И этого непокорного, вызывающего, в глазах Герасимова, жеста было вполне достаточно, чтобы он тут же схватил Маркова за шиворот, уронил в снег и набросился сверху.
И у них началась странная, вялая возня, потому что из-за лыж Герасимову было очень неудобно бить Маркова.
Я подлетела к ним раньше Петрова, так как тот никак не мог решиться, что ему делать, хвататься за камеру или идти разнимать, и попыталась удержать Герасимова за руки, но поскольку тоже была на снегоступах, то от любого толчка тут же откатывалась назад.
С третьей попытки мне, наконец, удалось обхватить его сзади за правое плечо и хотя бы перестать скользить. Марков жалобно стонал, очков на нем уже не было, и он кое-как закрывался одной рукой, тогда как другая утопала в снегу под коленом противника.
После того, как Герасимов несколько раз наотмашь треснул Маркова по лицу и по животу, Петров до нас всё-таки добрался и принялся сталкивать его, но сам потерял равновесие и завалился вперед, прямо между ними.
Отчего Марков взвыл ещё громче, а Герасимов, не успев вовремя остановиться, смазал своим большущим кулаком Петрову по уху. Затем поняв, что ошибся, попытался стряхнуть меня с плеча. Но к этому моменту Петров уже начал отбиваться сам.
Якушин опередил Настю на какие-то доли секунды, сунувшись в эту нашу кучу малу и пытаясь выдернуть оттуда меня, но в то же мгновение, я ещё даже на ноги не успела подняться, как Сёмина из самых лучших, самых добрых и самых чистых побуждений окатила нас всех ведром ледяной воды.
========== Глава 23 ==========
Амелин сидел на полу, облокотившись спиной о мою кровать, и вот уже третий час читал вслух «Остров сокровищ».
Я несколько раз просила его уйти, но он упрямо отвечал, что теперь его очередь лечить меня, хотя я и не болела вовсе. Лишь чудовищно продрогла после той Настиной выходки. Переодевшись в длинный свитер, а поверх натянув шерстяную жилетку, залезла в постель, накрылась горой одеял и могла думать только о том, как согреться.
Настя очень расстроилась из-за своего необдуманного глупого поступка, однако, по правде сказать, она действительно всех хорошенько остудила, и теперь лежала на соседней кровати, обхватив обеими руками подушку, и тоже слушала «Остров сокровищ». Подходило время ужина, но она, опасаясь очередной порции праведного гнева, и носа не смела показать из комнаты.
После целого дня ругани, в доме на удивление было тихо. Кроме Амелина, наблюдавшего за всей этой нелепой потасовкой из окна и пребывавшего от увиденного в диком восторге, к нам больше никто не заходил. Он же сначала минут двадцать в красках пересказывал нам с Настей, как всё это выглядело со стороны, и хохотал до слез. А когда уже и я сама, и Настя не могли удержаться от смеха, притащил кучу одеял, навалил сверху на нас, взял из библиотеки эту книжку и стал читать.
Однако стоило Насте выйти из комнаты, как он отбросил книжку в сторону и развернулся ко мне с горящим взглядом:
— Хочешь, пойдем сегодня, выследим призрака?
— Ты же говоришь, что это не призрак.
— Но я же не говорю, что там никого не было.
— И как же мы его выследим?
— Перестань. Как обычно выслеживают? Спрячемся и подождем, когда он появится.
— Ну, даже если мы его опять увидим, то это будет так же, как вчера. Испугаемся и сбежим. И никто опять не поверит.
— Я больше не испугаюсь. Честно. И не сбегу.
— Может, позовем Петрова? Пусть он на камеру снимет.
— Можно и Петрова, но он, скорей всего, всем разболтает. Оно тебе надо? Чтоб опять смеялись?
— Нет, нет. Всем — ни в коем случае.
У меня до сих пор стояли в ушах обидные насмешливые слова Якушина.
— Мы просто посмотрим, откуда оно приходит и куда уходит, а когда уже точно убедимся, что это призрак, ну или не призрак, то и ребятам можно будет сказать.
И мы договорились, как и в прошлый раз, что он зайдет за мной, когда все уснут. Потому что хоть мы и оставляли на лестнице зажжённый свет, но коридоры всё равно были довольно тёмные.
А когда Амелин зашел, то он не просто «зашел», а влетел, отодвинул меня за плечи в сторону и сразу бросился под кровать. И оттуда уже громким шепотом скомандовал:
— Быстро ложись. Там Герасимов идет, он меня чуть не заметил.
И в ту же секунду, как только договорил, ручка двери тихонько скрипнула, и я только успела упасть на подушку, как дверь осторожно приоткрылась.
В тусклом свете окна я увидела массивную фигуру Герасимова. Он зашел и остановился посередине, какое-то время постоял, глядя то на меня, то на Настю. Потом, убедившись, что я сплю, подошел к кровати Сёминой и легонько потряс её за плечо. Настя едва слышно застонала. Он снова потряс.
— Сёмина, слышь, Сёмина.
— Что? — она, наконец, проснулась и сквозь темноту уставилась на него.
— Ты меня прости, ладно?
— Что ещё случилось?
— Это я виноват. Это я тебя подставил.
— Не понимаю, — спросонья пробормотала Настя.
