– Нас хочет видеть Зерит. Боюсь, у вас даже не будет времени принять холодную ванну.
Эта фраза вполне заменила ведро холодной воды. Ничто не могло сбить настроение лучше призывающей руки Зерита.
– Зачем? – Тисаана помрачнела.
– Не знаю. Он, насколько я понимаю, в своем крыле.
Я помолчал.
– То есть он сидит у себя, вместо того чтобы выхаживать павлином, торжествуя свою победу?
Нура так поджала губы, что стало ясно – она тоже удивлена.
– Именно так.
У меня зародилось дурное предчувствие. Мы переглянулись, – видно, все трое подумали об одном. И молча пошли к лестнице.
За время Ривенайской войны я несколько раз побывал во дворце в крыле короля. Там было красиво – той же душной красотой, какой отличался весь дворец. Покои были достаточно просторны, чтобы вместить целый дом, и уж точно просторнее комнат Зерита в Башнях. Стекло потолков главного зала разбрасывало блики солнца по черной мраморной плитке полов. Немногочисленные предметы обстановки беспорядочно жались к стенам, словно Зерит велел вынести вещи Сесри, а своими заменить не успел.
Он не показал, что заметил нас. Стоял у окна, глядя на разбредающихся по дворикам гостей.
Дверь закрылась, и мы неловко остановились, дожидаясь, пока он обернется.
Наконец Нура откашлялась.
– Что за срочность?
– Никогда не считал себя наивным.
Голос Зерита звучал непривычно тихо; обычное ленивое обаяние сменилось хрипотцой, от которой у меня зашевелились волосы на загривке.
– Откуда бы взяться наивности в мире, который меня вырастил, – продолжал он. – Какая тут наивность, когда шестилетним видишь, как умирают от голода. И все же там можно было поторговаться за жизнь. Вот в чем моя ошибка. Я думал, что выторговать можно все. Думал, это так просто. Сделаю правильные ходы. Задам жару кому следует. Наряжусь как положено, приму подобающий титул, подцеплю под ручку подходящую женщину. И будет мне власть.
Он наконец-то обернулся к нам.
Я проглотил ругательство.
Он походил на ходячего мертвеца. Глаза утонули в темных тенях, по бледной коже вальтайна разбегались паутиной черные жилки. Он страшно отощал с тех пор, как я видел его в последний раз. Волосы свисали на лицо белыми щупальцами – нечесаные, неприбранные и, кажется, давно не мытые.
Корона никогда не была ему к лицу, всегда казалось, что на его голове она плохо сидит. А сейчас она выглядела неуместной до смешного, словно кто-то вырезал кусок с парадного полотна и приляпал на посмертный портрет.
Он уперся взглядом в Тисаану:
– Этого не выторгуешь, да, Тисаана? Все равно, что у тебя есть на продажу. Отдаешь все за приз – яблоко с вырезанным на боку миром… – Он с кислой улыбкой оглянулся на гостей за окном. – А оно, оказывается, прогнило насквозь.
– Зерит, – негромко отозвалась Тисаана, – тебе нехорошо?
Вырвавшийся у него звук мало походил на смех.
– Конечно мне нехорошо. Я окружен предателями.
Он взглянул на Нуру. Потом на меня. И на гостей во дворе. И наконец снова на Тисаану:
– У меня для тебя подарок, Тисаана.
Мое предчувствие стало ужаснее некуда.
Зерит дал знак стражнику у дверей. Двери открылись, в комнату втащили двоих, бросили на колени у наших ног.
Первой была богато одетая женщина с выбившимися из изящной прически золотыми прядями.
Вторым – тощий парень, медноволосый. Когда он поднял голову, я увидел обезображенное лицо – рассечена губа, две треугольные дыры на месте носа.
Тисаана коротко всхлипнула:
– Вос…
Глава 52Тисаана
Мои повисшие руки сжались в кулаки, сердце бешено стучало. Вос смотрел на меня сквозь путаницу рыжих волос и презрительно скалил зубы.
Зерит отпустил стражу, выслал за дверь. И улыбнулся мне. От каждого его взгляда у меня что-то омерзительное шевелилось под кожей. Решайе с отвращением отпрянул и шепнул:
…Он отравлен…
«Отравлен?»
…Слишком долго играл с магией не по своим силам. Он опасен…
– Тисаана, – заговорил Зерит, – почему ты солгала о своем похищении?
Похолодев, я бросила взгляд на Воса:
– Зачем он здесь?
Улыбка Зерита не дрогнула.
– Он здесь потому, что подарил тебя Атрику Авинессу. Разумеется, через посредство госпожи Эрксан – вот она, преданный друг Авинесса.
У меня свело челюсти.
Вос. Боги, конечно же.
Я и раньше с трудом сдерживала ярость при мысли о том похищении. Но сейчас, когда предо мной стоял на коленях Вос, подавить ее стало почти невозможно.
…Как ты уверяла, что бывает по-другому! А я сотни лет вижу, как повторяется одна и та же история. Столько предательств!..
Решайе обвился вокруг моей обиды. Опасность! Я тщательно сдерживала себя, не позволяя ему перехватить власть.
– Не понимаю, – сказала я.
– Тисаана, не лги мне.
– Мне ничего не известно об участии этих людей.
Строго говоря, это была правда.
У Зерита дрогнули губы.
– Тогда это станет для тебя ударом.
Он склонился ко мне, и я, отвлекшись на пугающую неловкость его движений, на темнеющие сосуды вокруг глаз, вздрогнула, когда в ладонь ткнулось что-то холодное.
