й флот, наблюдающий за планетой. С пеквенинос, подданными королев ульев и людьми. Века, тысячелетия. Нет спешки.
— Думаю, это опасно, — заявила Квара.
— А я думаю, что в тебе говорит то же инстинктивное желание, что есть у всех людей и которое постоянно втягивает нас в серьезные неприятности, — предположил Питер. — Ты знаешь, что должна умереть, и хочешь знать, что все разрешилось до твоей смерти.
— Я еще не старая! — заявила Квара.
Вмешался Миро:
— Он прав, Квара. С тех пор как умер Маркано, смерть все выше поднимается над тобой. Нам всем нужно подумать об этом. Люди — коротко живущий вид. Королевы ульев думают, что они живут вечно. У пеквенинос есть надежда прожить много столетий в Третьей Жизни. А мы всегда спешим. И вынуждены принимать решения, не успев получить достаточного количества информации, потому что мы хотим действовать сейчас, пока у нас еще есть время.
— И что из того? — развела руками Квара. — Значит, ты вот как решил? Пусть смертельная угроза всей жизни продолжает сидеть здесь, на этой планете, обдумывая свои страшные планы, а мы будем спокойненько поглядывать на них с высоты?
— Не «мы», — поправил Квару Питер.
— Да, конечно, — кивнула Квара, — ты не имеешь отношения к этому проекту.
— Я-то имею, — возразил Питер. — А ты нет. Ты отправишься назад на Лузитанию, и Джейн никогда больше не принесет тебя сюда. Пока не пройдут годы в попытке убедить нас, что твои демоны под контролем.
— Ты самодовольный сукин сын! — выкрикнула Квара.
— Все здесь понимают, что я прав, — сказал Питер. — Ты как Лэнде. Ты слишком легко готова принять разрушительное, далеко идущее решение и отмахиваться от любых аргументов, способных изменить твое мнение. Существует множество таких людей, как ты, Квара. Но пока мы не узнаем больше, никак нельзя позволить таким людям очутиться так близко к этой планете. Может быть, настанет день, когда все разумные виды достигнут решения, что Десколадеры действительно варелез и должны быть уничтожены. Но я сильно сомневаюсь, что кто-то из тех, кто находится здесь, за исключением разве что Джейн, будет жив, когда такой день придет.
— Ты что же, думаешь, я буду жить вечно? — спросила Джейн.
— Ну, лучше бы так, — улыбнулся Питер, повернувшись к Джейн. — Пока вы с Миро не научитесь производить на свет младенцев, которые смогут запускать звездолеты, когда вырастут… Ты можешь отправить нас домой прямо сейчас?
— Да, сию минуту, — кивнула Джейн.
Они открыли дверь и вышли из корабля. Шагнули на поверхность планеты, которая все-таки не будет уничтожена.
Все, кроме Квары.
— А Квара не идет с нами? — спохватилась Ванму.
— Возможно, некоторое время ей нужно побыть одной, — ответил Питер.
— Иди вперед, я догоню, — попросила Ванму.
— Ты думаешь, что сможешь поговорить с ней? — поинтересовался Питер.
— Думаю, можно попробовать, — уклончиво ответила Ванму.
Питер поцеловал ее.
— Я напустился на нее. Скажи ей, что я прошу прощения.
— Может, ты сам ей скажешь, попозже, — предложила Вамну.
Она вернулась на корабль. Квара все еще сидела лицом к своему терминалу, над которым продолжали висеть последние данные, которые она изучала до того, как Питер и Ванму прибыли на корабль.
— Квара, — позвала Ванму.
— Убирайся.
Осипший голос был явным свидетельством того, что она плакала.
— Все, что сказал Питер, правда, — сказала Ванму.
— Ради этого ты пришла? Травить мне душу?
— За исключением того, что он слишком высоко оценил человеческую расу. Мы мало улучшились.
Квара фыркнула. Почти утвердительно.
— Потому что, как мне кажется, все здесь уже решили, что ты — варелез. Осудили и не оставили надежды на досрочное освобождение, не пытаясь сперва понять тебя.
— О, они меня понимают, — с издевкой сказала Квара. — Маленькая девочка сокрушена потерей жестокого отца, которого она тем не менее любила. Продолжает искать замену отцу. Продолжает отвечать всем другим с безумной яростью, которую скопировала у отца. Ты думаешь, я не понимаю, что они думают?
— Они прикололи к тебе ярлычок.
— Неверный ярлычок! Я могу, думать, что Маленького Доктора следовало бы держать поблизости на случай необходимости, но я никогда не говорила ничего о том, чтобы использовать его, не делая новых попыток понять Десколадеров. Питер попросту угрожал мне, как будто перед ним снова был тот адмирал.
— Я знаю, — вздохнула Ванму.
— А, ну да, конечно; Понимаю, ты мне сочувствуешь, потому что понимаешь, что Питер не прав. Давай-давай, Джейн уже сказала нам, что вы двое — что это была за идиотская фраза? — полюбили друг друга.
— Я не могу гордиться тем, как повел себя с тобой Питер. Он сделал ошибку. Это бывает. Иногда он задевает и мои чувства. И ты так делаешь. Например, только что. И непонятно почему. Но иногда и я задеваю других людей. Иногда я делаю ужасные вещи из-за того, что совершенно уверена в своей правоте. Мы все такие. Во всех нас небольшой кусочек варелез. И маленький кусочек раман.
