Процесс приручения продолжался целых две недели. Каждый день мальчик кормил свою пленницу свежей травой. Сначала она воспринимала его появление нервно, но он был терпелив, подолгу с ней ласково разговаривал и постепенно вошел к ней в доверие. Процессу сближения способствовал и теленок, который стал быстро совсем ручным, что тоже настраивало его родительницу на вполне мирный лад. Став у коровы, можно сказать, своим человеком, Хамфри принялся приучать ее к Элис, которая сперва заходила в коровник только с ним вместе, а затем уж смогла приносить ей корм и одна.
Когда теленку исполнился месяц, мальчик попробовал подоить корову. Она брыкалась, опрокидывала ведро. Угрозы и уговоры были бессильны. Тогда Хамфри начал ее выпускать попастись во двор, вечером же позволял ей вернуться к теленку только после того, как подоит, и постепенно она привыкла к этому. Затем Хамфри решил ее отпустить на пастбище в лес. Когда она первый раз исчезла из вида в чаще, он испугался, что больше ее никогда не увидит, однако вечером возле ворот раздалось ее требовательное мычание. С этого дня она до самого наступления холодов была на подножном корму и неизменно возвращалась к детенышу, дожидавшемуся ее в коровнике. А Хамфри не отнимал его от нее до самой зимы. Тут надо сказать, что он оказался телочкой и со временем обещал вырасти в замечательную вторую корову. Заботу об обеих скоро взяла на себя Элис, и в кладовке наших лесных обитателей теперь не переводились молоко и другие продукты, которые можно из него сделать.
На исходе последнего летнего месяца Хамфри спросил у Якоба:
– Ты когда в Лимингтон поедешь?
– Да мне там сейчас особенно делать нечего, – отозвался тот. – Конец августа и сентябрь – неподходящее время для оленины.
– Ну, когда все-таки соберешься, мне надо будет тебя попросить привезти кое-что для меня и для Эдит.
– И что же понадобилось нашей Эдит? – заинтересовался Якоб.
– Котенок, – внес ясность мальчик.
– Ну, это задача простая. А сам ты что хочешь?
– Собаку. Смокер же все-таки твой, а я хочу вырастить собственную.
– Что ж, я подумаю, порасспрашиваю, – кивнул старый егерь. – Смокер, конечно, еще в полной силе, однако совсем не дурная идея иметь на каждое ружье по собаке. Разное ведь иногда случается.
– Тогда лучше уж двух щенят завести, – вмешался дотоле молчавший Эдвард. – Одного Хамфри, другого мне.
Якоб снова кивнул.
– Но для этого нужен не Лимингтон. Навещу-ка я своего приятеля на другом конце леса. Давненько к нему не наведывался. У него-то как раз и водятся очень правильные щенки такой же породы, как Смокер. Пожалуй, сегодня туда и отправлюсь. Но не рассчитывайте, что я сразу вернусь с щенками. Их, вероятнее всего, подождать придется.
– Тогда я с тобой. Можно, Якоб? – немедленно стал набиваться ему в компанию Эдвард.
– Лучше не надо, – возразил тот. – Сам посуди: вопросы пойдут, разговоры…
– И вообще ты мне здесь понадобишься, – Хамфри очень кстати для Якоба вынашивал свои планы на старшего брата. – Нечего от работы увиливать.
– Какой еще там работы? – сердито уставился на него Эдвард.
– Разной и очень тяжелой. Созревшие желуди нужно собрать, а их нам на эту зиму много понадобится. Видел, сколько у нас поросят наплодилось, и всех, между прочим, нужно кормить. Так что уж помогай. Нам с Элис и Эдит никак без тебя не справиться, – настаивал младший брат.
– У тебя, по-моему, в голове одна ферма да свиньи, – презрительно фыркнул старший.
– Ну, ты же у нас великий охотник. Все остальное не стоит твоих усилий. А я вот считаю, что одна птица в руке лучше, чем две в кусте, и заработаю своей фермой гораздо больше, чем ты охотой, – парировал выпад Хамфри.
– Почему это только ты? – воскликнула с возмущением Элис. – Мы с Эдит тоже с тобой на ферме работаем. А птицы и яйца вообще целиком на нас. Якоб, продай, пожалуйста, часть из них в Лимигтоне и купи нам новые платья, а то старые так истрепались! В них теперь только работать можно.
– Ясное дело, что это ваше, – подтвердил он. – И я вам куплю все, что вы захотите. А Хамфри на свои нужды пусть зарабатывает собственным хозяйством.
– Ну, тогда масло тоже мое, – решила напомнить Элис. – Ведь это я его делаю.
– Из молока от коровы, которую я поймал и приручил, – счел своим долгом несколько ограничить ее права Хамфри. – Значит, доход от масла делится между нами в равных долях.
– Да, так, наверное, правильно, – вняла его доводам девочка и перевела взгляд на Якоба. – Я сбила целый фунт[3] масла, но отчего-то оно у меня не твердеет. Не знаешь, в чем может быть дело?
– Может, ты соли в него маловато добавила? – предположил он.
– О, а я ее вовсе не клала, – растерялась Элис. – Разве она там нужна?
– Обязательно, – подтвердил Якоб. – Без нее у тебя не получится плотной массы. Но ты не расстраивайся. Я много раз видел, как делают масло, и сам тебе все покажу.
Оставив Эдварда в помощь брату и сестрам, Якоб ушел разузнать у приятеля на предмет щенков. Пропадал он в гостях два дня и, возвратившись, принес хорошую новость. Щенки у мальчиков будут, и преотличные. Якоб сам отобрал из помета двух самых лучших, только надо теперь запастись терпением. Пока им всего две недели от роду, и они должны оставаться при матери. А вот месяца через четыре, когда они сами будут способны добраться с Якобом до их дома, он сходит за ними и приведет.
– И, Эдвард, – продолжил он. – Будь осторожен в лесу. У оленей сейчас самый гон. Самцы очень злые в эту пору. На меня один в пути бросился. Хорошо я успел ему рог отстрелить, он и удрал с испугу. А так, боюсь, плохо бы мне пришлось.
– Да что мне в лесу сейчас делать, если нельзя охотиться. Я туда и не собираюсь, – успокоил его старший мальчик. – Вот наступит сезон в ноябре, тогда и начнем.
– Время за всеми трудами летит незаметно, – отметил Якоб. – Лето вон промелькнуло как один день. Не успеем оглянуться, ноябрь пожалует. Что ж, завтра я желуди вам помогу дособрать, а послезавтра мы с Билли отвезем в Лимингтон ваших, девочки, кур.
– А когда вернешься, помоги мне, пожалуйста, масло делать, – напомнила Элис. – У меня к тому времени много сливок накопится.
– И не забудь про котенка, – добавила Элис.
– Не пойму, что за польза тебе от него, – пожал плечами Хамфри, только что смастеривший для младшей сестры птичью клетку. – Во-первых, он птиц твоих всех переловит, а во-вторых, сливки у Элис начнет воровать.
– Не переловит и не начнет, – решительно возразила младшая девочка. – Просто надо повыше повесить клетки для птиц, чтобы он до них не достал, и как следует закрывать дверь в кладовку, где сливки хранятся.
– И тогда от котенка будет сплошная польза, потому что он наконец приучит вас к аккуратности, – глянул весело на сестер Эдвард.
Хамфри окинул внимательным взглядом его залатанную во многих местах одежду, затем скорбно воззрился на собственную, которая тоже ничем его не порадовала.
– Якоб, девчонки уже про себя говорили, но и нам бы пора купить что-то новое. Только, боюсь, наших денег пока на это не хватит.
– О чем ты, мой мальчик? Все я куплю, что вам надо. А деньги вернете, когда заработаете, – торопливо проговорил старик. Он, конечно, купил бы им все и так, однако считал полезным, чтобы его питомцы учились вести счет деньгам.
– Ну, тогда мне нужны в первую очередь костюм и ружье, – поторопился с заказом Хамфри. – А после того как верну тебе деньги за них, понадобятся еще инструменты и гвозди с шурупами. Но сначала ружье, – повторил он. – Хочу посмотреть, как у меня в лесу все получится, особенно когда уже будет собственная собака.
– С собакой еще потерпишь, – напомнил Якоб. – А в лес могу тебя брать с собой. Эдвард уже достаточно научился. Теперь твоя очередь.
– И мне хочется научиться как можно скорее, – с очень серьезным видом проговорил Хамфри.
В назначенный день старый егерь отвез на повозке в Лимингтон сорок из выпестованных Эдит цыплят и возвратился, выполнив все пожелания. Девочки получили по новому платью и деньги, вырученные от продажи цыплят, а мальчики – новые костюмы. Затем Якоб вручил Хамфри ружье, и оно стало предметом его особенной гордости, потому что калибр его оказался больше, чем у двух ружей, которые уже были в доме. И еще в повозке приехал маленький белый котенок. Эдит тут же прижала его к груди и унесла в дом. Новости в городе были по большей части на уровне слухов, но все-таки Якоб сумел поднять настроение Эдварду сообщением, что в стане противника начались распри. Левеллеры уже не сторонники Кромвеля, а восстали против него. И, похоже, что все остальные там тоже вскоре передерутся.
Старый егерь был прав: дел у всех в два последних еще теплых месяца оказалось столько, что наша компания и не заметила, как наступил ноябрь. Начался новый сезон охоты. Якоб открыл его вместе с Эдвардом и вернулся домой не только с обильной добычей, но и в каком-то особо приподнятом настроении.
– Ну, моя милая, – обратился он к Элис. – Завтра тебе неплохо бы расстараться и приготовить нам необычный обед. Потому что у нас будет пир.
– Но по какому случаю, Якоб? – не поняла она.
– Если сама не догадываешься, поймешь, когда время настанет, – с загадочным видом ответил он.
– Ну, если Хамфри согласится нам помочь, надеюсь, мы с Элис что-то придумаем. Во всяком случае, будем очень стараться, – пообещала девочка.
И они действительно расстарались. Эдит ощипывала цыплят, Хамфри, уже успевший тоже неплохо освоить готовку, сперва виртуозно нарезал овощи, а затем возился с подливой. А Элис все утро жарила, парила и пекла. В час обеда на столе красовались ростбиф из оленины с хрустящей корочкой, жаркое из оленины и овощей, два золотистых жареных цыпленка и главная гордость старшей сестры – румяно-желтый пирог, начиненный ябло-ками.
Лицо старого егеря просияло. Он прочувствованно прочел молитву. Затем на мгновенье умолк и начал: