию. – Ну, не совсем. Все выглядело так, будто ребята на пирсе окружили кого-то, вышедшего на берег. И когда я выстрелил, контакт «Внеполосного-II» с поврежденным радио, которое мы отслеживали, тотчас прервался.
– Это звучит еще менее убедительно, чем отчет о моей тропической затее, – сказал Проныра.
Он так давно ненавидел Йоханну Ольсндот. Она несла весьма ощутимую ответственность за крушение всей его карьеры десять лет назад. Магнат, надо полагать, удивился бы, узнав, что Проныра ненавидит Йоханну куда сильнее его самого и по куда более веской причине.
– Невил, наши проблемы могут выйти за рамки объяснений одного выстрела пушки. Нам стоит учесть, что Йоханна может быть жива и уже активно ищет союзников.
Мгновение Невил безмолвствовал. Похоже, он вышел за двери или включил какой-то из механических звукоподавителей.
– Да, – откликнулся он, – Били того же мнения. Он полагает, что пора переходить к моему резервному плану.
Проныра сердито встряхнулся и добавил в голос раздражительности:
– Чушь, Невил. Что за пораженческие настроения?
Без технической поддержки Равны и в активной оппозиции Древорезчице позиции Невила в Домене заметно пошатнулись. В каком-то смысле это было хорошо, поскольку червяком стало легче манипулировать. Увы, такое развитие событий обострило интерес Невила к «резервному плану». В долгосрочной перспективе план этот имел для Невила несомненный смысл, но делал его практически бесполезным для Проныры.
– Невил, я, мм, умоляю тебя держаться нашего первоначального плана. Подумай, что мы можем сделать в его рамках, если начнутся проблемы.
– Ну, предположим, что Магнат высаживается и ведет себя даже глупее обычного. Предположим, что он протащит с собой на сцену Бергсндот и маленького братишку Йо и все Дети их увидят. А потом…
– Да, это будет скверно, но…
Голос Невила заглушил его слова:
– …потом представь, что чудесным образом выжившая Йоханна выскакивает, как чертик из табакерки, и объединяется с Древорезчицей. Она выдаст нас всех. А я не могу убить каждого!
Проныра пренебрежительно фыркнул:
– Йоханна и аккорда не успеет провякать, а Магнат уже вырвет ей горло.
Невил просто не понимает, как Магнат ненавидит этого конкретного человека.
– Худший вариант, Проныра, я беру худший вариант. Я знаю, что эта сучка Равна дура, что она не способна убедить дружественную аудиторию даже в завтрашнем восходе солнца. А Джефри Ольсндотом она просто помыкает. Но у них ведь было несколько дней плотного общения с твоим собственным идиотом, не так ли?
Проныра оскалился и процедил:
– Я следил за ними, я контролирую ситуацию.
– Ты слишком многое ставишь на карту этим заявлением, друг мой. Что нам делать, если она перетащила Магната на свою сторону?
Проныра старался об этом не думать.
– В конечном счете Магнат всего лишь орудие, очень, очень полезное и ценное орудие. Но если он когда-либо узнает всю правду, его следует немедленно уничтожить… ухмм… – И что это даст в нашем нынешнем положении? – Если мы скоординируем усилия… возможно, удастся все предусмотреть. Если я увижу, что Магнат определенно переметнулся, я тебе сразу же сообщу. И если твой «худший вариант» воплотится…
– Я что, должен буду их обоих поджарить? Ну ладно. Я скажу, что пытался защитить Йоханну, но «Внеполосный-II» заглючил. Здесь, Внизу, оружие так туго работает, что эта история покажется правдоподобной.
– Хорошо, но помни, что убийство Магната – отчаянная мера. Мы нуждаемся в нем больше, чем ты думаешь. Если даже Йоханна выскочит прямо ему под носы, не убивай Магната просто так. Я уверен, что он быстро уничтожит ее. Если нет, я тебе просигналю.
– Ага. Значит, ты вылез из тени?
Проныра вздохнул:
– Так точно. Я буду летать над местом исторической встречи двух рас.
Они еще потрепались насчет деталей, и Проныра передал требование Магната поговорить с Невилом.
– Да, я заметил, что он ко мне стучится. – Невил помолчал. На его стороне звучали человеческие голоса. – Я не хочу сейчас говорить с этим мешком говна. Я уже должен подниматься на сцену. О чем еще он хочет со мной перетереть?
– Наверняка ему нужны последние сведения о том, что думают по поводу происходящего Древорезчица и Шкуродер.
– Вот дебил! У нас нет времени на последние прикидки, именно поэтому встреча так важна. Ну ладно, я с ним поговорю, как только доберусь до сцены.
