что, если смогу угодить богам,
они вернутся, и начнут мою жизнь сначала,
и на этот раз не заберут у меня мою маму.
Когда флот исчез с монитора, лузитанский спутник обнаружил, что молекулярный дезинтегратор запущен. Самое страшное произошло. Не было предпринято никакой попытки связаться с планетой или вступить в переговоры. Стало ясно, что у флота никогда и не было других намерений, кроме как уничтожить планету, а вместе с ней целый разумный вид. Многие надеялись, а некоторые даже не сомневались, что им будет дан шанс рассказать о том, что десколада уже практически побеждена и ни для кого больше не представляет угрозы, что в любом случае слишком поздно пытаться остановить ее распространение, уничтожая планету, потому что на других планетах уже основаны несколько десятков новых колоний людей, пеквениньос и жукеров. Но никаких переговоров флот не планировал, к Лузитании неслась безмолвная смерть, оставляя не более часа, а возможно, уже меньше, жизнь, которая закончится в тот момент, когда Маленький Доктор взорвется на некотором расстоянии от поверхности планеты.
Теперь приборами слежения управляли пеквениньос, поскольку почти все люди сбежались к кораблям. Поэтому именно пеквениньо отправил по ансиблю новость, и на шаттле, летающем по орбите планеты десколадеров, по чистой случайности именно Огнетушитель оказался за терминалом ансибля и первым услышал сообщение. Он завыл, и его высокий голос наполнил главный отсек корабля мелодией скорби. Как только Миро и его сестры поняли, что произошло, они сразу пошли к Джейн.
– Они запустили Маленького Доктора, – повторял Миро, аккуратно встряхивая ее.
Ждать пришлось недолго. Глаза Джейн открылись.
– Я думала, мы победили их, – прошептала она. – Питер и Ванму, я имею в виду. Конгресс проголосовал за введение карантина и совершенно недвусмысленно отобрал у флота право применять молекулярный дезинтегратор. Но они все-таки запустили.
– У тебя такой усталый вид, – прошептал Миро.
– Они отберут у меня все, – объяснила Джейн. – Забрали и забирают снова. Теперь я потеряю материнские деревья. А они – часть меня, Миро! Вспомни, как ты чувствовал себя, когда потерял контроль над своим телом, когда стал бесполезным и неповоротливым? Так будет и со мной, когда исчезнут материнские деревья.
Она зарыдала.
– Прекрати, – потребовал Миро. – Прекрати немедленно. Возьми себя в руки, Джейн, у тебя нет времени рыдать.
Она освободилась от ремней, которые удерживали ее.
– Ты прав, – всхлипнула она. – Просто мне трудно обуздать их… Я имею в виду тело.
– Маленькому Доктору еще нужно подойти к планете на достаточное расстояние, чтобы он произвел ощутимый эффект – поле рассеивается невероятно быстро, если его не удерживает какая-нибудь масса. Поэтому у нас еще есть время, Джейн. Вероятно, час. Но определенно больше получаса.
– И за это время ты придумаешь, что делать?
– Выкинь эту штуку, – предложил Миро. – Вытолкни ее во Вне-мир и не приноси обратно!
– А если она взорвет Вне-мир? – возразила Джейн. – А если такой деструктивный объект отзовется эхом и здесь? Кроме того, я не могу удерживать в памяти то, что я не исследовала. Он ни с чем не соприкасается, ансибля возле него нет, вообще ничего нет, как же я найду его в мертвом космосе?
– Не знаю, – проговорил Миро. – Эндер мог знать. Какого черта он умер!
– Технически говоря, умер, – согласилась Джейн. – Питер не может найти дороги к воспоминаниям Эндера. Если они вообще у него есть.
– А что тут вспоминать? – спросил Миро. – Раньше такого не случалось.
– В Питере айю Эндера, так? Но сколько от его блеска составляла айю и сколько его тело, его мозг? Вспомни, что и генетический компонент был силен – он был рожден только потому, что тесты Питера и Валентины показывали качества, очень близкие к тем, что требуются для идеального полководца.
– Правильно, – кивнул Миро. – А теперь он Питер.
– Не настоящий Питер, – добавила Джейн.
– Все-таки в нем что-то от Эндера и что-то от Питера. Ты можешь найти его? Ты можешь поговорить с ним?
– Когда наши айю встретятся, мы не сможем говорить. Мы… как бы это сказать? Танцуем друг с другом. Не так, как Человек и Королева Улья.
– Разве он больше не носит сережку? – спросил Миро, касаясь своей.
– А что он может сделать? Ему до корабля добираться несколько часов.
– Джейн, – попросил Миро, – попытайся.
Внезапно Питер замер в напряжении. Ванму коснулась его руки и наклонилась поближе:
– Что случилось?
– Я решил, что у нас все получилось, – произнес он огорченно, – когда Конгресс проголосовал за отзыв приказа о применении Маленького Доктора.
– О чем ты говоришь? – испуганно спросила Ванму, хотя уже обо всем догадалась.
– Они запустили его! Лузитанский флот не подчинился Конгрессу. Кто мог предположить? Осталось меньше часа до детонации.
Глаза Ванму заволокло слезами, она часто замигала, пытаясь не расплакаться.
– По крайней мере, пеквениньос и Королевы Ульев выживут.
