Креол снова пренебрежительно хмыкнул. Он не допускал и мысли, что может промазать или не добить какого-то жалкого кабана, волка или кто там водится в здешних лесах.
– Встанете там, там и там, – указал Моргнеуморос. – Стойте за деревьями, чтобы зверь не увидел вас раньше времени. И рекомендую вытоптать вокруг себя сконь. Пошире.
– Зачем? – не поняла Ванесса.
– Чтобы обеспечить пространство для маневра.
– Маневра? – приподнял брови Креол. – Я собираюсь убить зверя, а не бегать вокруг него кругами. Мне не нужно ничего вытаптывать.
– Дело ваше, – пожал плечами Моргнеуморос.
В отличие от Креола, Ванесса вытоптала сконь вокруг своего дерева более чем тщательно. Она попыталась было убедить и учителя, что лучше прислушаться к совету проводника, но Креол остался верен своему гонору.
На номерах пришлось стоять довольно долго. Моргнеуморос не сразу обнаружил берлогу гурустека – этот зверь не любит, когда его беспокоят в родном доме, поэтому тщательно его маскирует. Но в конце концов мутант таки заметил в одном из сконевых сугробов крохотное отверстие, из которого тянулась струйка теплого воздуха.
Гурустек – ночной хищник. Днем он крепко спит в своей берлоге, а ночью выходит на охоту. До Судного Часа гурустеки были вымирающим видом и водились только в заповедниках, но после гибели цивилизации удивительно быстро приспособились к новым условиям.
Встав позади берлоги, Моргнеуморос достал ультразвуковой пищик. Перед тем, как включить его, он заткнул правое ухо комочком жира и отключил слуховой аппарат. Обычные люди не слышат сигналов пищика, но у Моргнеумороса после мутации расширился звуковой диапазон.
А тот вой, что раздался минуту спустя, действительно лучше не слышать. Берлога содрогнулась почти сразу же – гурустек проснулся и начал бешено вертеться, пытаясь избавиться от мерзкого чувства в барабанных перепонках.
Ему это не удалось. Поворочавшись около минуты, обезумевший зверь вылетел из норы и понесся прочь, разбрасывая во все стороны сконь. Моргнеуморос ринулся следом, буквально хлеща добычу раздражающим звуком, направляя ее в нужную сторону. Обозленный и паникующий одновременно, толком не пробудившийся, гурустек мчал куда глаза глядят… прямо туда, где его ждали охотники.
Моргнеуморос гнал гурустека точно по центру поляны – к лоду Гвэйдеону. Паладин уже поднял арбалет, прицеливаясь в зверя, идущего ровно, как по нитке. Однако в последний момент тот отвернул в сторону – его что-то напугало. Возможно, он заметил отблеск солнечных лучей на доспехах или почуял запах металла – трудно сказать.
Так или иначе, гурустек неожиданно оказался прямо перед первым номером.
Стоящий на нем Креол поднял посох. Увидев гурустека, он слегка опешил – на кого-кого, а на земного медведя эта тварь ничуть не походила. Почти два метра в холке, покрытый темно-синей шерстью, с короткими шипами вдоль позвоночника и змеино-кошачьей мордой – он бежал со скоростью коня, понукаемого бичом. В крошечных глазках отражалась непередаваемая злоба.
За ночь Креол восстановил некоторое количество маны. Не отрывая взгляда от гурустека, маг крепко сжал посох, выплевывая Огненную Стрелу.
Заклятие попало точно в цель. Поднялось облако дыма, из него донесся яростный рев. Однако мигом спустя из облака вылетела громадная синяя туша, кидаясь прямо на Креола. Раненый и обожженный гурустек стал еще злее – и бег его только ускорился.
Креол успел сделать еще один выстрел – заклятие Стальных Игл. Бешеным ливнем они накрыли морду гурустека, иссекая ее множеством ран. Несколько вошло в разверстую пасть, изрезая язык и нёбо. Одна с хлюпаньем вонзилась в глаз, вызвав болезненный вой.
Но гурустек остался жив и даже не замедлил бега. Видя, что уже не успевает применить третье заклинание, Креол попытался отпрыгнуть – и споткнулся о сконь, в которой увяз чуть ли не по колено. Не удержав равновесия, маг повалился наземь.
Зверь с разбегу перемахнул через упавшего человека – но тут же затормозил передними лапами, развернулся и сомкнул челюсти на черепе Креола. С тихим треском лопнула Личная Защита.
Гурустек недоуменно тряхнул головой и вновь принялся терзать жертву. Его верхние зубы прорвали Креолу щеку под левым глазом, а нижние сорвали со лба всю левую половину кожи.
Обливаясь кровью, маг резко повернул кисть, хватая зверя телекинетическим щупальцем и отшвыривая в сторону. Тот шмякнулся на бок, перекатился и люто заревел, опять кидаясь на Креола. Ужасные клыки сверкнули на солнце, готовясь нанести решающий удар.
Маг поднял руку и тихо произнес одно-единственное слово. Слово-ключ, активирующее Кровавый Резонанс.
Гурустек поднялся на дыбы и страшно закричал. Мечась из стороны в сторону, он сиганул на Креола и… взорвался. В воздух взметнулся бурный фонтан крови, мяса и внутренностей, по земле прокатилась волна горячего пара.
Креол пренебрежительно хмыкнул, убирая лоскут кожи, свесившийся на глаз.