После этого Невил прервал связь. По крайней мере, на дисплее коммуникатора загорелся соответствующий значок, а Проныра считал, что компьютер надежен и не передает его разговоры двуногим. Слоник, бывшая игрушка Йоханны, ни разу не попадал в лапы Невила, поэтому Проныра полагал, что никакой возможности запустить в устройство жучки у Невила не было. Впрочем, с гаджетами двуногих никогда нельзя ни в чем быть уверенным. Когда Проныра занимался операциями, о которых Невил не должен был знать, он отключал компьютер и использовал вместо него радиоплащевую сеть. За десять лет он уверился, что подслушивать мысли звездолет не в состоянии.
«Так, а теперь еще надо убедить Магната, что входящий звонок Невила не скомпрометирован!»
Эту мысль прервали визгливые вскрики в предчувствии боли. Старпом притащил Амдиранифани и швырнул его перед Пронырой, затем ослабил ошейники восьмерки и захлестнул их вокруг виселичных столбиков, кольцом окружавших носовой люк. Затем ушел за вторым пленником. Проныра наклонил голову, изучая Амдиранифани. Восьмерка услышала его и сжалась.
Проныра ощерился. Умные жертвы всегда доставляли ему массу удовольствия. Они думали, что способны перехитрить палача, а когда мечты эти разбивались, самообман оставался их последним прибежищем. Амдиранифани же, без сомнения, интеллектом превосходил всех остальных жертв Проныры. Восьмерка катилась вниз уже давно. В первые дня два стая пыталась обманывать надсмотрщиков и радио, издавая аккорды так, чтобы Проныра не слышал. Он даже восхитился наглостью восьмерки, которая всерьез решила провернуть такой план. Три дня Проныра ничего не предпринимал, вселяя в Амдиранифани надежду. Отложенное наказание было восхитительно: Проныра вырвал два глаза Амдиранифани. Только два. И всего лишь глаза. Потом он побеседовал с жертвой, выразив убежденность, что та превосходно понимает, насколько тяжелее могла быть кара. Для этой стаи, с ее-то творческим воображением, эффект был почти так же сокрушителен, как если бы Проныра вырвал половину средних ушей или убил какого-то элемента. Столь мягкое наказание оставляло Проныре вдоволь материала для будущей работы.
Амдиранифани тихо повизгивал и хныкал, борясь с желанием заговорить.
Проныра вздернул нос, что обычно предвещало серьезное наказание на допросах. Амдиранифани мигом заткнулся, скованный ужасом.
– О, дорогой мой Амдиранифани, я сожалею, что оставил тебе такой плохой обзор. Не беспокойся, ты все еще можешь услышать много интересного. Слушай меня внимательно: думай тихо, не произноси вслух ни аккорда, если я тебе не позволю. – Он вздернул второй нос: сигнал, к которому он тоже успел приучить пленника и который означал призыв к абсолютному повиновению. Слова узника не имели бы никакого значения, но Проныра не хотел, чтобы по радиосети просочились случайные крики боли. – Если ты ослушаешься… что ж, думаю, ты знаешь, где стоишь. – Проныра жестом указал на носовой люк в середке стаи. – Считай это отложенным смертным приговором. Скоро, очень скоро ты можешь стать семеркой, шестеркой или даже пятеркой. Мне доставит удовольствие пустить пару-тройку твоих элементов на ветер. Магнату я скажу, что ты пытался сбежать и недооценил свою ловкость. Ты же мне веришь, так ведь?
Головы Амдиранифани закачались в испуганном согласии. Последней ночью Проныра вышвырнул через этот люк одного из техников аэролета, просто чтобы вбить Амдиранифани в головы этот урок. Проныра обожал такое наказание, и не важно, применялось ли оно к элементу или целой стае. Обычно жертвой становился узник, но если в люк вылетал неслух из команды, уцелевшие члены экипажа начинали демонстрировать чудеса исполнительности.
Старпом уже притащил четверку. «Все, что осталось от господина моего Стального». С этим узником Проныре пришлось нелегко. Пленник был довольно туп и разъярен так, что запугивания на него уже не действовали. Не слишком обнадеживающее сочетание; день за днем ошметки Стального погружались в пучину дикой убийственной ярости, несомненно вспоминая старые обиды. Оказавшись в зоне слышимости или видимости Амдиранифани, четверка неизменно выходила из себя, колотилась о стены клетки, ища выхода, и выкрикивала восьмерке страшные проклятия. Ненависть фрагмента Стального и богатое воображение обеспечивали Амдиранифани вечное пребывание на краю ментальной пропасти.
«Если бы и людей-спутников Магната я держал в когтях так же цепко». Проныра задумчиво рассматривал Амдиранифани. Невил заговорил о своем «худшем варианте», и не исключено, что молчание червяков Джефри и Равны будет куплено угрозой показать им останки их дорогого друга, градом падающие с небес.
Равна уже видела город Новозамок и «Внеполосный-II». Магнат (пользуясь телескопами) и Джефри в один голос заявляли, что на вересковой пустоши к юго-востоку от города собралась толпа.