«Черт, он все расскажет, – зло думала Анька, шагая к своему дому. – Еще и правда полицию приведет. Коробку отберут. Этого только не хватало! Ничего себе воскресеньице выдалось…»
Мысли о Маркове на время выветрились из Анькиной головы, когда она увидела содержимое коробки. Честно говоря, она ожидала, что под ржавой крышкой действительно обнаружатся золото и алмазы. Бойкая фантазия рисовала бордовое переливание рубинов, игривый зеленый цвет изумрудов, ослепительный блеск бриллиантов.
Дома обнаружилось, что никакого золота в коробке нет. А есть железные цепочки, позеленевшие от старости колечки и браслеты, сделанные явно не из драгоценных металлов. Если этот клад и имел какую-то ценность, то лишь для археологов.
Секунду картинка, которую уже нарисовала себе Анька – она стоит в дорогом длинном платье посреди класса, а на ее руках, шее и голове переливаются драгоценности, – еще витала в ее мозгу, а потом с оглушительным грохотом рухнула в бездну.
Анька с сожалением запустила руку в груду украшений. Тот, кто закопал шкатулку, был явно не богат.
Она достала цепочку с железным кругляшком, на котором было выдавлено солнце с глазами, носом и ртом. Такое солнце дошкольники рисуют на своих картинках.
Ну что же, придется наряжаться в то, что есть. Закрепив цепочку на шее, Хрустикова вытащила браслет в виде двух переплетенных змеек. Кольца на вид были слишком большие. Она выбрала толстое бугристое кольцо с вкраплением какого-то камешка и тоненький перстень, на котором были написаны три буквы – «Т», «С», «И», причем последние две буквы почему-то изображались зеркально.
– Тси… – пробормотала Анька, пытаясь понять, что бы это значило. – Такси, псих, Тася…
Стало вырисовываться имя обладательницы шкатулки. Некая Тася сто лет назад собрала все свое добро и закопала около кладбища в надежде, что когда-нибудь сможет воспользоваться своим богатством?
Анька сжала кулачки, чтобы кольца не сваливались с пальцев, и ей в голову пришла неожиданная мысль. А что, если шкатулку закопали рядом с могилой ее обладательницы?
Правильно!
Хрустикова пробежалась туда-сюда по квартире, звеня цепочкой на шее.
В могилу украшения закопать не успели, вот и пристроили рядышком. Хотели, чтобы хозяйка и на том свете пользовалась своими драгоценностями.
Анька хихикнула, подошла к зеркалу и скептически себя осмотрела.
В таком ходить – только позориться. У всех уже есть золотые кольца, а она будет в каких-то железках расхаживать.
Хрустикова подняла руку с перстнем. В зеркале отразились странные буквы.
И… С… Т…
– Ист…ина…
В ту секунду, когда Анька начала догадываться что к чему, из перстня ударил луч света, отразился от зеркальной поверхности и обрушился Хрустиковой на грудь. От удара ее отбросило к стенке. Потрясение было таким сильным, что ей послышались голоса, словно включили ненастроенный приемник, который одновременно ловит десять станций.
«Пламя, прядай, клокочи…» – ухнуло многократно отраженное эхо.
Анька попыталась встать, но шею ее вдруг пригнуло к полу. Цепочка, до этого легкая, теперь казалась неподъемной, браслет на руке налился свинцовой тяжестью.
«Зелье, прей, котел, урчи…» – разлилось в воздухе, и Анька действительно почувствовала запах догорающего костра и чего-то кислого.
– Кто здесь? – закричала она и испугалась звука собственного голоса.
«Старший, младший – да придет
Каждый призрак в свой черед…» —
прохохотало несколько скрипучих голосов.
– Мамочка! – всхлипнула Хрустикова, пытаясь сорвать с шеи цепочку.
«Спроси…»
«Задай вопрос…»
«Скажи, чего ты желаешь?…» – из трех разных углов раздались голоса.
Еще не понимая, что происходит, Анька зажмурилась и страстно захотела, чтобы противный Володя никому ничего не сказал… Чтобы гад Маркуша молчал до конца дней своих…
Глава 1Путаница началась
Несчастья на Вовку Маркина посыпались неожиданно. Вроде жил себе и жил, никого не трогал, в школу ходил каждый день, двоек особенно не хватал, с отцом ругался умеренно, матери на Восьмое марта ветку мимозы подарил – и тут на тебе!
Сначала на него ополчился географ. Со всеми остальными – ничего, даже улыбается, а Маркина каждый урок к доске вызывает. На пятый раз Вовка не выдержал.
– Василий Львович, – взмолился он. – Я уже вам отвечал!
– Отвечал? – Географ посмотрел на Маркина поверх очков. – Разве это ответ? – Учитель поманил Вовку пальцем и постучал карандашом по журналу. – Ты посмотри, какая у тебя тут красота!
Маркин глянул в журнал, и рука его непроизвольно потянулась к затылку. Такого он увидеть не ожидал – дружным рядком напротив его фамилии стояли двойки.
– Когда это? – возмутился Вовка и бросил взгляд на свой родной класс, надеясь встретить хотя бы одно сочувствующее лицо. Но одноклассники, с которыми он проучился уже добрых шесть с половиной лет, сопереживать ему не спешили. На их лицах было заметно лишь острое любопытство, больше всего их интересовало – чем дело кончится?
