Жизнь в тропиках текла своим чередом столетиями, но Резервация Магната произвела настоящий переворот, последствия которого производили колоссальное впечатление, – гляньте хотя бы на Великую Пирамиду. Революция только набирала ход. В Резервацию поступало сырье, а покидали ее миллионы единиц готовой продукции. Древорезчица и народ Домена воспринимали это как приливную волну конкурентных товаров. Равна считала, что такими темпами десятилетние планы удастся воплотить за год-другой. Йоханне же было известно, что северянам достается лишь малая часть продукции заводов Магната. Большую часть товаров Резервации и всю продукцию недавно заложенных резерваций на болотах потреблял сам Хор. На дальнем конце рабочего квартала выстроились фургоны, груженные тканями, рациями, солнечными элементами… все это было готово к отправке по северной трассе и Великой Реке между болот. В ясный, прозрачно-сверкающий день, как этот, камера отслеживала трафик на трассе на протяжении многих километров. Фургоны курсировали и по боковым дорожкам, навещая каждый уголок, каждую потайную нору Хорового Домена.
Здесь что-то пробуждалось. Магнат, Хор и архив «Внеполосного-II» положили начало чему-то грандиозному. Йо это знала; Магнат это знал. Он без устали трепался о «новых рынках сбыта»: зачастую коммерсант в нем вставал на задние лапы и силком сгибал в кучу все головы. Но камера, как и отчеты радиостаи о новых резервациях, в конечном счете подкрепляла непрестанные старания Магната задобрить своих новых потребителей.
– Отлично, – сказал его голос из камеры, – теперь немного южнее. Отлично! У Невила есть Око Небес, но только мне известно, что творится на земле. И когда у нас появятся усовершенствованные телескопы для видеокамер… – Голос Магната куда-то уплыл, сменившись возбужденным ворчанием: на сей раз изобретатель победил коммерсанта. Вернувшись к самношку, он опять забеспокоился о Йоханне. – А теперь, когда камера в порядке, возвращайся вниз. Дар Божий докладывает с «Севера-1»: там толпа как-то странно роится. Если волна дойдет до нас, по всей Пирамиде начнется беспорядочный перетрах.
Йоханна глянула вниз, на дворец Магната. Приемный зал легко узнавался по ряду окон: новые достигали трех метров в высоту, но с такого расстояния казались крохотными. «Держу пари, он наблюдает за мной именно оттуда». Она помахала Магнату.
– Будь спок. Я такое уже видела, ничего особенного. – «Положим, я немного преувеличиваю…» – Впрочем, я и не собиралась тут фиксить твою дурацкую камеру. Я хочу посидеть, полюбоваться окрестностями.
– Гррмхрмм.
Крохотный микрофон камеры бессилен был адекватно озвучить ответ Магната. На стайной речи аккорд выражал смесь недовольства, тревоги и зависти.
Йо снова приветственно помахала в сторону дворца и уселась на парапете. В такой позе самой ценной частью одежды девушки была панамка от солнца, и она тут же нацепила ее на голову. Йоханна была темноволосая, темнокожая, но дополнительная защита от солнца никогда не помешает.
Йо осмотрелась, но простой вид с вершины ее мало интересовал, Магнату она любила рассказывать, что с вышины проницает самые потаенные мысли Хора. Магни заявлял, что это чушь собачья, но и сам отслеживал волны настроения, катившиеся по Хору, как погодные фронты, разогнанные до ультразвуковой скорости. Этого требовала рыночная политика.
Здесь, в Хорогороде, волны сталкивались и усиливались до амплитуды миллионократно большей, чем на плотах старой флотилии Йоханны. Она уперлась локтями в колени, сцепила руки под подбородком и долго сидела, глядя на север.
Этот мир погребен глубоко в Медленной Зоне. Это не Трансценденция, даже не Запределье. Большая часть разумной жизни в Галактике развилась именно здесь, в первозданной питательной жиже. Здесь, Внизу, не может выжить ничто, значительно превосходящее интеллектом человека. Правильно?
Размышляя над ответом, Йоханна каждый раз сожалела, что не слишком много знает об ограничениях Медленной Зоны. В Высокой Лаборатории их этому просто не учили. Подростки уже мечтали стать богами, им было не до проблем примитивных умов.
Очень скоро игра, затеянная Магнатом и Невилом, сама собой прекратится: сотрудничество Магната и Древорезчицы стало слишком явным. «Мои друзья узнают, что я жива. Я смогу их навестить!» Равна прилетит сюда, повидается с Зеленожкой, увидит, каков Хор на самом деле.
Чатов по коммсети было недостаточно. Кое-чего Равна вовсе не понимала – взять хотя бы обещание, вырванное у Йоханны. Спасти Хор от эксплуатации в известном смысле оказалось легко. А если спуститься на уровень индивидов Когтей, бесчисленных Чиперсов? Там затаилась застарелая проблема, о которой Йоханна столько раз спорила с краснокурточником Гармоником и даже со Странником.
Йоханна поудобнее устроила на голове широкополую шляпу. Как приятно будет вернуться в Домен… но на свете осталось слишком мало людей, из которых она могла бы себе выбрать половинку. Равне и то проще… «Конечно, если мой тупоголовый младший братишка наконец наберется мужества». Из того, что Йоханна знала о нем, следовало, что Джефри швыряет от одной идеи к противоположной: то Рав слишком чиста и добра для него, то она тайный агент «величайшего зла».
