– Мне нет дела до короны Зерита, – сказала я. – Мне все равно, кто сидит на троне Ары.
Только потому я до сих пор была жива. Или не потому.
– Если вам что-то нужно, – продолжала я, – могу помочь.
– Как она легко подалась в перебежчики, а? Но сдается мне, это пустое обещание. Зная Зерита и Нуру, уверена, они исключили для тебя возможность измены. Если развязать тебе руки, не найдется ли на них шрама от договора крови? Но нет, нам не ты нужна.
Мои сомнения сменились ужасом.
Решайе шевелился среди моих мыслей. Двигался медленно, как отравленный. Боги, что это было? Я прижалась спиной к камню стены. Камень… я сумею повелевать камнем, но только если поможет Решайе.
Мне не хотелось отпускать взгляд Ирены. И все же я чуть повернула голову к заломленным плечам. Один короткий взгляд, и у меня чуть не вырвался крик.
Прямо на коже у меня начертили стратаграммы. По три на каждое плечо.
Татуировки?!
Я видела такое однажды на рабыне-вальтайне. Помнится, рассказывала о ней Максу, давно, когда мы не стали еще даже друзьями. «Скорее всего, они пытались ослабить ее силу, – сказал он презрительно, и на переносице у него дернулась жилка. – Это примерно как привязать голову коровы к хвосту».
«Ты сумеешь это прорвать?» – шепнула я Решайе и услышала в ответ раздраженное шипение.
Он налег на цепи, сковавшие нашу магию. Нет, он и дотянулся до них с трудом – так ослабел.
…Пока нет. Пока нет…
Ирена усмехнулась. Должно быть, ужас проступил у меня на лице.
– Не зря говорят, что с тобой никакие предосторожности не лишние.
– Почему же я тогда еще жива? – спросила я. – Что вам нужно?
– Убить тебя было бы расточительством.
Она повернулась к двери.
– Я уничтожила один из сильнейших треллианских домов! – крикнула я ей в спину. – Азин Миков тоже воображал, что сумеет меня подчинить. Он ошибся. Как друг я стою куда дороже, чем как враг.
Она задержалась, обернулась через плечо:
– Я же сказала, нам не это нужно.
Женщина шагнула за дверь, но Авинесс остался и с непроницаемым видом разглядывал меня.
– Моей племяннице было четырнадцать, – промолвил он. – Ты служишь человеку, убившему ребенка.
Я промолчала.
Конечно, он был прав – я знала, что он прав. А еще я провела последние месяцы в крови его солдат, защищая города от его армий, баюкая мертвецов, убитых его оружием.
– Хорошо, что скоро все кончится, – обронил он, словно говоря сам с собой, и отвернулся.
Захлопнулась дверь, я осталась одна.
Глава 41Макс
У него кровоточили раны. Стражники тащили его грубо, изодрали обвисшие руки, измазали в крови рубашку. Мундира на нем не было, но я и так не сомневался, что он связан с одним из вражеских родов. Вопрос только с которым.
Он сидел, повесив голову, посреди маленькой полутемной комнатушки. Полуденный свет сюда не проникал. Под Корвиусом имелись темницы из сплошного серого камня. Я расхаживал вдоль стен, от гнева магия уже искрила на кончиках пальцев. Но шагал я длинными, замедленными шагами. Был здесь и Таре – молча сидел за столом напротив пленного, – был и Саммерин. А из темного угла за нами наблюдала Нура.
– Он задал вопрос, – сказал я.
– Я ничего не сделал. Я уже говорил солдатам Алдриса.
Я оглянулся на Таре и, когда тот молча покачал головой, до белизны сжал кулаки.
– Ты удрал из отведенного беженцам жилья, – напомнила Нура. – И пытался убить нашего солдата.
Я выложил на стол ожерелье. Пленный мельком глянул на него.
– Где взял?
– Нашел.
Я взглянул на Таре – тот покачал головой.
Меня захлестнуло яростью. Огоньки светильников разом вспыхнули, бросив на лицо сидящего жуткие тени.
Время утекало.
– Чепухой занимаетесь, – буркнула Нура и в три легких шага пересекла комнату.
Ее нож вошел пленнику в кисть руки, пришпилил ее к деревянному столу.
Тот придушенно вскрикнул.
– Мы предупреждали, – прошипела Нура. – Не лгать нам!
В комнате потемнело. Магия Нуры всегда действовала неприметно, сжимала тебя так медленно, что заметишь только на полпути к смерти. Но сейчас я чувствовал, как она накачивает в комнату туман страха, как у меня частит пульс, как заодно с яростью и страхом накаляется моя магия.
Я моргнул, и мне привиделась Тисаана с перерезанным горлом, с окровавленным мертвым лицом.
В том-то и дело. Тисаана превратила себя в легенду, но горло ее осталось таким же нежным, череп таким же хрупким, кожа такой же тонкой. Ее так легко было убить.
– Кончай игру! – прорычал я. – Говори, где Тисаана Витежиц!
Пленник молчал. Он смотрел только на Нуру и дышал с короткими всхлипами. Воздух уже отяжелел от ее магии, в темноте с трудом различались лица, страх стал густым, как мед.
– Говори, что вы с ней сделали? – потребовал я.
Саммерин поднял палец, и пленник дернулся всем телом, вскинул и уронил на стол другую ладонь. Так она и осталась, прижатая плашмя. Саммерин второй раз шевельнул рукой, вынудив сидящего повернуться ко мне лицом.
– Отвечай.
