но заметил он. – Я общепризнанный эксперт по ущельям и долинам этой реки.
Равна припомнила, как Древорезчица назвала эту стаю «Шкуродеровым мальчиком на побегушках». Если Винтозуб и был в чем-то экспертом, так это в том, чтобы задуривать собеседнику голову. Или несколько голов.
Ганнон немного поостыл:
– Эти деревья похожи на флюгерные. Они редко встречаются, но мне уже случалось видеть их прежде. Я знаю, что их древесина высоко ценится строителями. Или эти стрелки-убийцы еще более редки и прячутся, хе-хе, в засаде?
– Вы уловили мою мысль, господин, хотя, может быть, и сами не желая того. Флюгерным деревьям действительно не нравится, когда их рубят или грызут, – о, простите, миледи Равна, я не хотел показаться невежественным крестьянином ваших Средних веков. Я знаю, что деревья не умеют мыслить, но не хочу возиться, подбирая нужные выражения. Пускай этим Шкуродер со Щепетильником забавляются. Все, что вам достаточно знать, так это что определенное число этих флюгерных деревьев действительно представляют смертельную опасность.
– А в процентах? – спросил Амди.
– Это по-разному. Обычно процент этот весьма невелик, хотя в таких ущельях деревья-убийцы встречаются гораздо чаще обычного и разбросаны крайне хаотично. Я полагаю, что это зависит от локальной фауны, типов травоядных и так далее. – Он глянул на Амди. – Вы, гениальные малыши, сможете оценить его довольно точно.
– Вероятно, – подтвердил Амди. Привычка Винтозуба называть его «малышами» вроде бы не сильно раздражала стаю.
В любом случае обмен стай любезностями вызвал у Ёркенруда разочарованное фырканье.
– Меня уже должны были спасти, – заметил он. – Я не обязан был забираться так далеко. Сколько еще Невил будет возиться с дирижаблем, прежде чем утащит его у сторожевых псов Древорезчицы? – Теперь во взгляде, каким он обводил окрестные леса, появился личный интерес. Происходящее обрело отношение и к его собственной судьбе. Все деревья на вид были более или менее одинаковы, высокие и грациозные, вечнозеленые, отличаясь только толщиной игл: от длинных и толстых до коротких и узких.
– Хорошо, – продолжал он, – значит, некоторые из этих деревьев способны метать стрелы, если их рассечь или подрубить.
– О, в этом нет особой необходимости, если вы имеете дело с убийцами-стрелками. Когда мы остановимся в следующий раз, вскарабкайтесь по нижним веткам одного из этих деревьев – я укажу вам безопасное. Вы сможете увидеть там натяжной узел, у основания одной из более длинных ветвей.
– Наверное, так и сделаю, – ответил Ганнон. – Ты рассказывал об этом Читиратифору?
– О да. Он уже делится моей информацией с остальными. Видите? – Действительно, чуть выше по тропе Читиратифор давал инструкции старшему погонщику, энергично помахивая лапой на деревья. – Но не беспокойтесь. Лишь немногие деревья опасны, и, если соблюдать несколько простейших правил, мы пройдем спокойно. – Винтозуб помолчал, он явно перенял Шкуродерову манеру распалять внимание слушателей. Они пересекли еще два размытых по весне участка, подтаявший снег стекал в реку. В этих местах прекрасные и смертоносные деревья подступали к тропе слишком близко, и некоторым участникам экспедиции приходилось протискиваться за или перед фургончиками. Амди зыркал по сторонам, но казался не столько перепуганным, сколько заинтригованным. В этом лесу почти не было мхов, устилавших раньше тропу плотным ковром, только некоторые деревья окружали высокие, местами обсиженные грибами кустарники. Равна так и видела, как Амди просчитывает возможную защиту, оценивает зоны, опасные при обстреле, готовит миллион вопросов, которые польются с его губ, если Винтозуб еще затянет рассказ.
Ганнон тоже смотрел по сторонам и в конце концов осмелился нарушить молчание:
– Хорошо. Так что за простейшие правила, говнюк?
Винтозуб оскорбленно зашипел, но прекратил дразнить слушателей и высказался как мог ясно:
– Видите открытые пространства? Они смертельно опасны. Стоит туда сунуться, и вас нашпигуют стрелами, если поблизости хотя бы одно дерево-убийца. Как только его потревожат, стрел вылетит достаточно, чтобы убить двуногого. А если деревьев несколько, то разряд одного спровоцирует остальные. Стрелы полетят с дюжин деревьев. Когда вы, звездники, найдете свободное время изучить их, наверняка построите не один десяток гипотез. Может, какая-то пыльца высвобождается и служит спусковым сигналом другим. Короче, они все выстреливают одновременно.
– В какую-то цель? – уточнил Амди.
– Да не то чтобы. Стрельба беспорядочная. Дело в том, что стрел может быть тысячи. Целые стаи тут выкашивало, до последнего элемента. Основной мой совет будет таким: не останавливаться на открытом месте. Видите вон те кустарники у корней деревьев? Это цветы – эквивалент драгоценностей в короне, хе-хе. Лишь очень немногие стрелы попадают туда. Итак, лучшее, что мы можем сделать, останавливаясь на продолжительное время, так это укрываться в кустарниках. Будьте начеку и стремглав бросайтесь туда, как только полетят стрелы. – Винтозуб встряхнулся. – Для двуногих может быть уже поздно, но стаи такой прием неизменно спасает.
