– Тебя это не удивляет?
– Нет, – спокойно отвечает она. – Я сразу знала, что так будет. Отношения на расстоянии редко какая пара выдерживает. И не внушал мне доверия твой Глеб.
– Почему ты мне об этом не сказала?
– А ты бы послушала меня?
– Вряд ли, – в вопросах сердечных сложно следовать голосу разума. И тем более не станешь слушать родителей.
– И как ты? – участливо спрашивает она.
– Плохо, мам, – говорю как есть. – Но это не все… – Сталкиваюсь с ее взглядом. – У меня будет двойня.
– Боже! – из ее рук выскальзывает ложка и падает на пол так, что брызги соуса разлетаются по линолеуму.
Я отвлекаюсь на то, чтобы убрать оранжевые следы с пола и помыть ложку, и в напряжении жду дальнейших маминых нравоучений.
– А он знает? – только спрашивает она.
– Знает.
– И что?
– Отправил на аборт.
– Вот же гад ползучий! – мгновенно выходит из себя она.
Снова замолкает, обдумывая ситуацию.
– Двойня… – только и произносит мама.
– Да, мам. И я… я буду рожать.
– Ох, доченька, – отходит мама к угловому диванчику и опускается на сиденье.
Бледная, безмолвная, она меня пугает.
– Мамуль, может, тебе валерьянки накапать?
– Не надо, дочь. Подожди, я с мыслью свыкнусь, – говорит она отстраненно.
Я ей не мешаю переваривать новость и заливаю соусом голубцы, оставляя их вариться. А сама начинаю крошить овощи.
– Двойня… – снова повторяет она. – Надо как-то отца подготовить. Хорошо, что твой гад в Америке. Иначе папа от него живого места не оставил бы.
– К такому не подготовить… – понимаю, что какие бы слова я ни подобрала, для него моя новость будет ударом.
– Ничего, дочь. Справимся. Тебя же вырастили, – слышу, как она всхлипывает.
– Мам, ну ты чего? – бросаю резку и подхожу к ней, присаживаясь рядом и обнимая ее. – Я понимаю, что быть матерью-одиночкой тяжело. Но я просто не могу иначе. Я уже люблю их и жду.
– Понимаю, – смахивает она слезы. – И не виню тебя. Вот только…
– Что, мамуль?
– Он же рано или поздно объявится. И случится это, когда не надо будет больше не спать по ночам, – снова начинает плакать родительница. – Явится тогда, когда твоя жизнь начнет входить в нормальное русло. А ты… дурешка такая, забудешь все и простишь его.
– Не будет такого никогда! Во-первых, он не объявится. А во-вторых, он предал меня, уничтожил как женщину. И я никогда не забуду присланные им десять тысяч на аборт. Теперь дети только мои.
– Помяни мое слово… – тяжело выдыхает она.
Но я уверена, что ни за что и ни при каких обстоятельствах не бывать этому. И мерзавец не узнает о существовании детей.
Но как там говорится, хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах?
Спустя два года я не раз вспомню эту фразу.
А пока… пока я уверена в том, что сказала маме…
Глава 7
Спустя два года
– Ну что, готова? – заглядывает в кабинет Ваня.
– Вроде как, – вытираю вспотевшие ладони о юбку и смотрю на Майкова, стараясь не показывать того, как сильно переживаю, что не оправдаю надежд.
– Лин, не волнуйся так сильно, – улыбается он, окидывая меня взглядом с ног до головы.
– Легко тебе говорить, ты не выпадал из жизни практически на полтора года.
– Да ладно тебе, не прибедняйся. Ты все равно выполняла заказы. За что я тебе очень сильно благодарен, – улыбается он задумчиво.
– Ты – мне? – нервно смеюсь. Все же не каждый день можно от начальника услышать подобную похвалу.
Да, Майков за два года стал руководителем отдела. И как только мои малышки немного подросли, начал уговаривать меня выйти к нему в отдел.
А когда поступил крупный заказ от международной компании, то предложил мне такую зарплату, что, посовещавшись с родителями, я решила воспользоваться предложением. А они будут на подхвате с Машей и Дашей.
– Конечно! Где еще мне найти таких профессионалов, – улыбается он.
– Ох, Ваня! – отвожу взгляд в сторону. – Смущаешь ты меня.
– Привыкай, Лина! Ты этого заслуживаешь.
– Спасибо, – прикусываю губу.
– Ну, увидимся, как и прежде, на обеде? – как ни в чем не бывало предлагает он. Будто он не мой начальник и я не его подчиненная, а мы по-прежнему стажеры.
– Посмотрим, отпустит ли меня начальник, – смеюсь, рассчитывая хоть как-то разрядить атмосферу.
– Считай, сегодня он тебе выдал бонус первого дня, – указывает на меня пальцами и, подмигнув, покидает мой небольшой кабинет.
Как только Майков уходит, я проверяю сообщения. Убедившись, что ни из садика, ни из дома мне никто не звонил, еще раз пробегаюсь по техническому заданию и приступаю к работе.
Вникать в новый проект всегда интересно. Я выполняю свою часть задания, параллельно списываюсь с остальными исполнителями и вношу коррективы в планирование работы.
– Готова? – заглядывает в кабинет Майков.
– К чему? – не сразу понимаю, что именно он имеет в виду.
