– Он едет к башне КГМ. Человек, к башне!
Это заняло много времени. Когда мы добрались до вокзала КГМ, выгрузка солдат колониальной армии уже завершилась, и отборные батальоны практически полностью разместились в грузовых стимерах. В это же время «Беспощадный Марк», лишенный вагонов, отбыл в сторону Острова хинопсов.
– Что здесь происходит, любезный? – спросил я работника станции, который тоже следил за громадной тушей бронелокуса.
– А вы кто, простите? – проявил бдительность он.
Представившись, я узнал, что солдаты, привезенные «Беспощадным Марком», есть не кто иные, как отличившиеся части, воевавшие под командованием героя империи генерала Стаббса. Они прибыли в Старкрар для репетиции грядущего парада. Что до бронелокуса, то он отправился в материнское депо для полного технического осмотра. «Беспощадный Марк» не был в столице уже почти двадцать лет.
– Это интересно.
– Что интересно, хозяин?
– Пока не знаю, Себастина, но это зацепило мое внимание. Значит, это не может не быть интересным. Найди нам новую карету!
Мы отправились в Блакхолл, но при этом огибая Остров хинопсов не с востока, а с запада, через весь Бескли и Простор, обширные северные предместья Старкрара. Так мы прибыли на улицу Черного флюгера. Приказав извозчику обождать, я сошел на тротуар перед домом Инча и сразу заподозрил неладное. Калитка распахнута настежь, а входная дверь в дом Инчиваля приоткрыта.
– Себастина.
– Здесь.
Горничная резвой лисой проскользнула к дому, жестом опытного иллюзиониста извлекла словно из воздуха два устрашающих мясных тесака и легонько толкнула дверь. Я к этому моменту встал с револьвером наперевес, чуть дальше и правее дверного проема, чтобы не попасть под шальную пулю. Извозчик резко тронул лошадей, решив не ждать ни оплаты, ни развязки происходящего. Дверь открылась, и ничего больше не произошло.
– Инчиваль! Если ты дома, то лучше сообщи нам об этом, иначе тебя либо могут случайно пристрелить, либо разделают, как свиную тушу!
Снова ничего. Искусно избегая появляться на моей линии огня, Себастина скользнула внутрь. Я выждал минуту, не услышал ни выстрелов, ни криков агонизирующих жертв и вошел следом.
Это может показаться глупостью, вот так врываться в дом друга посреди бела дня, лишь только потому, что он не закрыл дверь. Но не для меня! Я вижу смысл в каждом своем поступке, потому что всегда руководствуюсь выводами чистого разума и инстинктами солдата. Инчиваль был ветреной личностью, но в некоторых ситуациях он придерживался определенного порядка и ни на шаг от него не отступал. Например, он никогда не оставлял открытые двери, включенные водопроводные краны, книги с помятыми страницами или освещение, это было недопустимо для тана л’Файенфаса. А еще он присобачил к своей двери самодельный механизм, автоматически задвигающий засов.
– Хозяин, дом пуст. Посмотрите на это.
Заглянув в алхимическую лабораторию и походя отметив, какой в ней учинили разгром, я увидел располовиненное тело, валяющееся практически у двери. Оно принадлежало человеку и было разрезано от левого плеча до печенки. Идеальная линия разреза наводила на мысль лишь об одном известном мне оружии, способном наносить такие раны, – Голосе Инчиваля.
– Ты узнаешь это лицо, Себастина?
– Нет, хозяин.
– А я узнаю. Не помню его имени, но он несомненно служил в «Сангуашлосс». Инчиваля нет?
– Наверху еще три тела, но тана л’Файенфаса среди них нет.
– Осмотримся.
Надо держать себя в руках. Дав волю эмоциям, я могу потерять шанс на удачный исход дела, и хотя в голове бьет колокол тревоги, я заставляю себя быть профессионалом. Профессионалы не носятся по месту преступления, топча улики и жалобно выкрикивая имя возможной жертвы.
На втором этаже дома Инчиваля словно произошло масштабное сражение и вместе с тем пожар. От мебели остались обгоревшие воспоминания, потолок и стены закопчены, всюду виднеются следы гари, трещины, вмятины. Три пропеченных трупа в разных частях этажа, из них два человеческих и один люпса. Обширные жженые раны и повреждения железными осколками, засевшими в плоти. У люпса туловище перерезано пополам все тем же идеальным образом. У магической лаборатории я обнаружил широкую лужу черной вязкой жижи неизвестного мне происхождения с резким запахом реактивов. В луже плавают кусочки металла и обломки деревянного предмета, в котором с трудом, но можно узнать огненный жезл. Фрагменты украшений в виде кобр уцелели, но сфера разбита. Сама лаборатория почти не пострадала, ее не затронул огонь, но часть предметов магического обихода валяется на полу, а вдоль одной из стен протянулся блестящий след серебряной крови тэнкриса. Это может означать, что Инчиваль ранен. Либо что нападавших было больше, чем четыре, и один из них тоже был тэнкрисом. Эта гипотеза в свою очередь ведет еще к одному неприятному следствию – откуда тэнкрис? У меня не осталось и тени сомнений, что все нападавшие являлись солдатами исчезнувшего батальона, но в нем не было ни одного тэнкриса.
– Либо он похищен, либо ему удалось сбежать. Сможешь взять след, Себастина?
