Песок справа вздыбился волной.
– А я вас и не отпускал, – рявкнуло сверху.
Песок накатил, сбросив их в разные стороны. Тинтин кувырком съехал с бархана, набежал на черного. Тот стоял с лопатой. Поднял палец, предупреждая, чтобы Тинтин не торопился.
– Все дела должны быть доделаны, – ласково произнес он и щелкнул пальцами.
Бархан встопорщился, выкидывая Тинтина ближе к воде. Он побежал обратно, зарываясь в песок по щиколотки. Что-то ему перестала нравится эта фантазия. В конце концов на море и асфальт есть, по нему машины ездят. Почему все вечно усложняется?
Позвал:
– Козлова!
Бархан подтолкнул. У подножия виднелся черный. Он старательно работал лопатой. Закапывал.
Тинтин почувствовал, что опаздывает. От этого сбилось дыхание, в ногах появилась слабость.
– Стой!
Он съехал с бархана, врезался в насыпанный холмик, стал разгребать его руками.
Черный переместился в другое место и с тем же рвением начал закапывать там.
Тинтин подбежал к нему, заработал руками.
Черный отошел чуть подальше.
– Она сама себя закопала! – с хохотом произнес он. – Это было ее желание!
– Она не могла ничего сделать, – заорал Тинтин. Ветер бросил в лицо горсть песка. Пришлось отплевываться и промаргиваться. Он проигрывал. На пару секунд, но проигрывал.
– Всегда есть надежда, – бархатным голосом вещал черный. – Она от нее отказалась. Она стала все видеть в плохом свете. Она придумала меня. И стала всем мстить.
– Она уже передумала.
Тинтин копну´л еще несколько раз и остановился. Песчинки забились под ногти, родив адскую боль. Ссадины кровоточили.
– Спасай, спасай ее! – веселился черный. – А она тебя потом снова убьет. Она убивает всех, кто подходит к ней близко. Кто пытается помочь. Наивные. Она уже не станет другой.
– Станет.
– НЕТ!
Перед глазами Тинтина промелькнули картинки его недавних «смертей» – удар ножом, отравление супом, подушка с зубом дракона. От каждого воспоминания становилось тяжело дышать.
– Всегда… все… можно… исправить…
– Попросить прощения? – резвился черный.
– И… это… тоже…
Тинтин откинулся на песок. От нехватки воздуха противно кружилась голова. Как будто он вместе с дюнами разом поднялся на огромную высоту.
Рядом нарисовался черный с недовольной миной.
– Да мне-то что, – буркнул он. – Ничего не изменить. У нее справка.
Они на мгновение застыли в невесомости, а потом разом ухнули вниз. Желудок Тинтина скакнул к горлу, а потом затерялся в пятках. Тинтин больно ударился спиной, зажмурился, ожидая новой боли.
Нинка сидела, закопанная в песок, трясла головой.
– Ненавижу песочницы, – буркнула она. – А чего? Мы никуда не сбежали?
Тинтин уставился на свои руки. На ладони лежал черный нож. Темная оплетка влажно поблескивала – ладони у него вспотели. Нинка озадаченно смотрела на нож. Все, как она представляла. Черный. Но почему у Тинтина?
– Это он, да? – спросил Тинтин. – Появился?
Нинка поморщилась. Ей все это не нравилось.
– Я загадывала по-другому.
– Какая разница как? Вот, убей его. Ты хотела.
Нинка взяла нож. Он ладно лег в ладонь, словно под ее руку был сделан.
Песок медленно исчезал, уступая место лесу. Темному мертвому лесу с мертвыми мечтами. Черный выступил из-за деревьев, повел руками, приглашая Нинку к костру. Нож в ее руке стал заметно тяжелее.
– Оставайся с нами, – позвал черный. – Отомстишь. Не матери, так другим. Вон их сколько – счастливых!
В груди у Нинки защемило. Она вдруг вспомнила лагерь, прощальный костер, мальчишек, сующих палки в огонь, взлетающие искры, раскрасневшееся лицо с косой – она поет.
«Ребята, надо верить в чудеса.
Когда-нибудь весенним утром ранним…»
Котик на открытке, надпись про «незабудуникогда».
Когда-то у нее в жизни все это было. И это можно вернуть.
– Он исчез? – прошептала Нинка.
– Сбежал куда-то. Сейчас найдем.
– Его никогда не было.
– В смысле?
– Он – это же я.
– Но мельтешил же… Как появится, сразу бей!
«Не три глаза, ведь это же не сооооон…» – тянули всхлипывающие девчонки. Они тогда заплакали. Все. Даже Нинку проняло. Но она держалась. Потому что черный сидел внутри нее.
Зажмурилась. Глубоко вдохнула, размахнулась и всадила острое лезвие себе в живот.
– Зачем? – кинулся к ней Тинтин. Но она уже падала, от удивления широко распахнув рот.
Глава 9Праздник, который всегда с тобой
Они пришли в пять двадцать. Нинка держалась за плечом Тинтина. Ей не нравилось, что она все еще в шортах и мокрых кедах. От этого казалось, что на нее смотрят. Все. Особенно бабки и парни. Бабки с ненавистью, парни с жалостью.
Заскочить домой они успели, Нинка поменяла футболку, а шорты остались. Потому что другой одежды просто не было. Тинтин старательно оттирал пятно с длинных шорт, словно это была главная неполадка в его одежде – рваная и снизу прожженная футболка, исцарапанная щека и дурдом на голове – это нормально.
– Нинка! – Красотка кинулась ей на шею. – Здорово, что ты пришла! А Лизка говорила, что не придешь!
– Лизка?
Нинка оглянулась. ДК старый и облезлый. Словно змея по весне. Шкуру стала сбрасывать, да задумалась. Краска на здании местами отходила. Угол начали красить, но не доделали. Справа и слева от входа висели баннеры будущих концертов – единственное, что здесь было новое и регулярно сменяемое. Ступеньки, стеклянные двери. Большая площадка. По краю тянутся вазоны с чахлыми цветами. Когда лагерные уезжали и приезжали, вся эта площадь была забита народом, пройти невозможно. А сейчас кучка людей терялась на сером пространстве асфальта. Нинка заметила Максима из первого отряда и свою вожатую Кристину. Держались они подозрительно близко.
– Ну, помнишь Лизу? Вы же рядом спали, – теребила красотка.
Нинка почесала нос, покосилась на Тинтина. Но тот уже отвлекся – жал протянутые руки, хлопал по плечам и подставлял кулаки. Пацаны улюлюкали, оглядывая его.
– Да самосвал это был! А чего? Я иду, он едет. А у меня ж на самосвалы аллергия.
Пацаны ржали.
– Лиза! Лиза! Иди сюда! – звала красотка. – Смотри, кто пришел. Ее Сережа привел.
С косой вырулила из кучи-малы обнимающихся, робко подошла, словно Нинка должна была ее как минимум стукнуть.
– И как ему это удалось?
Невероятно активная для такого часа красотка вытащила Тинтина из толпы пацанов, крепко вцепилась в локоть.
– Он же обещал, да, Сережа?
Тинтин запустил пятерню в челку, почесал там, выгребая песок. Нинка смотрела на него, окончательно понимая, что ничего не понимает.
– А ведь – да, я все сделал, – опомнился Тинтин. – Зачтено?
– Скажи, я здорово придумала, что надо позвать Нину? – манерно покачиваясь, произнесла красотка. Была она какая-то подозрительно напористая. В лагере потише себя вела. – Сережа, скажи.
Нинка продолжала смотреть на Тинтина. Тот неловко усмехнулся.
– Понимаешь, – забормотал он, глядя себе под ноги, – Катя так хотела, чтобы пришли все. А ей никто и не верил. Вот я и пообещал, что приведу тебя. Как бы спор у нас был.
– Ах, ну да, принц, – пробормотала Нинка. – Конь, дворец, принцесса.
Было обидно. Вот прям до того, что чуть не заплакала. Но сдержалась. Ее предупреждали про подвиг и принца. А она-то все гадала, чего это Тинтин такой настойчивый был. Никак его убить было нельзя. А оно вон как все вышло – поспорили.
Посмотрела наверх. С крыши сорвались голуби. Один, второй, еще пяток. Рваной стаей они полетели по кругу. Показалось, что они что-то пытаются нарисовать – лицо, шляпа. Прокашлялась.
– Ну да, здорово встретиться.
Тинтина опять увлекли парни. Девчонки окружили, стали вспоминать, как кто вернулся, что кому подарили, какие появились обновки. Нинка слушала их и думала, что ей теперь придется ко многому привыкать. Не так сложно было убить в себе человека в черной шляпе. Достаточно было признать, что он в ней поселился. Теперь же надо следить, чтобы он не вернулся. Ведь из одного убитого кошмара обычно парочка свежих вылезает. А ей не нужны свежие. Воюй с ними опять.
Как только она воткнула в сидящего в себе черного нож, лес и костер – все исчезло. Они с Тинтином оказались в песочнице. Рядом стояли Егор и Туся, они ругались. И, судя по тому, как Туся сжимала кулаки, ругались давно и серьезно. Увидев Нинку, Туся бросилась ей на шею, стала плакать и уверять, что никогда и всегда. Егор жал руку Тинтину, говорил, что переживал. И вообще – Тинтин крут.
Потом вдруг разом выяснилось, что до пяти почти не осталось времени. Тинтин так точно не успеет домой забежать. Поэтому они поднялись к Нинке, она из вороха грязной одежды вытащила очередную не самую грязную футболку, сказала, что теперь-то она все выбросит. И они выскочили из дома. Егор успел уйти, а Туся осталась. Она стояла около песочницы и задумчиво постукивала носком кеда в песок.
– А кастрюля моя там? – спросила она, кивнув на рассыпчатое поле.
– Ну… она… – начал Тинтин, – того…
Туся снова посмотрела на песочницу.
– Я тебе ее потом принесу! – пообещала Нинка, и они рванули на автобус.
О происшедшем не говорили. Тинтин кусал губы и качал головой – думал о своем.
Сейчас он тоже кусал губы. Пацаны веселились, а он все о своем да о своем. Тяжело быть принцем.
– А ты как? – С косой, хотя теперь уже Лиза, осторожно взяла Нинку за руку.
Нинка мотнула головой, выгоняя из нее ненужные воспоминания.
– Да вот, с Серегой неплохо оттянулись. Он за мной зашел.
Лиза кивала.
– А что, они вместе что ли? – спросила Нинка, показывая на Катю и Сергея.
– Из общего чата как-то так получилось. Катя сказала, что встречается только с принцами и нужен подвиг. Он и предложил привести тебя. Чем не подвиг? Теперь-то они точно будут вместе.
Подвиг. После всего, что случилось, еще какой подвиг.