стую симпатию. Когда она увидела тебя без ног, вся ее решимость мстить Мескии истаяла. Она закатывала мне истерики, угрожала, гнала прочь. Она не дала мне добить тана л’Файенфаса, а потом и вовсе сбежала. Да… как любовница она была великолепна, но как соратник сильно меня подвела. Надеюсь, ты не очень обиделся на меня за то, что я тоже припадал к этому щедрому источнику утешения?
– После того как я узнал о ее предательстве, ничто, касающееся Кименрии, более меня не тревожит. Судьба этой тани решена. Она заплатит за то, что изменила империи, предала слово л’Мориа. Я найду ее и казню. Так что теперь, даже если я узнаю, что она купалась в крови невинно убиенных сирот, это не вызовет во мне никаких новых чувств. Она труп и дышит в долг с того момента, как посмела сотворить такое…
– Забудь, все позади. Ну а впереди у тебя великое будущее! Мы сотрем все, что было до, и ты, мой мальчик, станешь новым первым Императором! Как тот, что основал эту старую, уже почти мертвую империю. И это еще не все! У меня есть, что предложить помимо власти! Ты оценишь…
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем ты это делаешь? Зачем ты прочишь мне императорский венец?
– Если ты уже догадался, кто я, ты должен был понять…
– О, я догадался. Умение искусно прятаться у нас в крови, не так ли? Ты могучий колдун, тебя даже Алфина боялась, я видел ее лицо, когда она пришла в мой дом после твоего визита. Она была в ужасе. Но ты и хитрец к тому же. Все знают репутацию Аррена л’Калипса, он магоборец! Неважно, простой ты аколит или уже маг Ковена, Голос Аррена превратит тебя в обычного смертного. Но кто знал, что он чувствует магию только в активном состоянии! Сам л’Калипса не афишировал эту свою слабость, продолжая внушать страх магическим преступникам Старкрара. Пока маг не творит магию, для Аррена он обычный человек. Поэтому ты был рядом с ним. Поэтому ты прикрывался его авторитетом, а когда я спросил у него, не маг ли ты, он сказал, что нет, ибо ты не использовал свои возможности рядом с ним. Он не мог знать… Ты использовал самый минимум – иллюзию, чтобы скрыть правду, и то, если Аррена не было рядом. А когда он появлялся, ты надевал очки. Идеальное прикрытие. Твое лицо показалось мне знакомым. Ведь я видел другое, так сильно похожее на твое. Сегодня я вновь увидел лицо Крогаса ди’Аншвара как наяву, и все стало на свои места. Когда я спросил тебя, не встречались ли мы раньше, ты не препятствовал моему Голосу, ты открыто и честно сказал, что нет, никогда. И это было правдой. Когда я направлялся к Яро Вольфельду, чтобы поговорить с ним в последний раз, ты облил меня вином, и я не учуял запаха гари, который люпс распространял весь вечер. Твое прикрытие оставалось идеальным, ведь я верил Аррену и своему Голосу, который уверял меня, что ты мне не враг. А теперь сними маску, тот, кто называет себя Рутоном л’Ваншаром!
– Ох… Знаешь, хорошо, что мы не пожали руки. Обидно было бы складывать оружие в полушаге от успеха.
Он бросил маску на пол, откинул капюшон и стер с лица испарину. Его глаза блестели серебром несколько секунд, а потом чары спали, и я впервые встретился взглядом с рубиновыми зрачками сородича моего отца.
– В какой-то момент я даже усомнился, не ты ли мой отец, но быстро вычеркнул эту абсурдную вероятность.
– Естественно. Я отец твоего отца.
– Мой…
– Не стоит этих дурацких слов, которыми здесь обозначают родство. Они несуразны. Я отец твоего отца, а ты сын моего сына. И раз уж у нас есть еще пара минут, а ты уже все понял, я коротко расскажу тебе предысторию. Во лжи ты жил здесь, но между нами с тобой будет лишь правда отныне и вовек.
– Я слушаю.
Мой единственный родственник по линии отца тихо вздохнул, глядя на меня с какой-то странной, непривычной мне лаской.
– Очень давно, по ту сторону мира, я носил титул первого колдуна при дворе двенадцати принцев. У меня было все – почет, богатство, привилегии! Я был как весь ваш Ковен, но только я сам! И однажды один из двенадцати повелел мне сделать то, чего до меня никто и никогда не делал! Триста двадцать лет назад…
– Создать торный путь между мирами.
– Ты догадался?
– Даты сами сопоставились в моей голове. Продолжай.
– Да… триста двадцать лет назад. Я взялся за амбициозный проект. Я применил все свое искусство, чтобы склонить на свою сторону нескольких одаренных магов, потому что был уверен – для успеха нужна работа с двух сторон!
– Значит, история про якобы великую любовь, которая толкнула тех пятерых на самоубийственный поступок, – простые байки. Я так и думал.