— Ну, ты же не со зла водой нас поливала, если бы я вовремя остановился, то ничего бы и не было. Короче, извини.
— Хорошо, — сказала Настя. — Вы меня тоже. Я просто в стрессе была после того кабана. А у меня мама так делала, когда к дядьке друзья приходили, они вечно сначала пили водку, а потом дрались. Постоянно на кухне погром учиняли. Вот она их из таза прям и окатывала. И, знаешь, всегда помогало.
Герасимов негромко хмыкнул.
— Если бы моя мать такое хоть раз бы сделала, когда отец бухой пришел, то он бы точно её прибил. Он и так сам постоянно повод ищет, а за воду наверняка прибил бы.
— Он вас бьёт? — спросила Настя прямо.
— Можно сяду?
Она подвинулась, Герасимов посмотрел на меня, проверяя, сплю ли, и я зажмурилась.
— Меня иногда. Очень редко. Как правило, за дело. А к ней цепляется просто так. Я уже сто раз говорил ей, чтобы развелась с ним. Но она боится, что жить не на что будет. Достало уже. Что ни вечер, то прям перед его приходом начинается хождение и маята, раз по сто ко мне подходит типа: «как он интересно сегодня?», «может и обойдется, как думаешь?», «ты только не вздумай отца злить» и всё в таком духе. Ходит, трясется, валерьянку пачками ест. Ну, что это за жизнь такая? И я тоже такой весь постоянно в напряге. Сидим. Ждем. Нет, ну он не запойный, конечно. Но пару раз в неделю обязательно что-нибудь этакое устраивает.
— А мой дядька очень запойный был. Но мать мою никогда не трогал. Она с ним козлом с самого детства нянчилась. Фу. Ненавижу алкашей.
— И я вот сейчас думаю, кто теперь там за неё заступаться будет? Дебил я, что повелся на эту тему с побегом.
— А меня мама сама отпустила, — похвасталась Настя.
— Я, ведь, думал, сюда приеду, и всё разрешится. Но ничего не разрешилось, а стало только хуже. Не нужно было рыпаться.
— Остался бы, все шишки на тебя.
— А мне на них пофиг. Вообще не колышет. Если б я знал, что сделал Ворожцовой, то, может, и запаривался бы, а так, какой смысл?
— Наверное, она как раз хотела, чтобы мы об этом думали и раскаивались. Я вот, например, раскаиваюсь.
— Помнишь, я говорил, что не знал Кристину? Но был один случай, мне тогда лет десять было. Нашел на улице котенка и притащил его домой. Знал, что родители ругаться будут, если увидят, но думал, что спрячу его сначала под кроватью, а потом постепенно как-нибудь уломаю их. Стану убираться, там, и в магазин ходить. Пронес его под курткой, посадил в коробку из-под ботинок, накрошил ему туда сосиску и под кровать. А утром мать нашла его спящим прямо у меня в ногах и расшумелась, пришел отец, поднял за шкирку, углядел на розовом пузе каких-то там блох и, недолго думая, тут же вышвырнул в форточку. В тот день я в первый раз сказал, что ненавижу его. И вместо школы пошел искать котенка. Мы живем на третьем этаже, а ещё и зима была, так что разбиться он вряд ли мог. Короче, ходил я под окнами, ходил. Звал, звал, и тут по дорожке мимо бабушка идет с девочкой, останавливаются и смотрят на меня. А мне вроде и стыдно, что я плачу, а вроде и плевать, потому что котенка жальче. В общем, бабушка эта не выдержала и типа: что случилось и нужна ли помощь. Ну, я рассказал. Тогда они с этой девочкой стали помогать мне его искать. Быстро нашли. Бабушка, как знала. Заглянула в подвальное окошко, а там он свернулся на полу и пищит. Девочка тоже начала причитать «ой, маленький, бедненький» и всё такое. В общем, бабушке пришлось идти искать дворника, чтобы открыл подвал. Короче, котёнка вытащили. Девочка спросила, что я буду делать, раз меня не пускают домой с ним. Я ответил, что больше домой не пойду. И она начала умолять бабушку «взять мальчика к себе жить». Если честно, то я был не против. До сих пор мечтаю, чтобы меня кто-нибудь к себе жить забрал. Но бабушка сказала, что взять жить, это невозможно, а вот в гости пригласить вполне реально. И мы вместо школы пошли к ним в гости. У них было очень спокойно и уютно. Они поили меня чаем с самодельными вафлями, и мне до сих пор кажется, что это было самое вкусное из того, что я когда-либо ел. Кристина рассказала, что у неё нет мамы. Но она её почти не помнит и поэтому не так сильно переживает, как могла бы. Хотя, конечно, ей больно думать о том, что у всех мамы есть, а у неё нет, но я сказал, что ей жутко повезло с бабушкой, потому что моя бабка — противная и вредная карга. А после Кристинина бабушка пошла к своей соседке и пристроила моего котенка. Какое-то время, пока я был в четвертом классе, я всегда здоровался с Кристиной в школе, а на следующий год, мы здороваться почему-то перестали, точно и не были никогда знакомы. Не знаю, отчего так бывает, когда люди делают вид, что не знакомы друг с другом. Даже уже и не помню, кто первый начал.
Пока он всё это рассказывал, я почувствовала, что начинаю засыпать, однако следующий вопрос Насти моментально выдернул меня из сна.