Во мне взметнулось воспоминание. С такой же улыбкой он склонялся надо мной с ножичками в руках в той белой комнате.
Мне пришлось перехватить Решайе, рванувшегося наружу – к горлу Вардира. Я не уступила ему тела, но крошечный клочок Решайе все же прорвался в прерывистом шепоте.
– Я тебе не друг!
Не мой голос. Не мой выговор.
– Ах да. – Вардир будто обрадовался. – Так и есть. Носители могут быть разные, но я всегда узнаю.
Я оттеснила Решайе.
«Довольно. Он нам нужен».
…Он должен умереть за то, что со мной сотворил…
«Попасть сюда хуже смерти».
– Мы не праздновать встречу пришли, – отрезал Макс. – У нас есть вопросы.
– Вопросы? – Вардир заулыбался шире прежнего, так что смялись все рубцы на его лице. – Было время, я любил вопросы.
– Мне нужно знать, возможно ли заклятием привязать жизнь к жизни.
Вардир помедлил, облизнул губы.
– Зачем? Кто-то проделал такое с тобой? Теперь, когда ты об этом заговорил, я действительно замечаю некую странность, оттенок… – Он осекся и переметнул взгляд на меня. – Или с тобой?
– Отвечай на вопрос, – сказал Макс. – Мы на твои не станем.
Но кровавые глаза пленника жмурились от удовольствия, упершись в меня.
– С тобой.
Я медленно подогнула колени, так что оказалась с Вардиром на одном уровне.
– Ты создатель Решайе?
Рычание:
…Не он!..
– Создатель! – Он расхохотался. – Нет, не создатель. Я просто помог привязать его к Аре. Кто бы мог создать подобное? Разве что сами боги нам в наказание. Они такое любят.
Его глаза уперлись в потолок, и лицо медленно залил ужас, словно он увидел нечто, невидимое нам с Максом. Мы переглянулись.
– Вардир, – произнес Макс.
Тот дернулся, словно проснувшись. Медленно растянул губы в ухмылке.
– Старый друг! – восклицал он. – Трое, разом! Как мне повезло, как повезло!
У меня упало сердце. Он был безумен.
– Ты говорил о Решайе, – напомнила я.
– А, как же, как же. Я бы не справился без Максантариуса. Такой гостеприимный хозяин. Решайе ни на кого другого не соглашался.
Вардир перевел взгляд на Макса и стал серьезен, собрал морщины на лбу.
– Он тебя одарил, – тихо прошептал он. – Я еще чувствую в тебе его магию. Они так много отняли, но я еще чувствую…
– Заклятие, связующее жизни, – настойчиво повторил Макс. – Такое возможно? Его можно разбить?
– Я считал тебя умнее, капитан. Все возможно, и ничто нельзя разбить безвозвратно.
Макс зашипел с досады. Но я закатала рукав, протянула к нему руку с черными прожилками под бесцветными пятнами:
– Ты знаешь, что это?
Вардир стал серьезен. Потом на его лице мелькнул ужас. А потом восторг.
– Ты… ты это сделала!
Я рванулась вперед, сунула ему руку к самому носу. Макс тоже рванулся к Вардиру, но я успела поднять другую руку, без слов уверив: «Жди. Со мной все в порядке».
– Что сделала, Вардир?
– Ты овладела магией Решайе. Никто, кроме тебя… – Он помотал головой. – Будь у меня инструменты, будь я в своем кабинете…
– Что это значит? – спросила я.
– А ты не знаешь? – Вардир поднял брови. – Это значит, что открыт канал. Канал, соединяющий тебя с глубочайшими уровнями магии, глубже магии вальтайнов, солариев и даже фейри. – Он уставился на Макса, ухмыльнулся. – Так вот почему ты расспрашиваешь про магию крови. Ты ее тоже заполучил – да, я теперь вижу. Не знаю, как сразу не заметил, прямо не знаю. Мысли у меня теперь… так растрепались.
Я ощущала в его прикосновении рябь эмоций; не помню, чтобы ощущала такие прежде. Миллион разрозненных, воющих друг с другом осколков, словно он постоянно переживал все разом, не зная, какие из них подлинные.
До меня медленно доходил смысл его слов.
– Ты говоришь, – тихо спросила я, – что наша магия и есть магия крови?
– Человеческие тела не созданы для такой силы. Эта магия питается жизнью. Она заберет и поглотит столько жизни, сколько ты сумеешь ей отдать, и больше того. И чем больше жизни ты ей отдашь, тем могущественнее она будет.
– И тем выше цена, – пробормотала я.
Решайе протиснулся в мои мысли, задержался на одном воспоминании: на памяти моих пальцев, касающихся кожи, превращающих живую плоть в черную гниль.
Магия, поглощающая жизнь.
К горлу подкатила тошнота. Все убитые мною в Трелле. Да, рабовладельцы. Я не могла о них жалеть. Но было в этом что-то тошнотворное – в том, что моя магия питалась самой жизнью и расцветала на смерти.
Кажется, то же самое испытал и Макс. Довольно было одного взгляда на его лицо, чтобы понять, о чем он думает. Обо всех жизнях Сарлазая. Обо всех смертях, дающих ему силу. Об убийствах, зачинающих новые убийства.
Взгляд Вардира метнулся от меня к Максу.
– А скажите-ка, вы не пробовали сочетать ваши силы? Теоретически, если вы черпаете с одного уровня, могли бы…
Он оборвал себя. Лицо вдруг обмякло, и его медленно стал коверкать ужас. Он молча вскинул руки, провел пальцами по лицу ото лба. И тогда я поняла: эти борозды – следы ногтей, сотни борозд от его же собственных ногтей.