Мне не о чем было думать. Огонь горел на кончиках пальцев, разрезал красным нагнанные Нурой тени.
– Я ее только сдал, – сказал он. – Я… я ничего ей не делал. Просто передал им. Я не…
Таре кивнул нам.
Наконец правда, так ее и так.
– Кому передал? – спросил Саммерин.
– Я не могу… не могу.
Он плакал. Округлившиеся глаза были полны слез, взгляд метался по комнате. Нура не отпускала его. Вознесенным ведомо, что он видел в ее тенях.
– Можешь, – бросил я. – Говори, куда ее забрали.
– Не могу.
Я не раздумывал. Не было сил думать. Ни о чем, кроме истекавшего для Тисааны времени.
Мои вторые веки открылись.
Комнату залил слепящий свет. Магия взревела во мне, тело вспыхнуло пламенем, жар опалил воздух.
Саммерин выпустил его, вскинув руки, чтобы заслонить лицо от света и жара. Нура отшатнулась, распахнула глаза, от изумления тоже ослабив свою магию. Не важно. Больше не было нужды наводить на него страхи.
– Вознесенные, Макс! – ахнула Нура.
Она впервые видела меня таким.
– Говори, где она! – потребовал я, едва слыша свой голос за гулом в ушах.
Должно быть, я был страшен, потому что слова полились с его губ, как понос.
– Дворец. Во дворец, во дворец. Ее забрал Авинесс, потребовал ее во дворец. Она там. Но уже мертва. Он собирался ее убить, она уже…
Веки у меня захлопнулись, возвратив меня в плотское тело.
– Она уже мертва, – рыдал пленник. – Ее уже нет. Она уже…
Я был уже за дверью.
На середине коридора я нащупал в кармане чернила для стратаграммы. Поодаль хлопнула дверь камеры, за спиной прозвучали шаги.
– Макс… что это ты?..
Голос у Нуры срывался, но она выдохнула сквозь зубы и овладела собой. Может, в другой раз я бы порадовался, видя, как ее встряхнуло.
Сейчас нет. Было не до того.
Я вытащил из кармана скомканный пергамент и развернул его трясущимися руками.
«Она уже мертва. Ее уже нет…»
Простучали шаги Саммерина, беззвучно подошел Таре.
– Я соберу войска, – сказала Нура.
– Некогда, – процедил я.
С пера уже капали чернила, но я помедлил. С усилием собрал мысли.
Саммерин высказал то, что боялся произнести я:
– У нас оторвали… сколько? Половину сил? Пусть даже меньше. Нам и раньше не хватало людей для захвата столицы. Авинесс как раз этого от нас и добивается.
Он был прав. И ко мне пробилась наконец мысль, как странно, что об этом не подумала Нура.
– Нам нужна Тисаана, – сказала она. – Вернем ее – вернем Решайе. И у нас есть…
Она бросила взгляд на меня и не договорила – мы и так оба услышали эхо других слов.
«У нас есть ты, – сказала она мне в Сарлазае. – У нас есть ты…»
И вот чем это кончилось.
– Нет, – сказал я. – Я не собираюсь бросать своих солдат под ноги Авинессу.
– Так на что ты тогда надеешься?..
– Пойду один. Я ее верну.
– Макс, мало ее вернуть. Нам надо покончить с этим. А этого тебе в одиночку не добиться, как бы ты ни был хорош.
Не было у меня времени ждать да гадать. Слова пленника еще грохотали в ушах, видения Нуры жгли мне глаза, а у Тисааны кончалось время.
– Никого не надо, – приказал я. – Один я справлюсь быстрее. И скоро вернусь.
Нура качала головой. Но я теперь смотрел на Саммерина, в его отчужденные, угрюмые глаза. Я, себе на беду, не раз видел такой взгляд.
– Удачи, – сказал он, и я услышал невысказанное: «Постарайся наделать поменьше глупостей».
Потом его взгляд стал жестким, и он добавил:
– Верни ее.
Может, и Нура что-то добавила. Не знаю. Меня там уже не было.
Глава 42Тисаана
Меня разбудили, грубо схватив и вздернув с пола. Я долго не могла опомниться, а когда очнулась, меня уже перевалили на стол, заменив цепи ремнями поперек локтей. Разве тут был стол? Не знаю, могли перенести в другую комнату, а я и не заметила. И разве здесь было так светло? Так бело?
И нахлынувший на меня страх – от Решайе или мой собственный?
Надо мной склонилась Ирена. Все было таким ярким, что она, освещенная со спины, казалась черной тенью.
Когда я разглядела кинжал в ее руке, она уже дотянулась до моего запястья.
Кинжал. Запястье. Белая комната.
Мы с Решайе одновременно поняли, что она затеяла. Нити моей мысли полыхнули паникой – моей и Решайе вместе.
Она собиралась отнять Решайе.
Решайе взвыл и когтями впился в меня изнутри. Магия взметнулась, но не нашла выхода и разбилась, как волна о камни.
– Стой! – выдавила я. – Это твоя смерть.
Ирена ответила мне бесстрастным взглядом. И провела лезвием по своей ладони. Появилась багровая черта.
– Разве тебя это не устраивает? – спросила она.
А потом вскрыла мою ладонь и прижала к своей.
Боль порвала меня надвое. Не знаю, свой вопль я слышала или вопль Решайе отдался у меня в голове, заглушив все. Я чувствовала, как магия Ирены силится проникнуть в мою, пробивается мне в голову, чтобы вырвать из нее Решайе. Моя магия и магия Решайе хлестнули в нее, попытались подчинить…