Минута проходила за минутой, зелёная полоса ползла по экрану и ничего даже отдалённого похожего на корпус межорбитального «челнока» не появлялось. Оба робота уже изрядно отдалились от «Коалиции-семь» и стали почти незаметны. Лишь всполохи двигателей прижимной тяги, выбрасывавшие вверх высокие хвосты белого пламени, обозначали местоположение обоих автоматов.
Юми, по-видимому, устала сидеть без дела, а возможно, ей просто надоело молчать. Она пошевелилась в своём кресле, повернула голову в мою сторону и негромко проговорила:
— Этому льду десять тысяч лет! Нет в нём никаких спрятанных европейских «челноков». Чтобы удостовериться в этом нужен был робот оптической разведки, он бы заснял район за один пролёт и из анализа фотоснимков вы бы узнали, что лёд в кратере Факси никто не тревожил последние тысячелетия. Возраст льда на спутниках Сатурна легко определяется по его отражающей способности.
— Благодарю за добрый совет. — я постарался придать интонации максимальную нейтральность. Мог бы, конечно, объяснить, почему отказался от использования оптического разведчика и сделал выбор в пользу «сколопендр», но посчитал ненужным сообщать Юми лишние детали. Достаточно было того, что она и так узнала слишком много для непосвященного в моё расследование человека.
Вот роботы добрались до конечной точки маршрута и я назначил им провести сканирование льда в направлениях трёх радиальных отрезков по двести метров каждый, в результате чего должна была получиться своеобразная ромашка, в центре которой находилась точка предыдущей посадки Юми. Выполнение этой работы позволило бы полностью отклонить или, напротив, подтвердить предположение о сокрытии «челнока» Йоханна Тимма в том месте.
Прошло уже более получаса с момента посадки, подходило время принятия решений. Сколько часов можно было провести на Рее, изучая дифракционную картинку толщи льда, поступавшую от грунтовых разведчиков: два? пять? двадцать четыре? Наблюдая за совершенно успокоившейся Юми Толобовой, я всё более склонялся к мысли об ошибочности своих прежних умозаключений — Йоханн Тимм не появлялся здесь и Юми не прятала его «челнок» после убийства. Вернее, не так: Йоханн Тимм, может, и бывал здесь, но вот Юми точно не занималась сокрытием его корабля на дне кратера Факси. Ай-яй-яй, какая была красивая гипотеза, как хорошо одно подходило в другому, даже то, что Андрей Завгородний, используя свою интимную связь с Акчуриной, уговорил последнюю направить на Землю труп Тимма под видом трупа Баженовой!
Не знаю, как долго я мог бы сидеть, размышляя над странными поворотами расследования, но из задумчивого оцепенения меня вывел неожиданно громкий сигнал тревоги, взорвавший тишину пилотской кабины: «Международная система раннего предупреждения о потоках частиц высоких энергий зафиксировала поток класса опасности А. Координаты источника автоматически введены в глобальную навигационную систему. Персоналу всех объектов немедленно занять места в убежищах, системы энергопотребления будут автоматически переведены в безопасный режим.» Это сообщение означало, что группировка автоматических аппаратов, подвешенных на удалении двадцать пять миллионов километров на орбите Форньота, одного из самых удаленных спутников Сатурна, зафиксировала движение внутрь планетной системы межзвёздного потока заряженных частиц высоких энергий. Встреча космического корабля с таким потоком не сулила ничего хорошего как для бортовой электроники, так и экипажа. От такого гостя надлежало бежать или прятаться — это был быстрый, невидимый и безжалостный убийца, один из самых главных врагов человека в космосе.
— Класс опасности А — это поток тяжёлых релятивистских частиц. Нас зажарит, как яйцо в микроволновке! У нас нет от него защиты! — очень громко произнесла Юми. Нет, она не кричала, но голос её вибрировал от напряжения.
— Откуда поток? Где источник? — мне потребовалась, наверное, секунда или даже поболее, чтобы увидеть на главном навигационном планшете мигающий курсор ярко-оранжевого цвета и лаконичную подпись «поток А» рядом. Точка стояла высоко, возвышаясь над условным горизонтом почти на пятьдесят градусов. Это означало, что шквал тяжёлых элементарных частиц несётся к нам на огромной скорости сверху, из ядра Галактики. Солнечная магнитосфера, в большинстве случаев успешно защищающая человечество от губительных галактических излучений, оказалась сейчас бессильна и не остановила рой невидимых убийц, рожденный, возможно, миллиарды лет тому назад во время неведомой катастрофы звёздного масштаба.
Не раздумывая, я дал команду на включение маршевой двигательной установки.
— Верни мне управление! — успела произнести Юми, но я уже ответить не смог, потому что дал команду на взлёт. «Челнок» стронулся с места с ускорением в четыре «g» — хороший такой удар получился, хотя и не самый сильный из всех возможных. Мы не могли взлетать вперёд по наклонной глиссаде — этому мешал возвышавшийся неподалёку вал кратера, обычный же вертикальный старт привёл бы к неоправданной потере времени, поэтому я запустил двигатель в реверсивном режиме с выбросом факела вперёд. И стартовать нам пришлось хвостовой частью по ходу движения, то бишь задом наперёд.
