й уже раз удивился тому, сколь явственно он проявляется в этой небольшой по размеру и массе игрушке. Надо всё-таки найти время и обсчитать энергетику этого процесса, для столь небольшого предмета она выглядит чрезмерно мощной, не должен такой волчок обладать подобной силой…
Андрей смотрел на золотистый шар, зажатый между моих пальцев, переводил взгляд на меня, потом обратно на шар… Длилось это довольно долго, секунд восемь-десять, в обычном человеческом диалоге таких пауз обычно не возникает. Наконец пробормотал:
— Это что такое? Что я должен увидеть? Это какая-то игрушка? Женские бусы, что ли, какие-то? Какая связь со мной?
— Раньше вы видели такое? — я постарался, чтобы вопрос мой прозвучал максимально официально и потому демонстративно обратился к собеседнику на «вы». Правда, сам этот вопрос во многом был формален, поскольку ответ я знал наперёд.
— Первый раз вижу! — заявил Андрей и я остановил вращение шара.
На этом разговор можно было считать оконченным. Строго говоря, он даже и не начинался, но я получил от своего собеседника массу прелюбопытнейшей информации, поэтому всё равно время потратил не напрасно.
Мы разошлись по своим местам. Я уселся перед лобовым остеклением кабины, Андрей взгромоздился в командирское кресло под прозрачным колпаком в потолке.
На палубе воцарились тишина и умиротворение, совершенно неожиданные после недавнего всплеска эмоций. Я не сразу понял, что именно обусловило такое изменение настроения, прошли минуты две или три, пока я осознал причину. Фантастическая картина за стеклом отсекала будничную суету, как стеклорез лишний кусок стекла. Мы падали к плоскости колец Сатурна и это зрелище поглощало внимание полностью. Если не в первую минуту, то во вторую — точно. Не знаю, существуют ли в Солнечной системе более зрелищные аттракционы, мне они, во всяком случае, неизвестны. Над моей головой лежало бескрайнее одеяло цвета слоновой кости, которое по мере приближения распадалось на отдельные фрагменты, начинало переливаться разными оттенками и явственно превращалось в светло-жёлто-серый ковёр, сотканный из миллионов разноцветных бусинок. Большинство из них казались белыми, желтоватыми, бурыми или светло-серыми, но невооруженным глазом уже хорошо были различимы наиболее крупные каменные и металлические осколки самых невероятных цветов — зелёные, коричневые, тёмно-бурые, графитово-черные. Это скопище роилось, одни частицы ускользали из поля зрения из-за явного превышения скорости, другие наоборот — попадали. Вдали, за многие сотни тысяч километров от нашего «челнока», почти в плоскости колец были хорошо различимы две очень яркие звезды — Энцелад и Диона, яркие луны Сатурна, хотя и разделенные огромным расстоянием, но в ту минуту оказавшиеся в одном секторе неба. С чем можно было сравнить виденное? с заросшим ряской прудом? с тянущимися в бесконечность проводами? с расчёсанным мелким гребнем распущенными волосами? или с бесчисленными бороздами на поверхности огромной грампластинки? Если, конечно, кто-то ещё помнит как выглядит поверхность грампластинки. Ни в малейшей степени… Плоскость колец казалась живой плотью — да, это, кстати, было очень подходящее сравнение! — спокойной, ленивой и вечной.
Вдали, за многие сотни тысяч километров от нашего «челнока», почти в плоскости колец были хорошо различимы две очень яркие звезды — Энцелад и Диона, яркие луны Сатурна, хотя и разделенные огромным расстоянием, но в ту минуту оказавшиеся в одном секторе неба.
Если надо представить Будду в нирване, то — вот он, готовый образ! Я вдруг поймал себя на мысли, что я уже в нирване, в фантастическом, невероятном полёте, потрясающем воображение и не имеющем в повседневной жизни ни малейших аналогов. Переживания мои оказались неожиданно сильными и до некоторой степени поразили меня самого. В те же самые секунды о чём-то подобном, наверное, подумал и Андрей Завгородний, потому что он неожиданно проговорил:
— Отличный вид, правда? Признайтесь, господин ревизор, ничего подобного вы ещё не видели!
— Да уж. — согласился я. — Невероятное зрелище!
— Это моя сто двадцать седьмая ходка к кольцу, а я не перестаю восхищаться. — продолжил Андрей. — Я счастливый человек, Господь Бог дал мне такую фантастическую работу — я пикирую к плоскости колец Сатурна. Да… Обзавидуйтесь! Какие могут быть межзвёздные перелёты, я ведь уже у Сатурна! Остальному человечеству остаётся лишь молча завидовать!
Затем последовал переворот соплами двигателей по ходу движения и началось торможение. Кольца исчезли из поля зрения, но вид не утратил своей уникальности: теперь в проёме лобового остекления по левую руку висел огромный жёлто-рыже-оранжевый бок Сатурна, а всё свободное пространство заполняло усыпанное миллионами звёзд небо.
Поскольку торможение должно было растянуться на тридцать минут, я извлёк из внешнего кармана на скафандре персональный шифратор и активировал его. Интуиция меня не обманула — на сервере операционной базы лежал файл, по комбинации цифр в названии которого я сразу понял — это сообщение от генерала Панчишина. Москва, стало быть, считала необходимым донести до меня очередную порцию свежей информации.