Солнце пекло уже совсем беспощадно; Йоханна встала и медленно спустилась с площадки. Возвращение с Пирамиды часто повергало ее в уныние, да и настроение Хора вроде бы неуловимо менялось. «Когтям грустно со мной разлучаться? Ну ведь чушь!»
И все же… Высокой Лаборатории больше нет, родители погибли, Невил ее предал. Она потеряла всех и вся – и обрела чудо. До нее доходили слухи, что бандюки Невила дали ей кличку Собачья Королева. Пожалуй, они правы! У нее оставались фрагменты, стаи и Хор. Странная награда, но Йоханна была ей рада.
И будь что будет.
Глава 45
Настал Самый Длинный День лета. Во многих государствах Когтей он отмечался как праздник. В Домене Древорезчицы тоже устраивались празднества, но выпадали они на самую середину периода почти в семь десятидневок, когда солнце не садилось вообще. Десятидневки бесконечного дня, десятидневки неустанной, зачастую радостно-шутливой, стайной активности. Солнечный свет наполнял всех неослабевающим энтузиазмом, и конец ему способно было положить лишь полное физическое истощение. Дети и Когти работали практически безостановочно, немного сбрасывая темп лишь в те часы, когда солнце клонилось к недостижимому пока западному горизонту, – в любое другое время года оно бы уже село и опустилась бы расшитая звездами завеса тьмы. И даже в часы низкого солнца зачастую затевались вечеринки, где измотанные Дети каким-то непостижимым образом черпали силы из танца.
В самый длинный день Равна устроила и себе низкосолнечный перерыв. Выйдя из корабля через личный шлюз, она обогнула «Внеполосный-II» и направилась к Лугам с западной стороны. Путь этот позволял оставаться вне поля зрения веселившихся Детей. На сей раз, однако, Равна решила пройти мимо Детей и Когтей, игравших с недавно изготовленными Щепетильником глайдерами. Она постояла несколько секунд, восхищенно глядя на диковинное зрелище и жалея, что явилась так поздно. Эйвин Верринг бежал прямо к обрыву; он прыгнул в пропасть, расставив руки, и расправил наполнившиеся ветром крылья. Равну уколол ужас. Глайдерные костюмы «Внеполосный-II» разработал, слепив воедино спецификации с тысяч планет и оптимизировав их именно под условия мира Когтей, но ведь в новомодной штуковине этой не было ни одной управляющей схемы! Глайдерист легко мог сорваться в штопор и упасть. Она уже достаточно насмотрелась на падающие с небес тела… Но крылья не подвели. Глайдерный костюм держал высоту и позволял лететь легко, плавно, прямо. А вот Эйвин, чей разум заменял костюму автоматику, заложил неглубокий вираж, поискал восходящие потоки и, взбираясь по ним, вернулся к исходной точке, только гораздо выше. Он порхал, точно на антиграве.
По толпе зрителей внизу прокатился легкий вздох, – быть может, они тоже вспомнили утерянные технологии. Но тут же всех снова захлестнуло веселье, и только стаи демонстративно-жалобно заворчали: в самом деле, у них поучаствовать в такой забаве шансов не было. «И все же это так опасно…» – подумала Равна. Кто-то обернулся и увидел ее. Год назад Равне пришлось бы прервать эти безрассудства и ребята разошлись бы, недовольные, подавленные, раздраженные. Не так давно, сразу после ее возвращения из неволи, все пошло бы еще хуже – ей подчинились бы, даже не пикнув! Теперь же, завидя Равну, Дети лишь улыбались и приветственно махали ей. Равна помахала им в ответ… и спустя несколько секунд еще один глайдер воспарил над бездной.
Равна встала с краешку, наблюдая за стартами. Она насчитала в воздухе пять полных глайдер-групп: ребята описывали изящные круги, синхронно возвращаясь к обрыву и удаляясь от скалы. Реальной пользы эти игрушечные устройства, конечно же, принести не могли. В отличие от пилотов. Все зависит от темпов иных отраслей технологического прогресса.
Равна еще немного понаблюдала за полетами, потом отделилась от веселой оравы и пошла своей дорогой. За ее спиной понемногу затихали восторженные вопли. Перед Равной открылась панорама северной части Протоки, отделявшей Тайный Остров от материка; солнечный свет отражался от воды и слепил глаза. Сам остров казался отсюда смутным силуэтом, растущим из алмазно-сверкающей водной глади.
И наконец дорога привела Равну на северо-западный склон Холма Звездолета, в совершенно особое место.
Кладбище для Детей и Когтей. После возвращения она была здесь только однажды – на похоронах Эдви Верринга и Норасндотов, а в одиночестве не решалась посетить кладбище с той самой дождливой и роковой ночи с Невилом. Окружающие, вероятно, решили, что именно тот случай исцелил Равну от былой привязанности к этому месту. Ну что ж, один урок Равна выучила назубок: если сталкиваешься с кем-то на этом кладбище, такую встречу лучше не причислять к совпадениям.
Ее сегодняшний визит не был продиктован и отчаянием. Все шло отлично. Грядущей зимой бессменно курируемая Щепетильником «Холодная Долина» обещала выдать на-гора первые микропроцессоры. Как только Магнат поставит их на поток, технология постучится во все двери. А с ней рука об руку явится некое подобие цивилизации.