Бортовой компьютер, перекрывая непрерывный сигнал тревоги, после паузы продолжительностью несколько секунд, оповестил нас: «Рея попадает в створ луча опасного потока. Скорость потока — тридцать тысяч километров в секунду, расчётное время прибытия на орбиту Реи — семьсот — семьсот пятнадцать секунд. Чтобы гарантированно экранировать опасный поток поверхностью небесного тела, следует совершить перелёт на расстояние не менее одной тысячи трёхсот километров на противоположную сторону Реи.»
Собственно, именно это я уже делал. Ещё до того, как бортовой компьютер предложил перегнать «Коалицию-семь» на другую сторону спутника, я понял, что нам следует уйти за горизонт, превратив поверхность небесного тела в щит. Я не мог подсчитать в уме дальность и точное направление перелёта, но мне достаточно было видеть отметку источника потока заряженных частиц и лететь таким образом, чтобы отметка эта в конечном счёте опустилась за горизонт. И чем ниже под горизонт — тем лучше!
Всё просто, интуитивно понятно, это всего лишь задачка на пилотирование по визуальному ориентиру для второго семестра обучения в Академии «Роскосмоса». Если не принимать во внимание, что ошибка или промедление приведут к безусловной гибели.
На ускорении четыре «g» я вывел корабль на высоту двухсот метров, что было выше обваловки кратера, перевёл двигатель из реверсного режима в штатный, и, заложив вираж, погнал «Коалицию» к горизонту на минимальной высоте.
— Нельзя стартовать в реверсном режиме! Ты что творишь?! — буквально закричала на меня Юми. — Ты убьёшь двигатель! Существуют конструктивные ограничения…
— Замолчи! — рявкнул я на первого пилота. — На реверсе стартовать можно! Конструктивные ограничения придуманы для вас, обычных пилотов! На самом деле недокументированный функционал двигателя позволяет осуществлять такого рода пилотирование без угрозы его разрушения.
— Переведи на меня управление! — вновь потребовала Юми. — Я первый пилот! И я умею летать!
— А я — ревизор «Роскосмоса» и я хочу остаться в живых. Поэтому рулить буду я!
И чтобы моя собеседница не вздумала продолжать этот бессмысленный разговор, я вновь дал ускорение в четыре «g». При таком ускорении спорить со мной довольно проблематично даже для разгневанной женщины.
Отметка курсора, указывавшая на источник потока релятивистских частиц, постепенно спускалась всё ниже к горизонту. Мы быстро отдалялись от кратера Факси и первоначальная тревога отступала. На шестой или седьмой минуте полёта стало ясно, что мы явно успеваем спрятаться от смертоносного луча. Серией последовательных включений маршевого двигателя я довёл скорость полёта до двух тысяч семисот метров в секунду и на этом разгон прекратил.
После того, как оранжевая точка на главном навигационном планшете нырнула под линию условного горизонта и стало ясно, что между нами и потоком опасного излучения находится Рея, напряжение отступило окончательно. Захотелось посмеяться как над самим собой, так и той неординарной ситуацией, что спровоцировала моментальный взрыв эмоций.
— И часто у вас такие потоки класса А пролетают? — спросил я Юми.
— На моей памяти первый раз. — призналась та. — Раза три проходили сообщения о потоках Б-класса, тоже опасная штука для лёгкого «челнока», но вот А-класс… Нет, не помню.
— Вы ко мне даже на «ты» обратились! Здорово смахивало на испуг.
— Я? Испугалась? Да быть такого не может, я — кремень! — усмехнулась Юми. — Интересно, что станет со «сколопендрами».
— Поджарит их! Если у протона энергия, как у теннисного мячика, то о роботах можно забыть… Хорошо, если буровая уцелеет, а то получится, что напрасно реактор везли.
Продолжительность потока, ударившего невидимым лучом смерти по противоположной стороне Реи, составила менее трёх секунд, о чём бортовой компьютер с некоторой задержкой поставил нас в известность. Я тут же развернул «Коалицию» в обратном направлении, пояснив:
— Пролетим над Факси и если грунторазведчики исправны, в чём я сильно сомневаюсь, то сядем и возьмём их на борт. Если же они вышли из строя, то без посадки берём курс на базу.
— А как же исчезнувший корабль Йоханна Тимма, спрятанный мною в толще льда? — не без сарказма поинтересовалась Юми.
— Запрещаю вам обсуждать эту тему, поскольку информация об исчезновении корабля является совершенно секретной.
— Но вам я могу этот вопрос задать?
— Нет.
— Понятно. Но вы продолжаете меня подозревать в причастности к исчезновению корабля?
— Нет.
— Ну, что же, это радует. Хотя за подозрения всё равно спасибо! Жизнь спасли мне.
— Что вы имеете в виду? — я действительно не понял подтекста.
— По-моему, это очевидно. Если бы не ваши подозрения на мой счёт я бы облетела Рею, сбросила реактор и развернулась бы в сторону базы. И через полчаса «Коалиция-семь» попала бы под удар галактического потока высокоэнергетических частиц. Мы бы не смогли спрятаться за Рею, как за щит, а стало быть ни единого шанса на спасение у нас с вами в этой ситуации не имелось бы!