Кончилось оно ничем. Сунув исписанный красными чернилами дневник под мышку, Маркин отправился на свое место.
– Можно свести.
Вовкин приятель Серега Минаев чуть ли не носом водил по странице дневника, изучая новенькую двойку.
– У моего братана есть ручка со специальной пастой. – Серега повертел дневник в руках, видимо, надеясь, что от таких манипуляций двойка сама оттуда вывалится. – Ею один раз провести – вообще никакого следа от двойки не останется.
– А что останется? – с недоверием спросил Вовка.
– Ничего не останется, – заверил приятеля Минаев. – Бери красные чернила и ставь себе хоть шестерку. Пошли к брату!
Результат эксперимента оказался плачевным. С нужной строчки двойка исчезла, но каким-то фантастическим образом она отпечаталась на следующей странице и еще на десяти дальнейших.
Серега Минаев вовремя выхватил у Вовки ручку своего брата и благоразумно сбежал, иначе быть ему битым. Маркин оставил дневник в классе и ушел домой. Была у него слабая надежда, что за потерю дневника ругать будут меньше, чем за очередную двойку.
Но он ошибался. Сначала мама долго выясняла, где это ее всегда аккуратный сын ухитрился забыть дневник, а потом позвонили в дверь, и на пороге возникла Генриетта Карповна, классная руководительница, а заодно – учительница по физкультуре.
– Слушайте, сегодня какой-то невероятный день, – бодро начала она. – В школе забыто два дневника! Один – вашего сына, Владимира, а другой – Владимира Маркова из 5-го «В». Ваш дневник я решила занести, мне все равно по дороге.
– Ой, мы вам так благодарны! – вздохнула Вовкина мать, но Генриетта Карповна замахала на нее руками.
– Это еще не все, – продолжила она. – Хорошо, я вовремя заметила, что взяла не тот дневник. Не Маркина, а Маркова! Так и принесла бы вам чужую собственность. Держите и больше не теряйте. А то с этими дневниками всегда такая путаница!
– Ой, – снова начала было Вовкина мать, машинально перелистывая страницы злополучного дневника. – Это так неожиданно! Может, чаю?
Вовка задом открыл дверь в свою комнату, вошел в нее и спрятался за шкаф.
– Владимир! – раскатилось по квартире. – Иди сюда!
Долгую секунду Маркин размышлял о превратностях судьбы и о том, что лучше – попасть под горячую руку мамы или попробовать отсидеться на балконе? Но балкон был все-таки не самым надежным местом для спасения, поэтому Вовка поплелся в коридор.
– Что это такое? – громко спросила мама, демонстративно растягивая слова.
Маркин перевел взгляд с дневника, который уже мирно лежал на тумбочке, на мамину руку. В ней была зажата какая-то записка.
– Кто тебе это написал?
Вовка приготовился к суровой выволочке, но мамины глаза были полны сочувствия. Маркин даже растерялся – не каждый день мамы жалеют своих сыновей.
– А что? – дипломатично спросил Вовка.
– Я разберусь! – Генриетта Карповна выхватила записку. – Я это так не оставлю!
– Сынок, тебе угрожают? – Мама притянула Маркина к себе и так сильно обняла, что он закашлялся. – Что ты натворил? Говори, говори, маме можно все рассказать! Мама тебе поможет!
Вовка осторожно выбрался из маминых объятий и незаметно ущипнул себя за руку – происходящее было очень похоже на сон.
– Надо спросить Марину Викторовну. – Генриетта Карповна повертела в руке листок. – Она преподает русский язык и знает почерк всех своих учеников.
– А если эти бандиты не из нашей школы?! – ахнула мама, и перед ее глазами пробежало краткое содержание бандитского сериала.
– Обратимся в полицию, – заверила ее Генриетта Карповна. – Но вашего сына мы защитим. – И тяжелая ладонь легла на Вовкино плечо.
Маркину стало нехорошо, и он потянул записку из рук учительницы.
Ровными печатными буквами там было написано всего два слова: «Ты – покойник!»
Вовка моргнул. На всякий случай перевернул листочек, но на обороте ничего не было.
– А-а-а! – облегченно вздохнул он. – Так это Серега Минаев развлекается. Наверное, подсунул в мой дневник, когда мы двойку сводили.
– Что?!
Маркин втянул голову в плечи, а мамина рука потянулась к дневнику…
Вечером Вовка никак не мог заснуть. Голова гудела от новых названий рек, морей и океанов, географических мест, имен зверей. Город Владивосток, самая холодная точка России – Оймякон, заполярная станция «Север» и птица белоголовый орлан, предпочитающая обитать в предгорьях Кордильер и на берегу океана.
О записке уже никто не вспоминал. Узнав, что сын нахватал двоек, мама взялась за его воспитание. Вместе они проштудировали чуть ли не половину учебника по географии, переписали три страницы из романа Толстого «Отрочество», а также решили десять задач из учебника по математике – за пятый класс. Это было единственным послаблением, которого Вовке удалось добиться. К счастью, мама не заметила, что учебник прошлогодний и что сын слишком уж легко решает примеры.