— Похоже, что так. Но и первый эпизод сначала доказать неплохо. Дальше пусть следствие работает. Еще не вечер, господин советник мэра. Найдутся новые вещдоки, появятся новые улики.
— Дело за малым, найти автоматы Калашникова. К слову, ваш Калашников самый знаменитый человек в мире и, кажется, самый скромный. В другой стране ему бы на каждой площади памятники, а у вас дедка только по юбилеям пару минут в новостях показывают.
— Что значит «у вас»? — Не понял Костя.
— Прости, старик. Это я по инерции. Привык к новостям «СNN». Теперь и правда, все это происходит у нас. Поживу и тоже привыкну.
— Тебе не только «Калаши» искать надо. Забыл, у шпаны единая форма. Черные водолазки, шнурованные башмаки, плюс эти вездеходы. Все это больших денег стоит. Откуда они у сирот?
— Вопрос на засыпку.. — Согласился Леонид.
— Вот и решай… Кстати едут.
По дороге катили два микроавтобуса и грузовая «Газель». Леня посмотрел на часы:
— Слушай, старик, справишься сам? А то у меня дома гости.
— Скажи старшине, пусть везет. Ты мне не нужен.
— Зачем мне ваша машина? Тут два шага. — Ответил советник мэра, пожал Незванцеву руку и тут же исчез.
Они уже три часа находились в дороге. Темно-серый «Крайслер» мягко и солидно мчал по направлению к Москве. Водитель, немолодой субъект с татуировкой на левой руке, включил негромкую музыку, под которую так приятно дремать в кожаном ложе мягкого сидения, или смотреть в окно на ситец березовых рощ, уютную первобытность русских деревушек с их крышами, покрытыми дранкой, на луга с редкими стадами черно-белых коров. Но гость с Кавказа не дремал и не любовался видами, а пытался разобраться в своих чувствах. С одной стороны, Резо был очень доволен нечаянной удачей в своем мандариновом бизнесе, но, с другой — неожиданный поворот в отношениях с новыми друзьями, а главное, желанием дочери остаться у них на неделю, его не на шутку беспокоил. Сомневаться в благородстве Олега и его семейства кавказец не мог. Он и сам неплохо разбирался в людях, плюс популярность Олега в городе, в котором его воспитанник работает мэром, казалось снимала все вопросы в отношении Нино. В том что девушку в этой семье не обидят он ни капли не сомневался. Беспокоился отец о другом. Он хоть и не заметил ласковых взглядов, которыми обменивались Нино и Леня за завтраком, но их взаимная симпатия от родительского сердца не ускользнула. Оставлять дочь под одной крышей с кавалером, до выяснения его намерений, слишком не вязалась с понятиями его родины. Но Резо уже один раз обжегся, приняв слишком активное участие в ее судьбе. И очень опасался повторить ошибку.
— Вам музыка не мешает? — Поинтересовался водитель.
— Нет, дорогой. Хорошая тихая музыка, как может мешать?
— Вижу вы не спите. Может музыка виновата?
— Нет дорогой, я просто о жизни думаю. Домой возвращаюсь, а у нас теперь есть о чем подумать, когда возвращаешься на родину. Не обращай на меня внимания.
И «Крайслер» и его водитель возникли в жизни грузина тоже с подачи Олега. Второй раз за день Голенев побеспокоил генерального директора своей компании и Отто Вербер прислал для Резо свою машину и своего водителя. Грузинского гостя отвезут прямо в аэропорт и дождутся, пока не улетит.
Ответив водителю с татуировкой на левой руке, что думает о жизни, Резо не лукавил. Что в жизни важнее собственных детей? Может быть только внуки. Вот он и думал о Нино. Год назад он выдал ее замуж. В доме жениха сыграли свадьбу. Настоящую грузинскую свадьбы, где было больше сотни гостей, и настоящий тамада, что проводил застолья самых знаменитых грузинских поэтов, ученых и артистов. Тамада и сам был артистом своего дела. За грузинским столом тамада Бог и царь. И от того, какой это Бог и царь, о празднике иногда помнят десятилетиями, иногда не хотят вспоминать на другой день. Им тогда с тамадой повезло. За столом царило веселье и радость. Только его дочь смеялась мало. Да, Нино сидела за столом с самого начала свадьбы, хотя так в Грузии бывает не всегда. Резо, не без основания, считал себя интеллигентным человеком, поэтому народные обычаи слегка редактировал. Где-нибудь в глубинке невесту привозят из ее дома в дом жениха, почти так же, как подаренных соседями баранов и коз. Потом она ждет в потайной комнате. Резо светский человек и унижать дочь не собирался. Ее грусть за столом отец сразу заметил. Тогда он думал, что его девочку тревожит первая брачная ночь. Грузинки выходят замуж девственницами, и ждут этой ночи и с надеждой и со страхом. Но потом Резо понял, что его чадо беспокоило другое. Жених дочери, Зураб нравился всем родственникам их семьи. Нравился он и Резо. Поэтому отец приложил много стараний, чтобы дочка согласилась на этот брак. Нино он тоже поначалу нравился. Но потом девушка стала замечать, что этот веселый и красивый парень пуст, как мыльный пузырь. Снаружи переливается всеми цветами радуги, а внутри ничего. Так он и вышло. Получив свое от молодой жены, он тут же переключил свое внимание на друзей, футбольные баталии, вечеринки с сомнительными красотками. Поняв что делит кров с чужим и пустым человеком, Нино прожила с Зурабом три дня, собрала вещи и вернулась к отцу. Ее муж не был злодеем, и другая молодая женщина могла бы сидеть на кухне, рожать детей, заниматься домашними делами и ждать редкого внимания супруга до старости. Так поступают многие грузинские жены. Но его Нино не такая. Она сама ловит все интересное, что открывается ее пытливому уму, и от любимого ждет увлеченности и азарта.