Дослушав Винтозуба, Ганнон погрузился в раздумья. Амди сновал впереди и вокруг, принюхиваясь к некоторым кустарникам. Потом он перешел к расспросам. Амди хотел знать все, что Винтозуб мог ему рассказать о сочетаниях факторов, способных спровоцировать стрельбу, о том, как расположены скопления деревьев-убийц. Винтозуб охотно отвечал на его вопросы, и ответы эти причудливо сочетали технические подробности со средневековыми легендами.
Амди жадно слушал и задавал еще больше вопросов. Когда Читиратифор просигналил остановиться и раскинуть лагерь, интерес Ёркенруда насчет мер безопасности явно был удовлетворен до мельчайших деталей.
Надо полагать, и Читиратифору за обедом скормили сокращенную версию этой лекции: Равна заметила, с какой нервной неуверенностью указывал Драные Уши место для ночлега.
Потом Равна спустилась к себе в фургончик. Там Амди окружил ее.
– Ты знай, – сказал он тихо и как бы между прочим, не слишком таясь, – все это полная чухня.
И ушел к Джефри.
Через полчаса после остановки на привал Ганнон и Джефри занялись вечерней готовкой. Читиратифор указал место привала, но в данный момент отвлекся, командуя погонщикам, как безопаснее всего выставить фургоны и расположить на ночлег тягловых животных. Винтозуб вертелся рядом с Читиратифором, раздавая ценные советы. Каждый раз, как ворчание двух стай долетало до ушей Равны, та вслушивалась с неизменным интересом. Что было хорошо в истории Винтозуба: она в кои-то веки отвлекла Драные Уши от планов убийства, осуществления которых так боялся Амди.
– Да, вам стоило бы раздразнить деревья, – говорил словоохотливый Винтозуб, – они реагируют на сильные вибрации и физический ущерб.
Драные Уши возражал:
– Но ведь мы ничего с них не едим. Мы даже не рубим их на дрова. Мы никак им не повредим.
– Боюсь, господин мой, что это не имеет особого значения. В этой местности деревья-убийцы растут гуще, чем в любой другой из виденных мной за всю жизнь. А как знать, может, впереди все еще хуже. Сегодня вечером нам выпала счастливая возможность попрактиковаться в отражении их атаки. На этой стороне тропы есть небольшой участок, где деревья-убийцы не растут, но наши звуки так или иначе спровоцируют их, говоря человеческими терминами, на саморазряд. Я предложил бы добиться частичного саморазряда – иначе мы не сможем защитить себя.
– Моим подчиненным это не слишком понравится.
– Так представьте это как совершенно безопасное испытание, господин мой. Так оно и будет на самом деле. Мы расположимся к западу от тропы, под прикрытием кустарников с высокоразвитой корневой системой. После этого я бы советовал вам каким-то образом травмировать деревья к востоку от тропы.
– Травмировать?
– Нанести деревьям какое-либо повреждение, хотел я сказать. Для этой цели подойдет даже один элемент, если фургон будет обеспечивать ему надежный заслон. Остальные могут укрыться в кустарниках по эту сторону тропы – реакция деревьев покажет, чего ожидать в дальнейшем.
Драные Уши задумчиво поворчал. Две стаи ушли дальше, и Равна перестала слышать их разговор. Фургоны в конце концов припарковали, а керхогов укрыли сразу за ними. Джефри и Амди видно не было.
Потом Читиратифор вернулся в сопровождении Ганнона. Стая несла в одной паре челюстей хозяйственный топорик. До Равны внезапно дошло, что Драные Уши сообразил, как подстроить убийство так, чтобы одним ударом решить все проблемы.
Стая разжала челюсти. Топорик полетел на землю перед ней.
– Ты! – сказала она. – Иди-ка ты через тропу и сделай пару зарубок на среднем дереве.
– Ты сделаешь то, что Читиратифор тебе скажет! – заорал Ганнон, указав на восточную сторону склона, по которому бежала тропа. – А теперь взяла топор и пошла!
Он с размаху швырнул топорик на тропу. Лезвие, перевернувшись несколько раз в полете, вонзилось в почву метрах в двух от ступни Равны.
На звук голоса Ганнона от зарешеченного фургончика прибежали Амди и Джефри. Они, наверное, кормили керхогов. Вечер выдался теплый, так что ферментативный подогрев применять не приходилось, но кормить оголодавших животных – работенка в любую погоду нелегкая, и даже Ганнон по возможности старался ее избегать.
– Что ты делаешь с Равной? – спросил Джефри.
От нее до Ганнона было метров десять, так что заподозрить его в сексуальном насилии Джефри явно не мог.
– Он хочет, чтобы я срубила дерево! – крикнула Равна в ответ.
– Что?!
Амди и Джефри подбежали к ней, но на полдороге уткнулись в Читиратифора. Он вытащил из плечевых сумок секиры и лениво повертел ими в воздухе перед собой. Погонщики, насколько было видно Равне, тоже отстегнули свои арбалеты.
– Привет, Джеф, – помахал Джефри Ганнон. – Будь спок.
Джефри посмотрел на тропу, где в одиночестве стояла Равна, и взгляд его скользнул выше, меж деревьев. Он резко развернулся к ближайшему элементу Читиратифора: