Мне пришлось вычеркнуть из своего сердца все наивные фантазии и мечты и стремительно повзрослеть. И до рождения детей я считала, что вообще больше не способна любить. Только мои девочки вылечили мое окаменевшее сердце, не дав ему очерстветь полностью.
Несколько мгновений бывший молчит, а потом дерзко так усмехается. Совсем как в то время, когда мы только познакомились. Когда он приглашал меня на свидание, а я ему снова и снова отказывала, потому что считала бабником и мажором.
Но он упорно добивался меня. Приезжал, чтобы отвезти на занятия, и при этом всегда с кофе и свежими круассанами, потому что я отказывалась идти с ним куда-то. А потом он ждал меня после пар и тоже привозил что-нибудь сладенькое. И так продолжалось несколько месяцев.
Наш первый поцелуй случился на Новый год. Когда под бой курантов он поцеловал меня, и все, больше не выпускал из своих объятий. Ему было плевать на мнение родителей, и, вообще, для него будто перестал существовать весь остальной мир. Но потом вмешалась эта проклятая стажировка, которая расставила все по своим местам.
– Знаешь, крох, – на его лице красуется та самая мальчишеская улыбка, что я так хорошо помнила, – я ведь умею ждать.
– Я не заметила. Для человека, который умеет ждать то, что он хочет, ты слишком быстро кинулся на первую попавшуюся кость.
– И все равно я добьюсь своего, – говорит он уверенно, и меня пугает его решительность. – Не знаю, чего мне это будет стоить. Но если я сумел тебя добиться, когда мы были друг для друга посторонними людьми, то теперь, когда у нас семья…
– Нет у нас семьи, Любимов, – закатываю глаза от его упрямства.
– Есть! У нас двое прекрасных детей, зачатых в любви. И они будут видеть, как папа любит их маму. Даже если мама не будет его подпускать к себе.
– Любимов, ты перегрелся, кажется…
– Я уезжаю, чтобы решить определенные вопросы. Но когда я вернусь, то клянусь тебе, кроха, я разобьюсь в лепешку, но все исправлю.
– Слишком самонадеянно.
– Вот увидишь, – твердо говорит он.
А уже на следующий день мне приходит приглашение поучаствовать в одном очень интересном проекте. И я соглашаюсь, зная, что подобный шанс выпадает раз в жизни.
Но спустя пять дней моя жизнь в очередной раз разворачивается на сто восемьдесят градусов.
Глава 37
– Здравствуйте! – заглядываю в кабинет.
– Ангелина Матвеевна, присядьте! – говорит моя новая начальница Ксения Игоревна.
– Спасибо, – осторожно опускаюсь в кресло, стоящее напротив ее стола.
Смотрю на нее внимательно и жду окончательного вердикта.
– Ангелина Матвеевна, мы хотим, чтобы вы самостоятельно представляли проект на международной конференции.
– Но… это же будет в Америке.
– Именно! Мне нравится, как вы горите проектом, как представляете его аудитории. Ваш азарт передается подчиненным. Если изначально у нас были сомнения, стоит ли именно вас отправлять, то по истечении этих нескольких дней могу сказать, что я под большим впечатлением, – откидывается она на кожаную спинку кресла и, устроив локти на подлокотниках, соединяет пальцы домиком. – Поскольку документы для представителя нашей компании нужно делать заблаговременно, то нам нужно как можно скорее утвердить кандидатуру.
– Ух ты! – смотрю широко раскрытыми глазами на эту женщину и теряюсь с тем, что еще должна ответить. – Это как-то неожиданно.
– Скажу честно, – начальница подается вперед, складывая руки на столешнице и ложась на нее грудью, – никого другого я не хочу отправлять.
– А если я вас разочарую, – начинаю представлять, как с треском опозорюсь, – и подставлю компанию?
– Ну вы же постараетесь, верно?
Предложение меня ошеломляет. Сначала я очень быстро загораюсь этой идеей, а потом чувствую досаду.
– Боюсь, что я не смогу поехать. У меня дети маленькие совсем.
– И что, вам не с кем их оставить? – вопросительно приподнимает бровь Ксения Игоревна.
– Есть родители. Но я же места себе не найду, что оказалась так далеко.
– Слушайте, я сама мама. Да, у меня пятнадцатилетний балбес, но он тоже был когда-то малышом. И я прекрасно понимаю ваши чувства. Но также я понимаю, что, если бы кто-то сделал мне подобное предложение, я бы в лепешку разбилась, но нашла возможность полететь.
– Мне нужно посоветоваться с родными.
– Даю вам два дня на размышления. Дольше мы тянуть время не сможем. Обидно будет, Ангелина Матвеевна, если ваши все лавры достанутся другому человеку, – смотрит на меня серьезно.
У меня в душе такой раздрай, что сложно скрыть.
Конечно, я даже в мечтах не могла представить, что такое возможно. Мне всегда казалось, что это Глеб будет достигать вершин, а я – работать в удовольствие, растить детей. А оно вон как получилось.
И почему-то одна только мысль о том, чтобы оставить своих малышек и полететь через океан, повергает меня в ужас.
