ехнологических цивилизаций раз за разом изобретали механические считыватели данных для ткацких станков, упрощая работу с узорчатыми тканями. Итак, реальная трудность Венды состояла скорее в том, как приспособить существующие разработки к ткацкому и прядильному оборудованию народа Когтей. Стоило Равне поднатореть в этих вопросах и задать ограничения поиска, как результат не заставил себя долго ждать; «Внеполосный-II» обнаружил, что какая-то насекомоподобная раса в ранний период своей истории сконструировала гаджет, почти идеально подходящий к станкам Когтей.
– Вот это да! – восхитилась Венда, глядя на первые прототипы. – И что, мы теперь просто можем нанять хорошего художника, чтобы он нарисовал нам узор? А потом – работа тысячи когте-часов будет выполнена менее чем за день?
Равна усмехнулась:
– Может и не сработать. Тут много маленьких подвижных деталей, а наши ткацкие устройства не точно соответствуют конструкциям насекомоподобных. «Внеполосный-II» не слишком хорош на последних этапах конструкторской подгонки. – Она махнула рукой на флажки недостоверности результатов, поднятые там и сям среди трехмерных моделей. – Тебе стоило бы попросить Щепетильника, чтоб он для тебя сконструировал опытный образец ткацкого стана.
– Да нет же, я уверена, что мы сможем работать и с этим.
Венда зачарованно просматривала списки опций и механизмов. Она словно помолодела: ей сейчас нельзя было дать больше двадцати.
Равна подняла взгляд – Эдви Верринг и его младшие товарищи обступили двух женщин. Эдви нервно улыбнулся ей:
– Я тут подумал, Равна, что у нас все равно проблемы с игрой…
Она так давно ничем подобным не занималась… но помогать Детям разбираться в играх оказалось неожиданно приятно. Эти игры позволяли несколько отстраниться от реальности, не обладали свойственной жизни нетерпимостью к ошибкам. Да и полагаться на удачу, как в случае с ткацкими станками Венды, не было нужды. Если что-то не работает, всегда можно вернуться на шаг и покопаться в параметрах. Иногда библиотекари (даже с временными правами доступа) уподобляются богам.
– Равна?
Голос принадлежал взрослому, и Равна тут же вынырнула из глубин очередной игрушки, какую помогала настраивать для Эдви Верринга.
Она подняла взгляд – это был Били Ингва. «Сколько же времени я тут провела?» Венда все еще здесь, работает со своим новым гаджетом для ткацкой фабрики…
– Мне жаль отрывать вас, Равна, но…
Она только сейчас обратила внимание на флажки срочных почтовых извещений.
– Ой, я и не заметила.
– Не вопрос. Я просто пришел передать, что Невил с удовольствием пообщается с вами наедине, если, конечно, вы в силах отвлечься от деловых переговоров. – Он с усмешкой кивнул Венде и геймерам.
Примерно половину Нового Приемного Зала теперь занимали офисы. Ингва вел Равну по узким коридорчикам. В конструкционных материалах преобладали древесина местной вырубки и пластмассы низкой плотности, которые «Внеполосный-II» все еще мог экструдировать. Равна обнаружила, что помимо воли пропускает Били вперед. Она молчала, но откуда-то изнутри исподволь поднималась ярость. Рано или поздно они с Невилом должны были встретиться, но не так скоро, она еще не успела подготовиться к стычке с ним лицом к лицу, к тому, что он может сказать… Били оглянулся и увидел, что Равна остановилась:
– Равна, мы еще не пришли, еще немного.
«С другой стороны, почему эта встреча должна волновать меня одну?» Подумав, она кивнула и последовала за Били. Действительно, рабочий кабинет Невила оказался за углом. Он ничем не отличался от других, кроме дисплея, на котором светилось выписанное самношк-деловым шрифтом имя владельца. Невил Сторхерт не изменился, он был так же опрятен и немногословен, как и прежде. Он сидел за простым столом, окруженным серыми плоскими стенами.
– Входите-входите, – приветливо сказал Невил, завидев Равну с Били, и указал ей на один из стульев рядом со своим столом. Потом покосился на Били. – Десять минут, не больше. Потом вернешься.
– Ладно.
Били сгинул. Впервые со дня переворота Невил и Равна остались наедине, лицом к лицу. Равна скрестила руки на груди и уставилась на Невила долгим взглядом; слова не шли ей на язык. Невил мягко смотрел на нее в ответ; на миг его бровь приподнялась и тут же вернулась на место.
– Ты ждешь объяснений или извинений?
– Правды.
Она ничего не смогла поделать с интонацией.
– Хорошо, вот правда. – Взгляд Невила на мгновение затуманился. – Правда такова, что ты сама виновница своих несчастий, Равна. Долгие годы ты несла нам только добро, и ты все еще самое важное человеческое существо в этом мире. Вот поэтому мы позволяли тебе своевольничать так долго – и на самом деле все, кто дает себе труд подумать немного, поймет, как много мы тебе задолжали. Это и делает твои… выдумки такими трагичными.
– Ты на самом деле не веришь в Погибель?
Невил недовольно передернул плечами:
– Я верю, что мы не в той ситуации, чтобы гадать, как там, Наверху, все в действительности произошло. Наше присутствие здесь само по себе доказывает, что в Высокой Лаборатории случилось что-то смертельно опасное. Твое же присутствие, а также те сведения, какие я почерпнул из файлов «Внеполосного-II», доказывают, что твой родной мир, а скорее всего, и мой уничтожены. Небеса молчат. Это доказывает, что в Запределье имела место какая-то страшная катастрофа. Но твои рассуждения насчет этой, как ее там, Погибели переходят границы разумного. Они нелогичны.