Я поискал на окружающих меня объектах и поверхностях что-то, что можно было бы считать условно светлым и условно плоским. Пришлось запрокинуть голову и откатить адаптивное кресло в крайнее от лобового стекла положение. Так, полулёжа, я смог сфокусировать взгляд на одной из панелей подволока — поверхности, создававшей внутренний потолок отсека управления. Панель эта была искривлена, но мне пришлось с этим смириться, поскольку ничего более ровного отыскать не представилось возможным. Но проецирование на искривлённую поверхность означало, что я увижу лицо начальника не в его естественных пропорциях.
Файл загрузился быстро и это не могло не порадовать, учитывая наличие у Сатурна области сильных электромагнитных полей и связанных с ним аномалий. Квантовый дешифратор обработал посылку за полсекунды и я тут же смог лицезреть лицо драгоценного шефа на изогнутом подволоке пилотской кабины. Выглядел он забавно — искривленная поверхность «съела» часть лица, из-за чего Первый заместитель федерального министра и по совместительству начальник Службы ревизионного контроля выглядел с заячьей губой и наполовину обрезанными ушами. Голос, впрочем, не изменился, что несколько подпортило общее ощущение комизма… Да!
«Порфирий, здравствуй!» — в присущей ему формальной манере поприветствовал меня генерал Панчишин. — «Это Панчишин.»
Да уж, кто бы сомневался в том, что открывая файл, чей пароль начинается с указания высшего приоритета «ААА», я обнаружу там кого-то иного, скажем, Чарли Чаплина или Леонардно да Винчи. Может, их личные послания и стоили бы дороже, но категорию пароля они имели бы однозначно пониже.
«Новостей для тебя много, все они плохие и очень плохие, так что выбор у тебя воистину велик!» — генерал шутил в присущей ему манере: бодро, цинично, быстро и без улыбки. — «Впрочем, есть одна новость хорошая: скучно тебе не будет. Итак, Порфирий, пойдём по порядку.»
Шеф меня, конечно, напряг. Он оставался верен себе, пытался говорить лакончино, по делу и в каком-то смысле доверительно, почти неофициально, но я понял, что он сильно подвешен и находится в состоянии неопределенности. Я бы даже подумал, что он дезориентирован, но с чиновником такого уровня дезориентации быть не может по определению. Уж они-то всегда понимают, где верх, а где — низ! Я ещё не знал, что именно он скажет, но уже понял, что впереди у меня какая-то большая куча странностей, неопределенностей и всего того, что на Руси исстари называлось лихом. М-да! в общем, впереди мне явно корячилась какая-то гадость… Неустранимая, из тех, что всерьёз и надолго.
«Во-первых, Порфирий, по результатам доклада Самому принято решение не привлекать к проводимому тобой расследованию официальные инстанции.» — бодро заявил Николай Николаевич и я понял, что в ближайшие дни никакие следственные бригады к нам сюда не прилетят. Президент России именовался в наших переговорах солидно, скромно и без затей — «Президент» или «Сам». Вполне достойные, кстати, условные имена, учитывая, что Сталина его подчинённые почти официально именовали «Инстанция», а Полозова — «Отец». Итак, Президент России по результатам доклада руководства «Роскосмоса» в Кремле, принял решение правоохранительные органы к проводимому расследованию пока не подключать. Не иначе как Николай Николаевич Панчишин прочитал нашему Президенту краткую лекцию об истории становления Службы ревизионного контроля «Роскосмоса» и славном послужном списке отдельно взятых ревизоров. Что ж, молодец начальник, в некоторых из славных расследований нашей Службы я и сам за последние двенадцать лет успел отметиться!
«Но Президент поручил обеспечить полную безопасность как твою личную, так и проводимого тобой расследования. Поэтому сегодня же к Сатурну стартует „Скороход-два“, на борту которого находятся два сотрудника, призванные обеспечить твою физическую безопасность. Я понимаю, что ты против, но твоего мнения в сложившейся ситуации никто не спрашивает. Надо, чтобы ты остался жив! Разработана легенда появления этих сотрудников, с ней ты можешь ознакомиться в дополнительном приложении, которое тебе будет направлено. Продолжительность перелёта „Скорохода-два“ от базы „Академик Вернадский“ до станции „Академик Королёв“ составит девятнадцать суток. Так что… подумай что это означает и постарайся успеть!»
Генерал произнёс последнее предложение с паузой и я понял скрытый смысл сказанного. Если я не хотел видеть рядом с собой совершенно лишних в местных условиях телохранителей, то мне следовало закончить расследование в ближайшие девятнадцать суток. Что ж, сроки почти гуманные. Я даже успею добежать до канадской границы!
«Во-вторых, мы сумели-таки идентифицировать труп неизвестного мужчины, присланного на Землю под видом трупа Регины Баженовой. Помогли ресурсы внешней разведки, хотя это ведомство и не желало работать с нами до нашего доклада Президенту. Я опускаю лишние подробности — они в контексте моего сообщения совершенно неважны, — и сразу перехожу к делу: труп принадлежит гражданину Объединённой Европы Йоханну Тимму. В нашем распоряжении имеется адрес его проживания неподалеку от Гамбурга, имеется также его ДНК, масса фотографий и всевозможных видеозаписей. Он легендировался как специалист по метеоритному материалу, под этим прикрытием он участвовал в некоторых астрофизических форумах последних лет. Там он клеился к нашим женщинам, а их было много и все они были очень компетентны в заявленных темах… м-да… пил, курил и говорил… м-да… там-то его ДНК наша внешняя контрразведка и зафиксировала. На самом деле Йоханн Тимм является подполковником Стратегической разведки наших… э-э… европейских партнёров. О его полёте в космос официального уведомления в реестре запусков и в реестре действующих космонавтов нет. И именно поэ