Когда Ванесса увидела, что гурустек сотворил с ее учителем, то едва не расплакалась. Тяжело дыша, она схватила Креола за грудки и что есть мочи затрясла, крича ему в лицо:
– Ты совсем спятил, да?! Почему ты такой безрассудный?! Почему?! Почему?!
– Откуда я знал, что эта тварь такая живучая? – проворчал Креол. – Медведя я бы уложил первым же ударом…
– А сконь почему не вытоптал?! Ты же мог погибнуть, идиотина!
– Но не погиб же, – криво ухмыльнулся маг.
– Но мог же! Тебе что, трудно было сделать, как советует бывалый человек?! Почему ты никогда никого не слушаешь?!
Креол угрюмо молчал.
Через пару минут он закончил начитывать на себя Исцеление, и пришел в относительную норму. На лбу и щеке остались два тонких шрама, однако через несколько дней они также рассосутся.
Однако мана на этом закончилась. На четыре боевых заклятия, Исцеление и Личную Защиту Креол израсходовал все, что восстановилось за ночь, и опять остался пуст, как кошель транжиры.
Разлетевшееся по поляне мясо гурустека собирали битый час. Глядя на окровавленные, испачканные в скони куски, Ванесса с сомнением произнесла:
– Что-то мне не особенно хочется это есть. Как-то оно странно пахнет. Оно так и должно пахнуть?
– Вкус у гурушатины специфический, это верно, – пожал плечами Моргнеуморос. – Но она хотя бы не ядовита.
– Это, конечно, утешает…
– Ничего, вымочим в уксусе – пальчики оближете.
– Так у нас же нет уксуса… или его вы тоже достанете из какой-нибудь дыры?
– Достану. Вы, главное, внимательно смотрите по сторонам, и если увидите на деревьях белые лианы – скажите мне. Это хайгонская лоза – если знать секрет, из нее можно сделать вполне сносный уксус…
Глава 19
Переход через костяную тайгу занял три с половиной дня. Питались в основном гурушатиной – жареной, тушеной, печеной. Обдирали окостеневшую кору с деревьев, варили похлебку из заболони, вымачивали мясо в самодельном уксусе. Моргнеуморос еще дважды находил прогалины с зарывшимися на лето коломенками. Животы активно требовали чего-нибудь более питательного, но с голоду никто не умер – и это главное.
На второе утро Креол разыскал в уютной ложбинке целый выводок грибов и успел сожрать примерно половину. Потом Моргнеуморос опознал в его завтраке поганку «Белая Смерть», и маг раздраженно сунул в рот два пальца. Выблевав большую часть съеденного, он принялся готовить эликсир против ядовитых грибов, однако самочувствие даже не думало ухудшаться. Приглядевшись повнимательнее, Моргнеуморос объявил, что это вовсе не поганка, а редчайший деликатесный шампиньон, почти неотличимый от «Белой Смерти». Услышав это, Креол сказал в адрес мутанта несколько шумерских слов, но доедать грибы отказался.
На третью ночь произошло столкновение с какими-то мутантами. Твари, похожие на тощих черных обезьян с длиннющими когтями и зубами-иглами, нападали дважды: первый раз – сразу после полуночи, второй – уже под утро. Сначала их было совсем немного, трое или четверо – они сбежали, когда лазер Моргнеумороса рассек одного пополам. Зато повторное нападение они произвели целой оравой – дюжины полторы, если не две. Лод Гвэйдеон рубился с ними самозабвенно, даже не пытаясь скрывать удовольствие – и не успокоился, пока не покончил с последним.
А к вечеру четвертого дня взору путешественников предстал Великий Разлом. Громадный, глубочайший, широчайший каньон, рассекающий Хайгонду надвое. Когда над миром грянул Судный Час, когда материки трескались, ломались и погружались на дно морское, Хайгонда пострадала относительно мало. Однако в самом узком ее месте пролегла колоссальная трещина – словно шарахнули топором космических размеров.
На протяжении последних ста лет Великий Разлом все расширялся и расширялся – сейчас его ширина превышает пять километров, и противоположный край едва виднеется на горизонте. Пока еще это просто каньон, но рано или поздно в него хлынет океан, и Великий Разлом превратится в длиннющий пролив, а большой материк – в два маленьких.
Иномиряне очень долго стояли на краю бесконечной пропасти, глядя в молочно-белый туман, застилающий все вокруг. Дна разглядеть так и не удалось, другую сторону – только мельком, очень смутно.
– Ничего так канавка… – уважительно произнесла Ванесса.
– Бьюсь об заклад, я смогу через нее перепрыгнуть, – самоуверенно заявил Креол.
– Перепрыгнуть? – скептически переспросил Моргнеуморос.
– Или перелететь. Я хорошо летаю.
– Был бы у меня мой мешок с ветром, я бы тоже перелетела… – проворчала Ванесса.
– Ну, тебя я могу перетащить на спине… – задумался Креол. – А вот вы двое…
Маг по очереди осмотрел лода Гвэйдеона и майора Моргнеумороса, и покачал головой. Одно дело – тащить на спине стройную худенькую девушку, и совсем другое – двух атлетического сложения мужчин.
Один из которых к тому же в доспехах.
– А как у вас тут обычно перебираются через эту трещинку? – спросила Вон Моргнеумороса. – По воздуху можно как-нибудь?
– По воздуху нереально, – пожал плечами тот. – Летательных аппаратов по