Конечно же, я не сомневаюсь в своих родителях и в том, что они с радостью отправят меня на конференцию, а сами присмотрят за девочками. Но этот леденящий душу страх, что может что-то случиться, а я не смогу немедленно вернуться, не отпускает меня.
– Спасибо, я обдумаю ваше предложение, – не спешу заверять Ксению Игоревну, что непременно соглашусь, потому что у меня нет уверенности и гарантий.
Остаток рабочего дня стараюсь сосредоточиться на проекте, а все решения оставить до вечера, когда можно будет посоветоваться с родными.
Но дома меня ждет сюрприз. Стоит перешагнуть порог, как на меня летят мои малышки.
– Мама!
– Мама!
Наперебой кричат они.
Присев на корточки, обнимаю их по очереди и целую, думая о том, как я вообще смогу их оставить, пусть и на время.
– Мама! Папа там… – тянет меня на кухню Даша.
Только теперь я замечаю мужские ботинки, что аккуратно стоят у порога.
Его не было почти неделю. И если честно, то я уже думала, что он не вернется.
Нет, Глеб, конечно, звонил. Пытался состыковаться с детьми, но разница во времени не позволяла это сделать.
Сердце сбивается с ритма, когда я иду следом за детьми и вижу его посреди нашей крохотной кухни, распаковывающего пакеты. А посреди стола лежит огромный букет белых роз.
Девочки, радостные, прыгают вокруг нас, а у меня, кажется, дар речи пропадает, когда он смотрит на меня своим этим темным взглядом, что проникает мне в самую душу, затрагивая те нотки, до которых мог дотянуться только он. Любимов подходит к столу и, взяв букет в руки, делает шаг ко мне.
– Я только с самолета, – говорит как-то смущенно. – Прости, что без предупреждения.
Забираю цветы, и единственное, что получается выдавить из себя:
– Ты прилетел.
– Конечно я прилетел, – улыбается. – Не могло быть иначе.
Смущаясь, опускаю глаза вниз, а затем меня пронзает мысль, что что-то не так.
– А где мама?
– У нее встреча в каком-то клубе… – не отрываясь рассматривает меня. – Мы забрали девочек из садика, и она убежала.
Стою не двигаясь, не зная, как себя вести.
– Я соскучился, – говорит он хрипло, пока маленькие шуршунчики шелестят пакетами, извлекая оттуда подарки. – Не говори ничего, – выставляет перед собой руку, чтобы я не вздумала хоть что-то сказать против. – Давайте просто поужинаем, а потом я хочу вам что-то показать.
Сегодня я не в настроении для пикировок. Возможно, это усталость после тяжелого трудового дня, а может… может, я просто соскучилась? Не хочу об этом думать, как и о том, встречался ли он там с бывшей женой, о причинах расставания с которой он так и не рассказал.
А возможно, я слишком поглощена переживаниями насчет предложения начальницы.
Но в ответ я просто киваю.
– Я только руки помою, и будем ужинать. Судя по запаху, мама приготовила плов.
– И я умираю как хочу его съесть, – улыбается Глеб, и от этого почему-то становится теплее на душе. – Беги, я пока девочек усажу, – все это так естественно звучит из его уст, будто так мы проводим каждый вечер.
На пару часов я отпускаю контроль, позволяя себе просто насладиться общением с детьми и мужчиной, который сделал для меня самый ценный подарок из возможных. И за это я всегда буду ему благодарна.
Глава 38
– Зачем ты нас сюда привез? – осматриваю просторный двор нового элитного жилого комплекса.
На современной детской площадке играют дети, молодежь стучит мячом по резиновому покрытию баскетбольной площадки.
Из кофейни на первом этаже тянет кофе. Рядом с ней устроилась кондитерская. А из магазина напротив люди идут с полными пакетами продуктов. И вообще, кажется, что в масштабах одного двора поместилось абсолютно все необходимое для жизни. От продуктового до салонов красоты, детских секций и семейных кафе.
– Ну не для того, чтобы показать двор. Пойдем дальше, – Любимов держит за руки девочек, что не желают отлипать от отца, так давно не приезжавшего к ним.
Мы проходим в просторный подъезд. За стойкой ресепшена стоит улыбающаяся женщина.
– Добрый день, Глеб Романович!
– Здравствуйте, Валентина! Это Ангелина и наши дочки Даша и Маша.
– Рада с вами познакомиться, – улыбается она.
– Взаимно, – смущаюсь, не понимая, зачем мне это знакомство.
– Какие милые у вас девочки.
– Спасибо, – спешу за Глебом, что идет к лифту.
– Иди сюда! – зовет Любимов, и я следую за ним.
Заходим в просторную зеркальную кабину лифта. Девчонки мои затихают, как мышки. И когда лифт останавливается на девятом этаже, Любимов первый выходит на площадку.
Дальше расположился коридор с десятью дверями. И Любимов уверенно открывает одну из них.
– Ты здесь живешь? – приходит на ум единственное объяснение тому, что он ведет себя здесь как дома. Да и консьерж знает его в лицо.
– Нет. Я здесь не живу, – он придерживает дверь, пропуская нас внутрь.
Я перешагиваю порог и замираю. Такое все чистое и новое, что страшно даже проходить. Белая кафельная плитка, светлый коридор с современной системой хранения и яркой подсветкой.