– Это так. Они согласились помогать мне, и в их мотивах не было никакого намека на любовь. Амбиции, Бриан, амбиции правят миром! Нам известно, какой катастрофой это завершилось. А между тем правители в Темноте еще менее милосердны, чем этот полутруп у наших ног. Я лишился всего. Мой юный сын переживал это еще тяжелее. К сожалению или к счастью, Крогас унаследовал мой дар, мою силу и характер! Став настоящим колдуном, он добровольно поклялся именами двенадцати, что завершит мое дело и восстановит честь нашего имени. Крогас принялся фанатично изучать этот мир, штудировать мои наработки, ища ошибки, неточности. Кто же знал, что в процессе работы и изучения подлунного мира ему вдруг встретится женщина, которую он не должен был встретить! Кто же знал, что они посмотрят в одно и то же окно в один и тот же момент! Но это произошло, и все было кончено. Единожды обретя друг друга, они больше не расставались. Со временем она пригласила его в свой мир, и он ушел к ней из Темноты. Я не препятствовал, без нее мой мальчик бы не выжил. Мне оставалось лишь следить за ним издали. Темная Мать знает, что до той поры я не испытывал к Раскаявшимся ничего. Мне они были безразличны, но когда я увидел, как они обходятся с моим сыном… Клянусь, я многое бы отдал, чтобы дотянуться до их глоток! Раскаявшиеся! Гнилая разбавленная кровь! Чопорные уроды! Стая голодных пауков, которые готовы сожрать любого, попавшегося в их паутину! Уродливые пародии на господ прежнего величия и прежней славы! Как же я их возненавидел! А он – нет. Крогас был сильнее, мудрее, выше меня, он пропускал их выпады мимо, оставаясь невредимым, мой мальчик… У него родился сын, которого я никогда не держал на руках, и Крогас с Монрай жили в любви и согласии рядом. Но клятва именем владык это не то, что можно забыть! Он поклялся и он должен был исполнить свой долг. Я ждал по ту сторону, я был его маяком, который направлял его, и усовершенствованный ритуал обещал нам успех! Один Упорствующий с этой стороны, и второй Упорствующий с другой. Мы бы достигли успеха, мы бы вновь воссоединились, я, мой сын и сын моего сына! Как же я мечтал об этом! И каковы же были мои муки, когда меня лишили всего! Алфина, эта мерзкая тварь, она все испортила! Она погубила моего сына! Она… она…
– Перед смертью она говорила те же слова, что и ты. Только винила во всем не тебя, а себя.
– Она мертва, да? Хорошо, что ты мне напомнил. Она поплатилась за все сполна! В любом случае, все наконец-то закончилось! Вся моя история перед тобой, и все мои мотивы для тебя явны. Изначально я хотел позвать тебя на другую сторону, туда, где никто не попрекнет тебя твоим происхождением. Ты проявил себя исключительно хорошо и в нашем мире смог бы добиться подлинного величия. Всеми качествами, которые мы ценим, ты наделен сполна, а твои умения и твой характер сделали бы тебя незаменимым! Но потом я передумал. Пора было извиниться перед тобой за все то, чего я не сделал для тебя. За каждый пропущенный праздник, за каждое злое слово, которое тебе пришлось услышать, потому что тебя растил не я, за каждое проклятие, за каждую минуту боли, от которой я не смог тебя уберечь. Мы ди’Аншвары, мы не размениваемся по мелочам вроде убийства одного-двух недругов, а действуем масштабно! Поэтому я решил подарить тебе корону Мескии!
– Но мне она не нужна.
– Власть нужна всем тэнкрисам, мой мальчик, что Раскаявшимся, что Упорствующим. И мы с тобой знаем это…
– Уходи.
– Что?
– Уходи, отец моего отца. Я выслушал твою историю, и я не хочу больше убивать тебя. Хотя совсем недавно был полон решимости. Уходи обратно и больше не возвращайся.
– Но…
– Нет. Верность – наше кредо. И я верен Мескии, пока дышу. Я никогда не приму корону, которой не достоин, я никогда не опущу руки, пока их мне не отрубят. Прекрати все это, оставь Императора в покое и здравии и убирайся прочь!
– Мальчик, ты не в своем уме!
– Я точно знаю, что делаю! Слышишь шум? Скрип, шипение, лязг! Я надеялся, что он успеет, пока я займу тебя, и он успел! Как ни странно, он никогда меня не подводил!
В клубах пара и ореоле из осколков колотого льда в тронный зал ворвался шападо. У него больше нет грозного паромета, а во многих местах броня покрылась ядовитого цвета ржавчиной, он прихрамывает на правую ногу, а часть головы-кабины отсутствует, и я могу видеть напряженное лицо Ганцароса.
– Ганц, эта тварь убивает Императора! Останови ее любой ценой!
– Понял тебя, кузен!
Стальной великан ринулся на йюрюн, монстр развернулся, и Ганц обрушил на его голову могучий удар стальной пятерни. Тварь пронзительно заверещала.
– Да что же ты творишь?! – взбешенно заорал мой дед. – Неблагодарный идиот!
– Себастина!
Моя горничная ринулась вперед, но ей наперерез, словно ниоткуда, выметнулась дракулина деда. Плаща на ней не было, и я увидел высокую статную деву с мрачным бледным лицом. Дракулины встретились холодными взглядами и, не сговариваясь, начали метаморфозу. Их тела росли, рога становились длиннее, кожа превращалась в костяной панцирь, а пальцы – в костяные кинжалы. По всему выходило, что его дракулина намного больше и сильнее моей, что неудивительно! Сколько жизней она отобрала, если он старше меня как минимум на триста с лишним лет!
– Тебе повезло иметь сразу все, сын моего сына! У тебя есть и дракулина, и Голос! Мы на той стороне обделены Голосами, наша первая мать не стала одаривать нас, но зато у нас есть наши защитники, и уж поверь, моя Лютарна разорвет твою Себастину в клочья!