– Я не хочу сказать, что верю всему. Но если это правда, и ты говоришь, что твои родители состоят в ордене Дракона…, они могут нам помочь найти этого человека.
Кейт лишь однажды видела родителей Лучана и прекрасно тогда провела время за столом с изысканным вином и домашней выпечкой в уютной старой квартире в восточной части Бухареста. Отец Лучана, писатель и интеллектуал, произвел на нее большое впечатление своими познаниями и мудростью.
– Стригой убили моих родителей в августе, – сказал Лучан. Его голос звучал негромко. – Здесь, в Бухаресте, они выследили и уничтожили большинство членов ордена. Многие просто исчезли. Тела родителей оставили висеть прямо в квартире, чтобы их нашел я или моя сестра. Своего рода предупреждение. Стригой очень уверенно себя сейчас чувствуют.
Кейт подавила желание обнять Лучана или погладить его по щеке. Не исключено, что он врет. Но интуиция, которой она доверяла, утверждала обратное.
– Вы упомянули администратора больницы… Попеску, в прошедшем времени, – заметил О'Рурк. Лучан кивнул.
– Погиб. Полиция обнаружила его полностью обескровленное тело на той же неделе, когда господин Станку – тот, из министерства, – закончил свой земной путь в морге медицинского института.
– Почему убили Попеску? – спросила Кейт. Ответ она знала еще до того, как Лучан заговорил.
– Они проследили за ребенком… Джошуа…, от приюта до больницы Попеску. Не сомневаюсь, что этот хорек рассказал им все, что знал о тебе…, и обо мне…, до того, как ему перерезали глотку.
– И с тех пор вы скрывались? – спросил О'Рурк.
– С того самого дня, как уехала Кейт. Я уговаривал родителей и друзей бежать, но они оказались упрямыми…, храбрыми.
Лучан отвернулся, но Кейт успела заметить слезы у него на глазах.
«Может быть, стригой просто хорошие актеры», – подумала она, чувствуя себя совершенно опустошенной. Запах супа в комнате вызывал у нее легкое головокружение.
– Послушай, Кейт. – Лучан сел на кушетку и упер руки в колени. – Я не могу представить тебе никаких доказательств, кроме этого, – он хлопнул себя по груди, – моей принадлежности к ордену и существования ордена. Но попробуй рассуждать здраво. Зачем мне переправлять Джошуа в больницу, а потом помогать тебе с его усыновлением, будь я стригоем?
– Мы даже не знаем, существуют ли в действительности твои стригой, – ответила Кейт. Лучан кивнул.
– Ладно. Но, кажется, я могу тебе кое-что продемонстрировать, чтобы это доказать. Кейт и О'Рурк ждали.
– Первым делом сегодня вечером мы пойдем в медицинский институт и сделаем мне анализ крови, чтобы доказать, что я не стригой. Оборудование допотопное, но элементарный интерактивный тест покажет, проявляется ли в моей крови ретровирусная реакция стригоев.
– Вирус Д, – тихо сказала Кейт.
– Что?
– Вирус Д. – Она подняла глаза. – Мы его так назвали в ЦКЗ.
– Ладно, – согласился Лучан. – В общем, сначала мы делаем простенький тест на вирус Д, а потом разнюхиваем, прошу прощения за выражение, дом того Человека, которого назвал Амадди. Мы будем следить за ним, куда бы он ни направился.
– Зачем? – спросил О'Рурк.
– Потому что если он стригой, то выведет нас на остальных Мой отец был совершенно уверен, что Джошуа – это тот ребенок, который избран для Церемонии Посвящения…, а она вот-вот должна состояться.
– А что такое… – начала было Кейт.
– Я все объясню по дороге в лабораторию мединститута, – сказал Лучан Он поставил кастрюлю на конфорку и снова включил плиту.
– Что вы делаете? – спросил О'Рурк.
– Раз уж мы отправляемся охотиться на вампиров, то я не хочу оставаться голодным.
Он без улыбки начал помешивать суп.
В институте все огни были погашены за исключением южного крыла, где подремывал сторож. Лучан провел их через сад с облетевшей листвой к подвальной двери. Повозившись с тяжелой связкой ключей, он открыл портал, который, как показалось Кейт, был бы уместнее в каком-нибудь готическом замке, а не в мединституте. Узкий коридор подвала был захламлен поломанными стульями и покрытыми паутиной столами, и пахло здесь крысиным пометом. Лучан взял с собой фонарик-ручку. В одном месте он остановился и открыл заскрипевшую дверь.
«Кто там нас поджидает?» – подумала Кейт. Она попыталась перехватить взгляд О'Рурка, но священник имел вид человека, слишком поглощенного своими мыслями.
Комната больше напоминала склад медицинских учебников, если не считать застеленной кушетки, настольной лампы и электроплитки Кейт почувствовала запах плесени и увидела крысиные экскременты. Заметила она и свежие американские книжки, стоявшие вперемешку с медицинской литературой.
– Вы жили здесь? – спросил О'Рурк. Лучан кивнул.
– Стригой обыскали мою квартиру, припугнули моих друзей и…, о родителях я уже говорил. Но институт они осматривали довольно поверхностно. – Он улыбнулся – Если бы я вернулся на занятия, то, думаю, меня заложили бы не меньше десятка «друзей» и преподавателей… А в этом крыле по ночам пусто.
