С лестницы вылетел высокий красивый рескидди, нестарый, но совсем седой. На лице его блестели капли пота, он задыхался, словно долго бежал. За седым рескидди следовали двое невольных знакомцев Неле — рыжие близнецы, старшие братья маленькой Янеллет. «А он не седой, — поняла горянка. — Это волосы у него белые, и у Янеллет от него волосы». Арсен и Джесен были мрачны как тучи. «Что-то творится!» — подумала Неле с любопытством.
Рядом мягко щелкнул дверной замок.
Юцинеле торопливо обернулась.
Спиной к узорным дверям стояла одна из Старших Сестер.
Широкими шагами беловолосый прошел через толпу и остановился перед ней. Сыновья замерли по обе стороны от него, как свита при короле.
— Пропустите нас, Эдзелет, — негромко сказал беловолосый.
Старуха скрестила руки на груди, сощурила недобрые глаза. Взгляд ее был холоден как льды Лациат. Хотя взглядом своим она пронзала беловолосого рескидди, Неле вжалась в стену, порадовавшись, что этой Старшей Сестре нет до нее дела.
— Ее Святейшество нельзя беспокоить, — сказала Эдзелет.
— Мы ее не побеспокоим, Старшая Сестра. Позвольте детям увидеть мать.
— Все дети мира увидят Младшую Мать, когда придет срок, — отрезала старуха. — Она вернулась из великого странствия и ныне говорит с наставницами народов. Ждите.
— Как она себя чувствует? — спокойно спросил рескидди.
— Дух ее тверд как никогда.
— Как ее здоровье? — с нажимом повторил беловолосый.
Эдзелет с надменным видом опустила веки.
— Она еще слаба.
— При ней находятся врачи?
— Старшая Сестра отослала нас, — немедля сказал доктор Огат, поспешив стать рядом с беловолосым, и госпожа Айет закивала в сторонке. «Ох и страшна эта Эдзелет», — подумала Неле, глядя, как трепещет главная целительница. Прежде такая строгая и властная, теперь она чуть ли не пряталась за спиной доктора Огата.
Глаза белого рескидди гневно сверкнули.
— Вы отказываете Ее Святейшеству в праве на медицинскую помощь?
Лицо старухи окаменело.
— О чем вы?
— Я тоже врач, — сказал беловолосый. — Пропустите меня к Акридделат.
Эдзелет утомленно вздохнула и оперлась на свою палку — богато украшенную, с навершием в виде головы дракона.
— Сейчас вам нечего там делать. Идите домой.
Лицо белого рескидди стало угрожающим.
— Эдзелет, — потребовал он, — почему вы отослали врачей?
— Не рассуждайте о том, чего не понимаете, господин Ярит, — вполголоса сказала Эдзелет. — Хотя, может быть, это и впрямь выше вашего разумения… Младшая Мать не предавалась самоистязанию, она завершила высочайшую духовную практику. Понимать это иначе значит оскорблять Церковь.
— Прежде всего, моя жена — живой человек, — отчеканил господин Ярит. — Ей нужна помощь врача.
— Прежде всего, она — Младшая Мать. Вы прекрасно знаете это.
Беловолосый господин Ярит вдруг улыбнулся с таким спокойствием, что Эдзелет крепче стиснула свою клюку и высоко подняла подбородок.
— Я знаю, что вы готовы ее уморить, — едва слышно сказал он. — Здесь полно газетчиков, Эдзелет. Вы хотите, чтобы я побеседовал с ними?
Лицо Эдзелет при этих словах стало таким, будто ей нож приставили к горлу. Голова ее затряслась, клюка ударила об пол.
— Гос-сподин Ярит… — прошипела старуха.
— Пропустите, Эдзелет, — все так же спокойно сказал тот.
И медленно, будто через силу, старуха отошла в сторону. Глаза ее расширились от гнева. Улыбнувшись, беловолосый открыл дверь и поманил к себе доктора Огата. Госпожу Айет доктор увел с собой, а Арсену и Джесену приглашения не требовалось вовсе.
Неле не до конца поняла, что творилось у нее под носом, но почуяла, что кончилось все хорошо. Злая Эдзелет прямо позеленела от злобы. Горянка думала, что теперь Старшая Сестра скроется куда-нибудь, но она опять прислонилась спиной к дверям и заговорила. Морщины между ее бровей стали глубже, рот искривился: великий гнев пылал в ней. Но голос Старшей Сестры звучал безмятежно и доброжелательно.
— Сегодня истек срок затворничества Младшей Матери Акридделат Третьей, — говорила Эдзелет, и все, у кого были блокноты, строчили как в лихорадке. — Церковь обрела новую благодать, верующие — радость. Дух Ее Святейшества тверд, разум ясен. Мы еще не знаем, достигла ли Младшая Мать цели своего сосредоточения. Но мы были поражены, узнав, что она прекрасно осведомлена обо всем, случившемся в мире за время ее затворничества — и даже о том, что еще не случилось.
Рескидди разом ахнули. Даже хитрые глаза людей с блокнотами засветились благоговением. Одна Неле осталась спокойной: горянка ничего удивительного не видела в том, что Младшая Мать творит чудеса.
Закончив речь, Эдзелет с достоинством склонила голову и направилась к лестнице. Пораженные ее словами, люди не отрывали от нее глаз. Старшая Сестра хранила молчание; казалось, что она знает много больше, чем сказала. Захваченная общим порывом, Неле тоже смотрела в спину Эдзелет. Когда чья-то рука взяла горянку за плечо, от неожиданности она едва не начала отбиваться.
