— Что такое? — Герасимов, высунулся из залы.
— Полиция. Они им открыли.
На обычно непробиваемом лице Герасимова явственно отразились недоумение. Он тупо уставился на меня.
До нас донеслись возмущенное негодование Петрова, Настино жалобное поскуливание и отрывистые, резкие вопросы полицейских.
— Бежим, — я схватила его за руку, потому что этот тормоз мог раздумывать ещё тысячу лет, и мы помчались к башне, вылетели на лестницу, в считанные минуты добравшись до подвала.
Дверь сразу распахнулась, я не ошиблась, Амелин действительно был где-то там внутри. Главное, чтобы не далеко.
— Амелин, — заорала я. — Быстро запирай дверь.
Он вышел со стороны бильярдной и застыл со своим рюкзаком в руках, глупо хлопая глазами.
— Запирай, кому говорят.
Амелин встряхнул головой, соображая чего от него хотят, но тут раздался нарастающий топот ног по металлическим ступенькам, и до него моментально дошло.
Выхватив из кармана ключ, быстро повернул его в замке, и тут же выключил свет.
Через пару секунд кто-то остановился за дверью и подергал ручку:
— Эй, Семеныч, тут подвал. Но вроде заперт и свет, кажись, не горит.
— Вроде сюда бежали, — отозвался немолодой, с явной отдышкой голос. — А вон там, что там за дверь? Гараж? Глянь-ка.
— Точно, гараж.
— Ну, значит смотались. А я предупреждал. Давай, вызывай наряд теперь, я за ними по лесу гоняться не собираюсь.
— А тех?
— Тех оформляйте. Повезем в участок. Улов, конечно, небольшой, но на месячную премию, может, потянет.
Их голоса удалялись, и вскоре уже было не разобрать ни слова.
В кромешной темноте раздавалось только наше взволнованное дыхание.
========== Глава 39 ==========
— Включите, пожалуйста, кто-нибудь свет, — попросила я.
Сзади послышалось какое-то движение, это Амелин перешел в бильярдную, и когда она осветилась тусклым холодным мерцанием, жестом позвал нас.
Герасимов сразу плюхнулся в пухлое кожаное кресло и лишь потом заметил, что сел на подушку Амелина. Вытащил, бросил на бильярдный стол.
— Что будем делать? — спросила я, пытаясь отдышаться.
— Валить, что же ещё? — отозвался Герасимов.
— Куда нам валить? В лесу либо заблудимся, либо замерзнем, либо нас сожрут волки, — Амелин запрыгнул на край стола, дотянулся до подушки и, прижав её к животу, остался так сидеть.
Его лицо было ещё бледнее, чем обычно, то ли от света, то ли после приступа. Но красные пятна окончательно исчезли, точно их и не было.
— Какого черта тебя вообще из подвала выпустили? — Герасимов с раздражением следил за тем, как он беспечно болтает ногами в кедах. — Осеева, объясни. Вам же сказали держать его здесь. Если бы послушались, то никакого шухера сейчас бы не было.
— Ты такой всегда умный, Герасимов, когда нужно других поучать, — огрызнулась я. — Хотелось бы взглянуть, что бы делал ты.
— Мы бы их сразу не пустили.
— Якушин бы не пустил бедных заблудших путников? — губы Амелина растянулись в обычной издевательской усмешке. — Верится слабо.
С этим не мог поспорить даже Герасимов, поэтому он только негромко пробурчал:
— Ничего бабы нормально сделать не могут.
Но я услышала и, учитывая наше местоположение, не могла упустить такой шанс. Сняла со стены кий.
— Дуэль?
— Ты серьёзно? — скептически нахмурился Герасимов. — Типа ты умеешь.
— Типа играем на то, что если я проиграю, то до самого возвращения в Москву, буду называть тебя «Ваше величество» и, соответственно, наоборот.
— Что ж, — Герасимов потер колени. — Вызов принят. Только ты очень быстро пожалеешь об этом необдуманном поступке.
— Посмотрим. А ты, — я согнала Амелина со стола, — будешь вести счет.
И мы стали играть, потому что всем нужно было успокоиться и ждать, пока полиция не уберется из дома.
О том, как там чувствуют себя Сёмина и Петров думать не хотелось.
Герасимов, конечно, зря соглашался со мной играть. Потому что с самого детства, когда родители выезжали в эти свои дома отдыха, бильярд был единственным развлечением, которое мне там нравилось. В него можно было просто играть, и никто ничего не расспрашивал. А ещё, мне нравилось, что в нем я могла побеждать кого угодно, любых взрослых мужиков, если они плохо играли. И ни возраст, ни пол, ни даже рост не мешали мне быть для них серьёзным соперником.
Так что обыграть три раза подряд Герасимова мне тоже ничего не стоило.
Это было весело, он явно взбесился и уже ближе к своему окончательному фиаско начал цепляться к каждой моей позе, слову, даже взгляду.
В заключении со злостью так ударил в черный шар, что тот подскочил, вылетел со стола, гулко стукнулся об пол, и выкатился за дверь, ведущую вглубь подвала. Но поднимать его не пошел:
— Ладно, Ваше величество, уже около часа прошло, как мы здесь сидим. Наверняка все ушли. Нужно хотя бы сделать небольшую вылазку за едой.