Он погасил свет и повел их дальше по коридору, потом вверх по лестнице через два пролета.
В лаборатории Кейт спросила:
– Я не понимаю. Эти стригой держат в руках и полицию и пограничную охрану?
– Нет, – ответил Лучан, настраивая микроскоп. – Но в этой стране, и в других, как мне говорили…, каждый время от времени работает на стригоев. Они управляют теми, кто управляет.
Кейт с трудом могла поверить, что это помещение – рабочая секция лаборатории мединститута: оптические микроскопы довоенных моделей, щербатые мензурки, запыленные пробирки, ободранные кафельные стойки и обшарпанные деревянные табуретки. Место это скорее напоминало кошмарный образ лаборатории средней школы где-нибудь в американском гетто, многие годы как опустевшей. Но Лучан сказал, что это и есть лаборатория мединститута.
– Чаушеску тоже был стригоем? – спросил О'Рурк. Лучан покачал головой.
– Чаушеску…, супруги Чаушеску…, были орудием в руках стригоев. Они получали приказы от главы Семьи, Воеводы стригоев.
– Темный Советник, – сказал О'Рурк.
Лучан метнул в его сторону внимательный взгляд.
– Где вы слышали это прозвище?
– Так Темный Советник существовал?
– Да, конечно, – ответил Лучан. Он перетащил на стойку допотопный автоклав и включил его в сеть. – Кейт, поищи скальпели.
Кейт огляделась по сторонам в поисках запечатанных упаковок стерильных одноразовых скальпелей, но Лучан сказал:
– Да нет, они там в раковине.
В выщербленной эмалированной кювете лежало несколько стальных скальпелей. Она взяла кювету и, покачав головой, подала ее Лучану. Тот поставил кювету в автоклав, который начал гудеть.
– Этот анализ не имеет значения, – сказала Кейт. – Он ничего не докажет.
– Думаю, докажет, – отозвался Лучан. Он опустил светозащитные шторы на окнах и включил свет над микроскопом.
– Кроме того, я хочу еще кое-что показать. Лучан присел на корточки перед небольшим холодильником и достал оттуда маленькую чашечку.
– Обычная цельная кровь, – произнес он. С помощью пипетки он приготовил три стекла с препаратами цельной крови. Потом достал из автоклава скальпели и вытащил из-под стойки спирт и губки.
– Кто первый?
– Что же мы здесь должны увидеть? – поинтересовался О'Рурк. – Маленькие вампирские клеточки, скачущие на наших кровяных тельцах?
Лучан повернулся к Кейт.
– Не желаешь ли пояснить?
– Когда Чандра…, когда специалисты ЦКЗ выделили вирус Д, – сказала она, – то это значительно упростило выявление в ретроспективе воздействий на цельную кровь и прокультивированные препараты с иммунодефицитом. Вирус Д…, в действительности это ретровирус…, связывает гликопротеин-120 с рецепторами антигенного маркера хелперных Т-лимфоцитов.
– Стоп-стоп, – прервал О'Рурк. – Вы хотите сказать, что можно просто посмотреть в микроскоп на препараты крови и сказать, принадлежит ли эта кровь стригоям?
Кейт бросила взгляд на Лучана.
– Нет, это не так просто. Но если посмотреть в окуляр, можно увидеть разницу, когда ретровирус Д взаимодействует с кровяными клетками извне.
Лучан установил первый препарат.
– Вы обнаружили поразительное количество инфицированных клеток? – обратился он к Кейт.
– Мы определили соотношение на уровне почти девяноста девяти процентов, – ответила она.
– Что это значит? – спросил О'Рурк. Кейт объяснила.
– Ретровирус иммунодефицита распространяется в соотношении примерно одна клетка CD4 на сто тысяч. Это много, если вспомнить, сколько миллиардов клеток в крови. Но вирус Д…, он просто ненасытен. Он стремится инфицировать все чужеродные клетки, с которыми сталкивается.
О'Рурк на шаг отступил от стойки.
– Невозможно представить, чтобы это было так заразно. Тогда мы все стали бы вампирами, стригоями, если дело обстоит именно так.
Кейт заставила себя улыбнуться.
– Нет, это совсем не заразно, насколько мы знаем. Вирус Д вырабатывается в организме хозяина при помощи рецессивно-рецессивной генетической цепочки, действия которой мы еще не понимаем. Это зависит и от болезни, связанной с иммунодефицитом типа ТКИД, которая входит в общую картину.
– И что это значит?
– Это значит, что вы должны умереть от редкой болезни крови, чтобы приобрести истинное бессмертие за счет этой же болезни, – ответил Лучан, не отрываясь от микроскопа. – Это непостижимо. Хотя нам всем этого хочется. – Он поднял голову. – Кто первый?
Кейт сделала приглашающий жест.
Лучан состроил гримасу и взял скальпель. Проколов палец, он выдавил достаточное количество крови, чтобы нанести мазок на заранее приготовленное стекло, и подал кювету со скальпелями Кейт.
– Не желаете ли оказать честь нашему святому отцу? Кейт протерла О'Рурку средний палец, проколола его, выдавила кровь и приготовила препарат. Затем проделала то же самое со своим пальцем.
– Все равно я считаю, что это ничего не доказывает, – сказала она, наблюдая за тем, как Лучан возится с препаратами.