– Обедать, Лина, – усмехается он, привалившись к косяку и рассматривая меня.
– Уже? – удивленно перевожу взгляд с него на часы и обратно.
– Да, уже десять минут как, – смотрит так странно.
– Блин, – вглядываюсь в экран монитора. – Я не хотела отвлекаться, чтобы успеть сегодня как можно больше.
– Ангелина, считай, это приказ от начальства. Иди обедать! – говорит строго, а у самого глаза улыбаются.
– Я просто боюсь, что не каждый день смогу так продуктивно работать. Все-таки у детей адаптация.
– Не волнуйся. Мы, кажется, это все обсуждали.
– Да, точно, – смущаюсь.
– А пока не нужно беспокоиться о том, чего не случилось. Ну так что, идем?
Ещё со времен стажировки Ваня был одним из немногих, кто хорошо ко мне относился. И чье отношение не изменилось вместе с тем, как у меня начал расти живот. Из коллег и однокурсников только он навещал меня в больнице, когда я лежала на сохранении, и не забывал дарить подарки на праздники не только мне, но и моим малышкам, после их рождения.
И мне радостно оттого, что новая должность не искоренила в нем то доброе и светлое, за что я прониклась к нему.
– Идем, – киваю и, сохранив проект, выключаю компьютер. Подхватываю сумочку и иду следом за боссом.
Стоит нам выйти в общее пространство, и я мгновенно ловлю на себе заинтересованные взгляды стажеров и специалистов ниже по должности, что остались на своих местах и предпочли пропустить обед.
Щеки мгновенно заливает румянцем, и мне хочется сбежать оттуда как можно скорее.
– Теперь меня будут обсуждать, – говорю я тихо, останавливаясь у лифта. – Скажут, что я здесь по блату. Хотя так оно и есть, – смотрю в потолок, борясь со слезами, что внезапно выступили на глазах.
– Ангелина, посмотри на меня, – говорит Ваня.
Я делаю глубокий вдох и смотрю на него.
– Ты здесь исключительно потому, что ты первоклассный специалист, которому я доверяю, – говорит он серьезно.
– Правда? – моргаю часто-часто, не давая воде пролиться из глаз.
– Чистейшая, – улыбается начальник, и мне становится легче. – В любом случае плевать на все, что говорят. От их мнения разве твой профессионализм уменьшится?
– Вряд ли…
– Вот и наплюй. Кстати, выглядишь великолепно, – говорит он как раз в тот момент, когда открываются двери лифта.
В это же мгновение у Майкова начинает вибрировать в кармане смартфон.
– Секунду, – говорит он и принимает вызов. – Да, да… Нет, еще в здании. Да, могу, – отвечает он звонящему. – Хорошо, – сбрасывает вызов.
– Лин, прости, – смотрит на меня виновато. – Кажется, совместный обед придется перенести…
– Что-то случилось?
– Сейчас внезапно должны подъехать заказчики, и мне нужно быть у босса в кабинете. Прости, пожалуйста.
– Ничего страшного, Вань. Я все понимаю, – улыбаюсь ему и направляюсь к выходу, решая купить невдалеке от здания пирожок и запить его сладким лимонадом.
Прохожу к раздвигающимся дверям. Делаю шаг на улицу и понимаю, что что-то не дает мне идти дальше, и я поленом падаю вниз, прямо на железную решетку, за которую зацепился мой каблук.
Колени горят, и, кажется, колготки порваны, но еще больше меня душит обида. Расстелиться вот так у всех на виду.
– Вам помочь? – раздается прямо надо мной голос, который последние два года я слышу только в страшных снах.
Меня сковывает холодом. Я медленно поднимаю голову и хочу незамедлительно провалиться сквозь землю. Потому что сверху на меня смотрит бывший.
– Лина? – удивленно вскидывает брови Глеб.
Глава 8
Последний, кого я ожидаю увидеть на месте новой работы, да еще в настолько унизительный момент, – это мой бывший.
– Лина? – словно не веря своим глазам, повторяет мое имя Глеб. – Что ты тут делаешь? Это правда ты?
Пятая точка ноет, но я напрочь забываю про ушибленное бедро и, не шевелясь, смотрю на мужчину снизу вверх.
Он нависает надо мной, стоя прямо напротив солнца, и кажется мрачным пятном, обрамленным солнечными лучами.
Тело будто онемело, и я не в состоянии пошевелиться. Смотрю как умалишенная с открытым ртом и думаю, что у меня галлюцинации.
– Как-то ты неудачно растянулась, – протягивает руку бывший.
Его рука приближается ко мне будто в каком-то дурном сне. Ведь он же живет в Америке и здесь находиться просто не может. Не сейчас.
Как только я вижу его пальцы перед своим лицом, осознание того, что всё реально, накрывает меня и я беру себя в руки.
Игнорирую его жест, пытаясь достать каблук из решетки, отворачиваясь от Глеба.
– Ты что, застряла? – наклоняется он чуть ниже и смотрит на мою ногу.
Я продолжаю попытки выдернуть туфлю из заложников, но ничего не выходит.
Бывший обходит меня и присаживается рядом, решая помочь. Но я снимаю туфлю и отталкиваю его, планируя справиться с задачей самостоятельно.
Все мои действия дерганые. Сердце колотится с бешеной скоростью, а лицо пылает.