Она провела по кровавой полосе пальцами, поднесла ее к носу, шумно вдохнула, после чего выметнулась в коридор, перепрыгнув через черную лужу. Я последовал за ней вниз, на улицу, и постарался не отставать, пока моя горничная неслась через пять улиц на восток. Там она остановилась возле ничем не примечательного двухэтажного дома.
– Он здесь?
– Не знаю, хозяин. На этом месте запах крови тана л’Файенфаса слабо уловим.
Я без промедления поднялся по каменному крыльцу и постучал дверным молотком. Открыли почти сразу. На пороге показался невысокий плотный человек среднего возраста в приличной одежде, но с повышенным, судя по цвету лица, кровяным давлением. Складки на переносице и общий эмоциональный ореол говорили о том, что он испытывает сильное неудобство и переживает стресс. В пухлой руке блюдце с дымящейся чашкой чая.
– Чем могу служить, тан?
– Бриан л’Мориа, верховный дознаватель Ночной Стражи.
Он охнул и дернулся так, что чашка подпрыгнула на блюдце.
– Ночная Стража?! Помилуйте, оно же того не стоит! Это же сущая мелочь, хотя модель была совсем новой!
Не понимая, что он имеет в виду, я заглянул поверх его лысины в прилично обставленную прихожую и прислушался к Голосу, пытаясь почувствовать тревогу или страх.
– У вас все в порядке, господин Грачек? – спросил молодой мужчина в униформе констебля, выходя из смежной комнаты. В руке он держал точно такую же чашку, а на усах я приметил крошки от печенья.
При виде меня лицо констебля вытянулось, и он замер на полушаге.
– Констебль тысяча сто один, Джон Гранди, доложите по форме, что вы здесь делаете?
– А…
– Поставьте чашку на стенной столик, – подсказал я.
Он отдал честь и коротко доложил, что послан для составления протокола.
– У господина Грачека сегодня утром угнали стимер, митан.
– Вот как? Слушайте меня внимательно, констебль, немедленно отправляйтесь в Скоальт-Ярд и возвращайтесь с отрядом магов-криминалистов. Через несколько улиц к западу стоит пустой дом тана Инчиваля л’Файенфаса, в котором произошла бойня. Я могу на вас рассчитывать?
– Конечно, митан!
– А я пока расспрошу господина Грачека вместо вас. Не медлите!
Следующие полтора часа я просидел как на иголках, попивая чай в гостиной четы Грачеков. Я пытался сопоставлять факты и улики, но мне все сильнее стало казаться, что если я к чему-то и выйду по этим следам, то это может оказаться труп в сточной канаве. От этих мыслей меня отвлекло тихое постукивание чашек о блюдца в руках хозяев дома. Не знаю, что такого они увидели, смотря на меня, но это им явно не нравилось.
Появился констебль и доложил, что следственная группа начала изучение дома. Попрощавшись с четой Грачеков, я отправился к дому Инчиваля. Возле него чернели несколько паровых фургонов и по улице носились констебли в утепленной форме.
– Инспектор Аберлейн.
– Мой тан!
– Иногда у меня возникает такое чувство, что в Скоальт-Ярде только один инспектор. Вы. Остальные либо прячутся от меня, либо передохли.
– Диттер и Вольфельд…
– Не будем о грустном! Итак, все произошло затемно, ранним утром, примерно в начале восьмого часа. Разбуженные соседи наверняка подтвердят это. Нападавших было не меньше четырех, не больше шести. Они не вламывались, дверь им открыли. Возможно, среди них был кто-то, кого знал тан л’Файенфас, возможно, он просто сглупил, открыв дверь не глядя. Тан л’Файенфас имел привычку делать это через переговорные трубы, чтобы не отвлекаться от работы. Пройдемте.
Мы вошли в дом и прошли к алхимической лаборатории.
– Этот человек умер первым, – предположил Аберлейн, – или последним. Если он стоял на страже, то, услышав, что происходит в доме…
– Он шел первым, – оборвал его я, – первым и погиб. Инчиваль спустился навстречу своим гостям, а в него начали стрелять. Вон там у лестницы дырка. Убийца промахнулся, а хозяин дома промахиваться не стал. У него были ножницы.
– Огнестрельного оружия не обнаружено.
– Посмотрите под креслами, скорее всего, револьвер отлетел в сторону, хотя это и неважно. Обратите внимание на книги, валяющиеся у двери, и их переплеты, перепачканные кровью тэнкриса. Скорее всего, раненый тан л’Файенфас задел полку, когда в спешке покидал дом. Можно было бы также предположить, что это кровь одного из нападавших, если он был тэнкрисом, но теория не терпит критики. Будь он ранен в рукопашной, то колотой раной не отделался бы, тут наверняка нашлась бы отрезанная рука в луже благородной крови. Огнестрельным оружием хозяин дома пренебрегал. Наверх! У меня еще много дел запланировано на сегодня!
Мы поднялись на второй этаж.
– Когда хозяин жилища понял, что произошло, то отступил на второй этаж, а остальные нападающие последовали за ним. Посмотрите вот на этот участок стены. Если прочертить прямые траектории полета пуль от верхних ступеней лестницы в этом направлении, то мы увидим, что он не продырявлен ни разу. Это потому, что на пути пуль стояла преграда. Хозяин дома воздвиг магический барьер и отбивался, закрывая себя и часть стены именно в этом месте. Затем люпс совершил ошибку, воспользовался природной силой и скоростью, прыгнул на стену, вот следы когтей, совершил второй прыжок, уходя от магической атаки, и третий, напав на тан