— Юцинеле — это ты, — донесся веселый шепот. — Ты тут одна чернявая.
Неле подняла глаза и покраснела.
— Кровь небесная! — сказал рыжий Арсен, вытаращившись. — Ведь и впрямь глаза-то…
— Что? — озадачилась Неле. — Что с глазами-то моими?
— Потом, — сказал веселый Арсен и построжел. — Пойдем-ка, Юцинеле. Младшая Мать тебя зовет.
Теперь все в коридоре смотрели на Неле — кто с изумлением, а кто с такой завистью, что если бы взгляды могли жечь, у Неле задымился бы край накидки. Когда двери покоев Акридделат закрылись за ее спиной, горянка облегченно выдохнула.
— А ведь и правда, — встретили ее слова Джесена. — Глаза — как на мозаике.
Неле почти рассердилась.
— Что вы все про глаза мои говорите? Что с ними такое?
Арсен вздохнул.
— А мама сказала, — объяснил он. — Приведите сюда Юцинеле, девочку с глазами Арсет…
— Она здесь? — прервал его глуховатый голос.
— Да, мама.
Окна были открыты, слабый ветерок тревожил легкие белые занавеси, и после душного коридора Неле с удовольствием вдохнула полной грудью. Просторную комнату разгораживали истефийские цветные ковры. В углу серебрился маленький фонтан, изображавший Деву пресной воды, вокруг него цвели цветы в кадках. Акридделат лежала на низкой широкой постели, пристроив голову на колени мужу, а господин Ярит ласково перебирал ее распущенные волосы. На животе у Младшей Матери лежала кошка, черная как уголек. Хозяйка медленно, рассеянно гладила ее, и на фоне ее шерсти бледные пальцы Акридделат казались еще бледнее и тоньше. Арсен и Джесен стояли посреди комнаты, уставившись на мать. Прямо на полу, на расшитых подушках, сидели врачи. Две старухи, пришедшие вместе с Эдзелет, расположились чуть дальше, в креслах. Неле огляделась и тоже села на пол, на подогнутые ноги.
— Арсен, — не открывая глаз, сказала Акридделат, — позови моих секретарей.
— Они тут, прямо за дверью.
— Тогда погоди, — Младшая Мать улыбнулась. — Юцинеле… Неле. Мою дочь тоже зовут Неле.
— Я знаю, — сказала та и добавила на всякий случай: — Янеллет. Она потеряла сережку в фонтане на площади.
— Вот как? — Акридделат засмеялась. — Она ее не потеряла. Это поверье: если оставить в одном из этих фонтанов монетку, сережку или колечко, то исполнится желание. Наверно, Янеллет хотела, чтобы я поскорей вернулась.
— Еще как, — хором сказали Арсен и Джесен, и последний добавил: — Она сейчас спит.
— Хорошо, — сказала Акридделат. — Надеюсь, мы не слишком напугали тебя, Юцинеле.
«И почему она думает, что я боюсь?» — задалась вопросом таянка. Но никакой обиды на Младшую Мать она не чувствовала, и просто ответила:
— Я не испугалась. Госпожа Акридделат, вам Лонси про меня сказал?
— Лонси — это тот мальчик, что приехал с тобой?
— Да. Он к вам пришел?
— Нет, — сказала Акридделат. — Не к нам. С ним случилось несчастье, Юцинеле. К сожалению, ничем нельзя ему помочь. Но тебя ведь не очень тревожит его судьба?
Неле стало стыдно.
— Я… — пробормотала она, — я беспокоюсь… он не плохой, он обо мне заботился.
Акридделат помолчала.
— Тебя никто не винит, — сказала она. — Не стоит больше говорить о Лонси. Возможно, мы еще встретимся с ним. Но я не за этим позвала тебя. Ты догадываешься, зачем очутилась в Рескидде?
Неле не ждала такого вопроса. Не то чтобы она не знала ответа — скорей наоборот, слишком много ответов она знала. Который из них хотела услышать Младшая Мать? Горянка беспомощно обвела глазами собравшихся рескидди. Врачей и господина Ярита занимала одна Акридделат, сыновья ее смотрели с веселым любопытством, а старухи в креслах — с мрачной строгостью. Что отвечать им всем?
— Я… — растерянно начала Неле под десятком устремленных на нее взглядов — и умолкла.
Если до Лонси священницам нет дела, почему им есть дело до Неле? И разве есть нужда догадываться, если и так хорошо знаешь? Аллендорцы хотели, чтобы Неле уехала как можно дальше, чтобы совсем сгинула, потому что иначе Воин Выси не стал бы слушаться принцессу Лиринию. Поэтому Неле отправили в Рескидду, а там — подменили ее на Сайет… «Почему — в Рескидду? — вдруг встрепенулась горянка. — Почему не в Цестеф, не в Хотохор? Не к берегу Зеленого моря, ведь он так же далеко от Ройста?»
А если с Лонси случилось несчастье и он не приходил к священницам — кто же тогда рассказал Акридделат о Юцинеле?
«Не время гадать, — решила таянка, — время спрашивать», — и ответила:
— Я не знаю, госпожа. А кто вам сказал про меня? И чем мне вам послужить?
Акридделат вздохнула.
— Боюсь, чтобы объяснить это, нужно объяснять все с начала времен, — сказала она со смешком. — Ты выросла в Таяне, Юцинеле. Читала ли ты Легендариум?
— Я читала переложение, — с готовностью закивала Неле, радуясь, что не совсем невеждой себя выставит. — Совсем недавно, в госпитале. Про Ликрит и Данирут, и про демонов, и про Арсена, который царь.