— Ещё рано, — предостерег его Амелин. — Они тут и весь день ошиваться могут. Подождем, пока точно не уйдут.
И я уже было собиралась поддержать его, как вдруг в моё сознание, словно из ниоткуда, вторглась неожиданная, запоздалая мысль: «а что будет, когда они уйдут?».
— Вы уверены, что хотите остаться здесь? В доме? — задала вслух вопрос, озадачивший меня саму. — Только представьте, когда все уедут, мы останемся здесь одни. Без машины, Якушина, снегохода и телефона.
Вместе с этими словами пришла и твердая уверенность в своей правоте.
Амелин, расслаблено развалившийся в кресле нога на ногу, тут же собрался и напряженно выпрямил спину.
— Ты хочешь сдать меня полиции?
— Да, перестань, ничего с этим Максом не случилось. И ничего тебе за это не будет. Если честно, то я уже очень хочу домой.
Герасимов как-то безразлично пожал плечами.
— Давай ключ. Мы выходим, — скомандовала я Амелину.
Развернулась, и он, поймав этот мой решительный взгляд, тут же сорвался из кресла и бросился в глубину коридоров.
Герасимов, недолго думая, помчался за ним. Они проскочили мимо комнаты с мусором, свернули в коридор, и скрылись из виду.
А когда я добежала до «Килиманджаро» то увидела, как Амелин, точно издеваясь, гоняет Герасимова вокруг этой мебельной горы.
Заметив меня, он изменил направление и, проскользнув у того под рукой, припустил в другую сторону.
Это было очень глупо и совершенно в стиле его детских, дурашливых выходок. Но сейчас было не до шуток.
Я медленно и строго пошла наперерез. И он, сообразив, что мы ловим его теперь вдвоем, легко рванул к дальним неосвещенным комнатам, нырнул в их черноту и вмиг исчез там.
Громко топая и сопя, Герасимов метнулся следом.
Идти за ними в кромешную тьму я просто не могла. Поэтому осталась бродить вокруг Килиманджаро.
Как же мне всё это сразу в голову не пришло? Побег от полиции был машинальной, будто бы даже естественной реакцией, но совершенно глупой.
Спрятавшись здесь, мы обрекали себя на добровольное заключение с непредсказуемыми последствиями. Как прожить в доме втроем? Без деятельного Якушина, без Маркова с его рациональными соображениями, без неиссякаемого энтузиазма Петрова, без сердобольной Сёминой? Без них пребывание здесь и вовсе становилось неполноценным и бессмысленным.
Да, конечно, впереди предстояли муторные разговоры и объяснения в полиции, но насчет охотников мы всё могли доказать, у Маркова остались свежие следы побоев, если он только додумался их зафиксировать. А Петров даже кое-что успел снять на камеру.
Очевидно, что данное происшествие, с учетом нашей репутации, проникновением и проживанием в доме, было нам не на руку, но теперь, я чувствовала себя не только абсолютно правой, но и способной отвечать за всех.
Устав ждать, я прилегла на бархатном диване с круглыми подлокотниками, казалось на секунду, а когда открыла глаза, то возле меня на полу сидел Амелин и с сосредоточенным интересом смотрел.
— Давай, принесу одеяло?
Задремав, я действительно жутко закоченела. В отличие от Герасимова, который был всё ещё в куртке, и Амелина, перетащившего сюда все свои вещи, я так и убежала в одном свитере.
— Ты где был?
— Там куча комнат и переходов.
— А Герасимов? — я энергично растирала пальцы и плечи.
— Не знаю. Сам еле вернулся. Там очень темно и ещё холоднее, чем здесь. Он снял пальто и попытался надеть его на меня. Но я не далась. Эта его бестолковость порой, очень злила. После воспаления-то лёгких и аллергии!
— Давай, всё-таки принесу тебе одеяло?
— При чем тут одеяло? Нужно просто уже уходить отсюда.
— Ты была когда-нибудь в катакомбах?
— Перестань мне зубы заговаривать! Ты видел Герасимова?
— Как я его мог видеть? Там же темно. Мне повезло, что я заметил свет.
Я хорошенько шлёпнула его по колену.
— Ты можешь нормально сказать, что произошло? Я тебя уже достаточно изучила. Прекращай уводить в сторону.
— Он первый начал. Чуть не задушил меня. Но я убежал и всё.
— Я тебя сейчас сама задушу! Что с Герасимовым?
— Не знаю, честно. Мне тоже показалось странным, что он вдруг исчез.
— Тогда что ты тут расселся? Найди его.
— Да, конечно, Ваше величество, — Амелин быстро вскочил на ноги, придуриваясь. — Сейчас же пойду и найду.
— Ладно. Я тоже иду.
Глубоко вдохнув, я схватила его сзади за пальто, и мы окунулись в непроглядную, бесконечную тьму.
Осторожно скользя ладонью по шершавой, во многих местах облупившейся до кирпича штукатурке стен, я то и дело звала Герасимова, но он не отзывался. Только подземельное эхо пугливо разбегалось во все стороны.