– Но не сеть материнских деревьев, – возразил Питер. – Сверхсветовые полеты прекратятся, пока Джейн не найдет другого способа хранения информации. Братья слишком тупые, а у отцов слишком сильное эго, чтобы поделиться с ней своим пространством – им есть чем поделиться, если бы они смогли это сделать, только они не могут. Ты думаешь, Джейн не изучила всех возможностей? Сверхсветовые полеты прекратятся.
– Тогда Самоа станет нашим домом, – сказала Ванму.
– Нет, не станет! – воскликнул Питер, вставая.
– Питер, нам до звездолета добираться несколько часов. Мы никак не успеем попасть туда до того, как он взорвется.
– Какой звездолет? Электрифицированная коробка с герметичной дверью? Если исходить из того, что́ нам известно, нам вообще не нужна коробка. Я не останусь здесь, Ванму!
– Ты собираешься обратно на Лузитанию? Сейчас?
– Если Джейн сможет перенести меня, – кивнул он. – И если она не сможет, тогда, клянусь, это тело вернется туда, откуда явилось, – во Вне-мир.
– Я пойду с тобой, – твердо сказала Ванму.
– Я уже прожил три тысячи лет. – Питер внимательно посмотрел на нее. – В действительности я почти не помню их… но ты достойна лучшего, чем просто исчезнуть во Вселенной, если у Джейн ничего не выйдет.
– Я пойду с тобой, – упрямо повторила Ванму. – Поэтому – заткнись. Нет времени.
– Я даже не знаю, что буду делать, когда доберусь туда, – возразил Питер.
– Что-нибудь сделаешь, – сказала Ванму.
– О! И что я планирую?
– Не имею понятия.
– Вот ведь проблема! Хорошая идея, только никто о ней ничего не знает, – фыркнул Питер.
– Я хотела сказать, что ты тот, кто ты есть. У тебя та же воля. Ты тот самый несгибаемый, находчивый мальчишка, который никогда не позволял победить себя, какой бы сложной ни оказалась задача, поставленная перед ним в Боевой или в Командной Школе. Ты тот самый парень, который не позволил задирам сломить себя, и не важно, что понадобилось для того, чтобы остановить их. Голышом, в мыле и без оружия, Эндер дрался с Бонзо Мадридом в душевой Боевой Школы.
– Ты хорошо все изучила.
– Питер, – сказала Ванму, – я не жду, что ты будешь Эндером, его личностью, его памятью, его опытом. Но ты тот, кого нельзя победить. Ты тот, кто всегда находит способ одолеть врага.
Питер покачал головой:
– Я не он, я действительно не он.
– Мне вспомнилось сейчас… Когда мы впервые встретились, ты говорил, что ты – не ты. Но теперь все иначе. Ты цельный, единый человек в своем собственном теле. Теперь все на месте. Ничего не украдено, ничего не потеряно. Ты понимаешь? Эндер прожил свою жизнь под тенью свершенного им Ксеноцида. А у тебя появился шанс прожить другую жизнь и совершить прямо противоположное. Стать тем, кто предотвратит Ксеноцид.
Питер на мгновение закрыл глаза.
– Джейн, – позвал он, – можешь забрать нас отсюда без корабля?
Он выслушал ответ.
– Она говорит, что вопрос в том, сможем ли мы поддержать самих себя в целости. Раньше она контролировала корабль плюс наши айю, а свои тела мы поддерживали сами.
– Ну, мы и так все время поддерживаем их, поэтому все нормально.
– Не нормально, – отрезал Питер. – Джейн говорит, что внутри корабля у нас есть визуальные ключи и ощущение безопасности. Без этих стен, без света, в глубокой пустоте, мы можем потерять себя. Забыть, где мы находимся относительно собственных тел. Мы действительно должны поддерживать их.
– А сильная воля, упрямство, честолюбие, эгоизм и манера преодолевать все, что бы ни встало нашем пути… Подойдет? – спросила Ванму.
– Думаю, это уместные добродетели, – ответил Питер.
– Тогда давай сделаем это. Не будем медлить.
Айю Питера Джейн нашла легко. Она уже была внутри его тела, она следовала за его айю (или преследовала ее), пока не научилась находить ее без проблем. Но Ванму – другое дело. Джейн знала ее хуже. Раньше она переносила ее внутри корабля, местоположение которого знала. Но когда она определила место айю Питера (или Эндера), все оказалось проще, чем она думала. Оказалось, что Питер и Ванму связаны филотически. Их связывала сеть, хотя и слабая. Чтобы удерживать их в памяти, сразу двоих, как единое целое, не нужна была обшивка корабля.
И когда она швырнула их во Вне-мир, то почувствовала, как они все сильнее сплетаются друг с другом глубокими невидимыми связями. Во Вне-мир они попали вместе и вместе вернулись назад. Джейн внезапно испытала острый укол зависти – что-то похожее она чувствовала к Новинье, хотя тогда еще не было физических ощущений горя и ярости, которые теперь ее тело трансформировало в эмоции. Но она понимала, что завидовать глупо. Она любит Миро, как женщина может любить мужчину. А Эндер был ей отцом и другом, а теперь он вообще почти не Эндер. Он – Питер, человек, который помнил только несколько месяцев сотрудничества с нею. Они друзья, но никаких претензий на его сердце у нее нет.