— Какая приятная, хорошо сбалансированная студенческая философия, — поддела Квара.
— Это все, на что я способна, — спокойно ответила Ванму. — Я не настолько образованна, как ты.
— А это прием, чтобы заставить меня почувствовать себя виноватой?
— Скажи, Квара, если ты не играешь роль своего отца и не пытаешься вызвать его обратно, или что там говорят психоаналитики, почему ты постоянно на всех злишься?
Квара наконец развернула кресло и посмотрела в лицо Ванму. «Да, она таки плакала».
— Ты действительно хочешь понять, почему я все время переполнена иррациональной злостью? — в ее голосе отчетливо прозвучала насмешка. — Хочешь поиграть в психоанализ? Ладно, как тебе такое? Знаешь, что меня постоянно злит? То, что все мое детство мой старший брат Квим тайно приставал ко мне, а теперь он мученик, и его собираются канонизировать, и никто никогда не узнает, какой он был жестокий и какие ужасные вещи он делал со мной!
Ванму была шокирована. Питер рассказывал ей о Квиме. О том, как он умер. О том, какой он был человек.
— О Квара, — только и смогла выговорить Ванму, — мне так жаль.
Судорога отвращения исказила лицо Квары.
— Какая же ты тупица! Квим никогда не прикоснулся ко мне, ты тупая надоедливая благодетельница! Тебе так хочется получить какое-нибудь дешевенькое объяснение, почему я такая сука, и ты готова поверить всему, что звучит хоть чуть-чуть правдоподобно. Ты и сейчас продолжаешь гадать, а не было ли мое признание правдой, может, я просто отказываюсь от него из-за боязни последствий или какой-нибудь другой столь же идиотской причины. Заруби себе на носу, детка. Ты меня не знаешь. И никогда не поймешь. И я не хочу, чтобы ты меня понимала. Мне не нужно никаких друзей, а если бы я захотела их завести, то, во всяком случае, не ручную собачку Питера. Тебе понятно или разъяснить?
Ванму и раньше бывала битой, ей утирали нос эксперты и поносили чемпионы. У Квары это получалось прекрасно по любым стандартам, но не настолько, чтобы Ванму дрогнула.
— Знаешь, а я обратила внимание, — лукаво сказала Ванму, — что после того, как ты оклеветала самого чтимого члена своей семьи, ты все-таки не смогла оставить меня в уверенности, что это правда. Значит, ты действительно умеешь хранить верность, даже тем, кто умер.
— Ты что, намеков не понимаешь? — скривилась Квара.
— И еще: ты продолжаешь говорить со мной, несмотря на то что презираешь меня и пытаешься обидеть.
— Из тебя бы вышла рыба-прилипала, так и норовишь прицепиться и всю кровь высосать!
— Ну, в любой момент ты можешь просто-напросто уйти отсюда и не слушать мои жалкие попытки сделаться твоим другом, — напомнила Ванму. — Только ты не идешь.
— Какие мы недоверчивые! — фыркнула Квара.
Она отстегнулась, поднялась с кресла и вышла в открытую дверь.
Ванму смотрела ей вслед. «Питер прав. Люди — самые чужие из всех чужих видов. Самые опасные, наиболее неразумные и мало предсказуемые».
Но как бы там ни было, Ванму решилась сама сделать парочку предсказаний.
Во-первых, она была совершенно уверена, что исследовательская команда в один прекрасный день установит связь с Десколадерами.
Второе предсказание было гораздо менее определенным. Скорее надежда. Возможно, просто пожелание. Когда-нибудь Квара скажет Ванму правду. Когда-нибудь скрытая боль, которая сжигает ее сердце, утихнет. Когда-нибудь они станут друзьями.
Не сегодня. Спешить некуда. Ванму будет пытаться помочь Кваре, потому что она так явно нуждается в помощи и потому что люди, которые были рядом с ней дольше других, слишком устали от нее, чтобы помочь. Но помощь Кваре была не единственной и, конечно, не самой главной задачей, стоящей перед Ванму. Брак с Питером и жизнь вместе с ним — вот самый главный приоритет. А в этот конкретный момент ее жизни самыми главными приоритетами были поесть, глотнуть воды и найти туалет.
«Уверена, это означает, что я человек, — подумала Ванму. — Не бог. Вероятно, обыкновенное чудовище. Частично раман. Частично варелез. Но больше раман, чем варелез, по крайней мере в лучшие дни. И Питер такой же. Оба мы — представители порочного вида, стремящиеся к единению, чтобы еще на пару-тройку единиц увеличить его численность. Мы с Питером вместе будем призывать новые айю из Вне-мира, чтобы они взяли контроль над слабым тельцем, которое создадут наши тела, и мы увидим, что наш ребенок в один день будет варелез, а в другой — раман. И мы иногда будем хорошими родителями, а иногда будем совершать страшные ошибки. Иногда будем безутешно горевать, а иногда станем настолько счастливыми, что едва сможем сдержать свою радость. С этим нужно жить. И я смогу».
17«Дальше нам придется идти без него»
Однажды я слышала сказку о человеке, который разделил себя надвое.
Одна часть никогда не изменялась; а другая все росла и росла.
Неизменная часть всегда была верной, а растущая часть всегда была новой, и когда сказка закончилась, я пыталась понять, какая часть — я, а какая — ты.