Я посмотрела.
Кинжал.
– Как удачно для тебя, – продолжал он, снова отходя к окну, – что ты можешь сейчас же осуществить правосудие.
Госпожа Эрксан рухнула на пол, рыдая:
– Нет, умоляю, нет, нет, не надо…
Но Вос взглянул мне прямо в глаза и вздернул подбородок, подставив горло под удар. Его неподвижное лицо выражало вызов, но меня наружностью не одурачишь. Ни он, ни она не ограждали своего сознания. Их ужас пожирал воздух. Страх Эрксан был как у застигнутого врасплох зверька, хрупкий и острый, – она в жизни своей ни разу не страдала. А страх Воса отягощал темный опыт. Да, он боялся смерти. Но он знал, что такое боль. Он знал, что такое страдание.
…После всего, что он перенес, смерть для него будет милостью. Он заслужил свою судьбу тем, что сделал с нами. Он гнется под ее тяжестью…
Я солгала бы, сказав, что ничто во мне не требовало мести. Этот клочок раскаленного добела гнева и отыскал во мне Решайе. Там горела ненависть к Восу – за то, как он со мной поступил.
Наверное, так же Вос ненавидел меня за ту давнюю ложь. За ложь, что разрушила его жизнь.
Я не отвела взгляда, когда сказала:
– Оставь ему жизнь.
Удивление Решайе прошло по мне рябью, и в тот же миг Зерит рывком развернулся:
– Ты умоляешь подарить ему жизнь? Ты половину души отдала за то, чтобы ему помогли. А он выдал тебя Авинессу на смерть. Или на пытку, на расчленение. И ты говоришь мне: «Оставь ему жизнь»?
Он повернулся к Максу:
– А ты что же? Ты, как понимаю, полон любви к нему за его дела?
Макс заметно напрягся, сжал зубы:
– Зерит, ты ведешь себя как безумец.
– Безумец? – Зерит разразился лающим хохотом. – Да я никогда не мыслил так здраво! Даже удивительно, как проясняется разум, когда добьешься всего, чего желал.
– Вот именно, – заговорила я. – Ты получил всё, чего желал. Ты король. – Я прошла к окну, указала подбородком на гуляющих внизу. – Теперь дай им то, чего желают они. Может быть, они пока еще отказывают тебе в любви, но покажи им, что ты станешь таким королем, в каком они нуждаются. Покажи, что ты не чужд милосердия.
Зерит замер как бы в задумчивости и тихонько выдохнул:
– Милосердия? Хм, а того ли они желают?
– Твоя война окончена, ты победил, – сказал Макс. – Бери свою победу и успокойся.
Его слова будто порвали какую-то нить, сдерживавшую до сих пор Зерита, – он весь окаменел, сверкнул глазами, презрительно скривил губы.
– Моя война не окончена. Я все еще окружен проклятыми изменниками. Моя война только начинается.
У меня что-то оборвалось в животе.
Нура шагнула вперед, ее взгляд заметался между нами.
– Зерит, мы уже обсуждали это…
– Мы? – прорычал он. – Нет никаких «мы»! Думаешь, я не знаю, что ты затевала, моя милая, моя верная Вторая? Думаешь, я не понимаю, что сотворила со мной твоя помощь?
Нура округлила глаза.
Но Зерит, не дожидаясь ее отклика, вновь обернулся ко мне. Он двигался рваными рывками, как если бы все члены его тела держались на обвисших веревочках.
– Казни их, – приказал он.
При этих словах узы договора стянули меня петлей. Пальцы сжались на рукояти кинжала.
…Он заслужил… – прошептал Решайе.
И это было бы так просто, но…
Нет, я не хотела его убивать. Как бы ни поступил со мной Вос.
– Нет, – выдавила я.
Но каждая мышца моего тела рвалась исполнить приказ Зерита. Я продержалась считаные секунды.
А потом Зерит закатил глаза, ахнул, и, не успела я опомниться, кинжал вылетел из моих пальцев.
– Прекрасно. Тогда стой, где стоишь.
В два плавных шага он оказался за спиной госпожи Эрксан, вздернул ее за волосы, и женский крик разорвал воздух, а потом все залила кровь. Все, все – мое лицо, пол, окно. Ее крик перешел в бульканье. Прекрасный белый костюм Зерита стал багровым.
Ее тело мешком осело на пол. Вос отползал от него, оскальзываясь в крови.
Сделай что-нибудь!
Но приказ Зерита приковал меня к месту: «Стой. Стой. Стой».
Зерит повернулся к Восу, поднял кинжал…
И тогда между ними оказался Макс, поймал Зерита за руку:
– Ты действительно желаешь так начать свое правление? Спрятавшись от подданных, с головой утонув в безумных подозрениях?
– В твоих устах это чудесно звучит! После того, сколько ты мне лгал! – В глазах Зерита темнела звериная ненависть. – Ты меня уверял, что рассказы о Трелле преувеличивают. И ты хочешь меня уверить, будто кругом не предатели, когда предатель ты сам?
– Я не…
– Ты мне лгал!
Они сцепились, каждый силился разорвать хватку другого. На коже Зерита уже искрилась магия – странная, тошнотворная магия, я никогда такой не видела. На лице Макса мелькнула боль.
– Я думал, будто нуждаюсь в тебе, – шипел Зерит. – Будто мне нужно твое имя, твое происхождение. Как это жалко!