Ни о чем не думая, я потянулась удержать его руки.
И тогда он бросился на меня.
Прижал к полу, навалился сверху.
– Как я не заметил? – выдохнул он. – Как я раньше не заметил?..
Свежая кровь из новых царапин капала мне на лицо. Он прижал меня, схватил за горло.
На долю секунды, а потом меня обдало жаром пламени. Макс, выбранившись, оторвал от меня Вардира. Тесная камера наполнилась вдруг запахом горящей кожи. У меня на кончиках пальцах звенела магия. Гниль.
Вардир отвалился, прижался спиной к стене.
– За нами идут, – произнес он. – Из-за вас.
Я вскочила. Сердце колотилось в ребра. В два шага, не дав Максу опомниться, я оттолкнула его в сторону и схватила Вардира за виски.
– Ты заслуживаешь смерти, – прозвучал мой голос. Голос был мой, но слова принадлежали Решайе. – Ты меня запер. Ты меня мучил.
Черная гниль разъедала кожу. Вардир захлебнулся сиплым криком:
– Ты нас погубишь!
– Ты меня погубил. Ты…
– Стой! – Макс оттащил меня от Вардира, и я развернулась к нему лицом.
– Он это заслужил! – прорычала я. – Ты не хуже меня знаешь.
В памяти мелькнули осколки прошлого Решайе. Мои внутренности на столе. Белый потолок. Небывалая боль.
– Заслужил, – ответил Макс. – Так оставим его здесь, гнить, сдирая с себя лицо.
Я напряглась, сомневаясь.
«Ты говорил, хуже всего для тебя, что ты не жив и не мертв, – обратилась я к Решайе. – Пусть и он так существует. Не может быть казни страшнее».
Мучение. Страшная пытка.
Решайе молчал. Но я чувствовала, как он понемногу уступает, и осторожно переняла управление. Макс тотчас заметил перемену.
Но нам нельзя было терять время. Вардир завопил. Он валялся на полу, на его лице, похоже, не осталось ни клочка целой кожи. Он рыдал.
– Не могу поверить, как не увидел, они идут, идут. Невероятно, как я не…
Сами стены, казалось, разом двинулись на нас. И когда успело так стемнеть?
Я испуганно оглянулась на Макса.
– Хватит уже, – буркнул он и схватил меня за руку, ладонь другой руки прижав к стене.
И ничего не изменилось.
– Макс…
– Стараюсь.
Еще раз. Ладонь к стене.
Ничего.
Стало совсем темно. Так темно, что в тенях мне мерещилось движение, словно из резьбы на стенах выползали призраки.
У меня встали дыбом волосы на загривке, захолонуло сердце.
– Ладно, жалкий стервец, – бормотал Макс. – Кончай игру.
Он ударил в стену кулаком и снова прижал ладонь. Я приложила рядом свою.
Открывайся, открывайся, открывайся…
Стена разошлась. Я судорожно перевела дыхание. Макс дернул меня за руку, и мы помчались по этим гладким каменным коридорам – боги, с чего я взяла, что в них было светло? То, что казалось светлым, как кость, стало пепельным, темным, закопченным. Резные знаки шевелились.
Поворот, еще один, еще. Все коридоры одинаковые. В одном месте Макс встал, уставившись в глубину коридора застывшим взглядом.
– Что там? – спросила я. – Ты куда смотришь?
Нет ответа.
– Макс…
Он обернул ко мне бледное лицо:
– Давай выбираться.
Клянусь, я слышала безмолвный шепот: «Останьтесь».
…Вперед… – шептал Решайе. – …Скорее!..
Мы проскочили за новый поворот, и я чуть не споткнулась.
Я видела перед собой женщину с буйными черными кудрями, с глазами, из которых смотрел родной дом.
– Тисаана! – взывала она ко мне, простирая руки. – Тисаана, милая. Доченька моя любимая, моя сильная. Я так скучала по тебе!
Я приросла к полу.
«Что-то не так», – шепнул слабый голос в глубине сознания.
Но всем остальным существом я тянулась к ней. Я даже запах ощутила – соли и жасмина. Запах безопасного детства.
– Тисаана, этого нет. – Макс сжал мне руку, потянул назад. – Что бы ты ни видела, этого нет.
– Я так стосковалась, – выдохнула женщина. Слезы заливали ей щеки. – Я все звала тебя, а ты не приходила.
Я моргнула – ее лицо окрасилось кровью, протянутые руки распадались.
– Я умирала одна, в темноте, а ты не…
– Тисаана, этого нет. – Макс за плечо дернул меня от нее, и я, запнувшись, снова перешла на бег.
«Вернись, – шептал мне голос. – Не покидай ее снова».
Голос этот отзывался в затихающей за спиной мольбе.
– Прошу, Тисаана, пожалуйста, помоги мне, вернись…
– Это такое место, – бросил на бегу Макс. – Оно тобой питается. Не задерживайся, что бы тебе ни показали.
Образ матери оказался только началом. Я увидела Макса в цепях и в крови, изъеденного гнилью, в которой сразу узнала свою магию. Увидела Серела, умирающего от голода, изувеченного, корчащегося под бессчетными ударами бичей. Саммерина. Мофа. Треллианских беженцев. И все об одном: «Помоги. Помоги!»
Макс тоже несколько раз спотыкался, замирал и с каждым разом становился все бледнее и молчаливей. Могу только гадать, что виделось ему. Один раз мне пришлось его удерживать – он рвался обратно, и я тащила его до угла, где он опомнился настолько, чтобы двинуться дальше.