– Невил, остатки их флота всего лишь в тридцати световых годах.
Сторхерт покачал головой:
– Тридцать световых лет. Да-да. Там около сотни кораблей, движущихся на скорости от силы несколько километров в секунду. Их перемещения рассинхронизированы, у них нет прямоточных двигателей… ты и сама нам все это рассказывала. Через тысячи лет от нынешнего момента они, может, и свалятся на планету. Где-то. Когда это наконец произойдет, наши с тобой проблемы и факты, в достоверности которых я имею причины сомневаться, давно уже станут достоянием древней истории. Тем временем мы…
– Невил, ты выдаешь желаемое за действительное.
– Нет, Равна, я повторяю тебе твои же слова. Я слышал их от тебя снова и снова – это твоя мантра, нескончаемый предлог прятаться на борту этого корабля. Проблема усугубилась за годы, прошедшие с тех пор, как мы, старшие Дети, взяли на себя опеку над младшими. Если бы ты полностью не потеряла с нами контакт, осталась бы в прежней должности.
Равна мгновение смотрела на него, едва осознавая, что у нее отвисла челюсть.
– Никто не…
– Ты никогда меня не слушала. – Он сделал паузу. – Послушай же хоть сейчас. Мы, Дети, помним и высоко чтим наших родителей. Они не были идиотами. В Высокой Лаборатории собрались лучшие умы Страумлианского Простора. Они бы ни при каких обстоятельствах не пробудили Великое Древнее Зло. Зато в твоих же бортовых журналах мы видим – правильно, вас с Фамом Нювеном. Вы приносили несчастье повсюду, где побывали. Ты сама признаешь, что Фам Нювен был инфицирован какой-то разновидностью или частью Силы. Ты называешь ее Контрмерой и признаешь, что она уничтожила цивилизации во всем доступном нашему восприятию космосе. Некоторые из нас дали себе труд собрать эти факты воедино и заключили, что твои слова могут соответствовать действительности. Вот только понятия доброго и злого в них перевернуты. – Он энергично махнул рукой. – Я отверг эту позицию как экстремистскую. Она так же смехотворна, как твоя, но твоя гораздо опаснее.
– Гораздо… опаснее?
– Равна, ты бесконтрольно расходовала ресурсы, не в силах стряхнуть с себя наваждение. Тебя следовало остановить. Да, я признаю, что намеренно лгал тебе. Я рассказал Древорезчице об этой уловке. Я подстроил твое падение. Как бы грубо это для тебя ни прозвучало – более мягкого способа просто не существовало. Мы отняли у тебя административные полномочия, но ты вправе с нами сотрудничать. – Он посмотрел ей прямо в глаза, то ли отстаивая свою позицию, то ли ожидая от нее какой-то реакции. Равна ничего не ответила, и Невил склонился к ней; голос его несколько смягчился. – Равна, ты нам нужна. Младшие тебя обожают. Ты единственный взрослый человек, с которым они имеют дело. На уровне холодной логики – твое присутствие жизненно важно для нас, поскольку ты единственный выживший профессионал, да вдобавок библиотекарь. Некоторые мои друзья по сравнению с тобой просто сосунки, хоть они и умны. Вся их жизнь протекала в мире передовой вычислительной техники. Они решили бы кучу проблем – но на Вершине Запределья. Теперь они начинают осознавать, как в действительности беспомощны. Ты же в совершенстве освоилась на совершенно чуждом им уровне. – Невил откинулся в кресле и мгновение созерцал ее неподвижным взглядом. – Равна, если ты меня ненавидишь, я вынужден с этим смириться. Без твоего сотрудничества я пропаду. Вот поэтому я и постарался обставить твое новое жилище со всевозможным комфортом. И по той же причине я как мог смягчил унижение, которое ты бы неминуемо испытала. Пускай ты уже не солируешь в этом спектакле, но я искренне надеюсь, что ты нам поможешь. Наши проекты скучны и прагматичны, но необходимы для выживания в этом мире.
Равна иронически покивала:
– И как ты надеешься заручиться моим содействием с правами доступа к игровым консолям, которыми Били меня вчера облагодетельствовал?
Невил улыбнулся. Впервые за все время разговора. Улыбка показалась Равне гораздо более осмысленной, чем все, с какими он к ней подлизывался, прежде чем свергнуть.
– Ой, прости. Это все права доступа, какие он мог тебе передать. Я обсудил эту проблему с Древорезчицей. Она понимает, что ты обладаешь наилучшей квалификацией для работы с вычислительными мощностями «Внеполосного-II». В том числе и перенастройки их под свои нужды. Мы выделим тебе отдельный рабочий кабинет, чтобы ты не фривольничала и не отвлекалась на детские игрушки. Но мы просим тебя смириться с двумя ограничениями. Во-первых, остальные пользователи всегда будут располагать общим доступом к твоим документам. Во-вторых, Древорезчица – и я, как ни грустно в этом признаваться, – считает, что оставлять тебе контроль над кораблем нецелесообразно. – Он снова поколебался. – Ты же располагаешь какими-то правами бюрократического контроля на борту «Внеполосного-II», не так ли? Уместен ли вообще на таком крохотном корабле термин «системное администрирование»?