Из опасений испортить дочери личную жизнь вторично, он и оставил ее в русской семье, под одной крышей с этим парнем. Пусть теперь сама решает, как ей поступить. Он и так высказал ей все что мог. Даже не побоялся показаться невежливым и спросил дочь по-грузински: — «Ты хорошо понимаешь, что делаешь? Помни о чести нашей семьи и нашего рода». и она так же по-грузински ему ответила: — «Да, отец. Я уже взрослая женщина и все понимаю».
Вот такой у них получился диалог за русским столом, в русском доме. После этого Резо и согласился оставить дочь в семье новых друзей.
— Говорят у вас там, на Кавказе сейчас не сладко? — Подал голос водитель, утомившись долгим молчанием.
— Да, не сладко. — Ответил Резо. Но тема родины оставалась для него настолько больной, что ограничиться лаконичным ответом кавказец не мог: — Понимаешь, дорогой, у вас тут не все правильно толкуют, что твориться в Грузии. Мы маленький народ, получив свободу, не очень разобрались, что с ней делать. Одно было ясно, в одиночку мы жизнь не наладим — нужна помощь. Грузины всегда ждали помощи от Москвы. Но вспомни, дорогой, девяностые годы? Россия сама оттолкнула всех, кто привык делить с ней мысли и дела. Теперь это называется экономическими отношениями. Вот наши новые руководители и заметались в поисках опоры. К сожалению сами больше думали о своем имидже, о своей славе, и о своих деньгах. Полилась кровь. И тут появился молодой красивый политик, которого учили не в Москве или Тбилиси, а в далекой и великой Америке. Люди и поверили, что он знает куда нас вести, а дружба с мощной заокеанской державой решит все наши проблемы. В Грузии есть умные люди, которые сразу поняли — рвать с Россией нельзя. Она как феникс опять возродится из пепла, а мы окажемся у разбитого корыта. Но в любой стране умных людей не очень много и их редко слушают.
Водитель хмыкнул:
— Это как у нас в городе. Ваш приятель Олег Голенев мужик крутой. И постоять за себя может, и город поднять. Но он, как вы говорите, тоже поверил западу. Выучил там детей, привез сюда и надеется, что они наладят нам жизнь. Народ хочет этого, но до конца не верит.
— Почему, не верит, дорогой?
— Как можно в России, да еще в такой дыре, как наша, прожить без взяток и воровства. Пускай сам мэр и его помощники воровать не надумают. Но ниже их все берут взятки. Начиная с дороги — мент остановит, ему отстегнешь, врачу ребенка показать — тоже. И так везде. Куда не сунься, или пьянь, или ворье.
— Я слышал, ваш босс не ворует, и люди у него живут неплохо. Хорошую зарплату получают.
— Откуда знаете? — Ухмыльнулся водитель, кривя при этом тонкие губы.
— Я, дорогой, неделю на вашем рынке прожил. Я про вас теперь все знаю. И про вашего управляющего тоже….
— Да, нам жаловаться грех. Но это не в счет. Отто Максович немец. Он уже в возрасте, уйдет на отдых, а новый начнет все как полагается. Сначала себе в карман, а потом всем остальным, и то если хватит. Но мы говорили не о нашем управляющем, а о молодом хозяине города…
— Да, о нем, но молодой мэр не немец.
— Так его или замочат, как его батюшку, или сверху скинут. Там все воруют. Кто честного начальника потерпит?
— А народ на что? Он же сам приезжего парня на руках в кресло мэра посадил.
— Народ у нас пока жареный петух в жопу, простите за выражение, не клюнет, ни чухнется. А после драки кулаками махать, сами знаете. Единственная надежда на Олега Николаевича. Но он сейчас богач. Не отвернулся бы от людей, как они все… У него жена молодая. Первая-то была красавица. Не сберег… Но вины его тут нет…
Водитель замолчал, стараясь обогнать громоздкую фуру, которая шла не слишком быстро, но весь обзор своим кузовом закрывала. Наконец, у него это получилось и он снова заговорил:
— Я вот сколько на свете живу, а такого мужика, как Олег Голенев не разу не встречал. Представляете, Афган прошел, весь в ранах вернулся, с нуля капитал поднял. И не для себя старался, для друга Тихона Постникова. Это тот первый мэр, которого чиновники убили. Тихон захотел цементный завод строить, а денег в казне нет. Это те самые годы, что у вас в Грузии власть делили. Здесь тоже народу постреляли море. Но Голенев выжил, заработал такую деньгу, что и завод, и супермаркет, и еще сколько всего настроил. И везде молодежь работает.
— Видишь, дорогой, получилось же у него?
— Получилось, потому что он сам автоматом, как кто другой столовой ложкой владеет. Вот и отмахнулся. Сколько народу его замочить хотело? Пальцев считать не хватит. Первым Генка Кащеев решил попробовать. Где он теперь? Считается что в Америку на заработки подался, но люди говорят, лежит в сыром лесу, и косточки его звери обгладывают. Потом эта гадина, Мака Соловьева. В койку его затащила, а за спиной паутину плела. Целую свору своих бандюков натравила. Опять отмахнулся. Не без добрых л