— Предположительно, Дети огромны. Легенды гласят, они выше десяти футов. Самые ужасные криптиды на планете.
— Криптиды?
Барли закатил глаза.
— Ты что, совсем ничего не знаешь? Монстры. Они убивают, пожирают или превращают тебя в одного из них. По легенде, они впали в бешенство и убили всех в округе. Прошло много лет, прежде чем здесь вновь поселились люди. — Барли мрачно кивнул. — Но тварей так и не уничтожили. Они просто затаились под землей.
Я поежился.
— Может, хватит говорить о криптидах?
Барли, похоже, меня не слышал.
— Боже, с Детьми и Лунным Убийцей на свободе — кто знает, сколько людей погибнет?
— Во-первых, Дети — это сказка. Их не существует. А Паджетт в бегах. Он не собирается устраивать бойню.
Барли взглянул на меня, округлив глаза.
— Разве его поймали?
Я неохотно признал, что нет.
— И все же, — сказал он. — Побег Паджетта пугает меня меньше, чем то, что видела Мия.
Он покачал головой.
— Рядом с Детьми Ганнибал Лектер кажется мирным парнем.
— Да что в них такого ужасного?
— Они в два раза больше человека и в три раза сильней.
— Ну, значит, они как Джеймс Леброн[9].
— Леброн не ест людей, — сказал Барли. — И у него нет тяги к женской плоти.
У меня по спине пробежал холодок.
— Так Красный Лось сказал?
— Знаю, это звучит ужасно, Уилл, но я почти хочу, чтобы Мия вчера увидела Карла Паджетта, а не ту тварь с огромными зелеными глазами.
— Очень мило.
— Я не шучу, — сказал он, его глаза были большими и серьезными. — Я боюсь, что что-то случится, а еще эта буря и остальное...
— Какая буря?
Он посмотрел на меня как на отсталого.
— Которая разразится в понедельник. Ты правда о ней не слышал?
Я поерзал на мешке.
— Я был занят.
— Считают, что она окажется крупнейшей за несколько лет. Будет куча повреждений, и дождя хватит, чтобы затопить Эверест. Уже говорят об отключениях электричества и миллионах долларов убытка.
Я хмыкнул при виде ужаса у него на лице.
— Ты ведешь себя так, словно мы в опасности, Барли. Это же Индиана.
Он мрачно покачал головой.
— Не знаю, чувак. Я чувствую по-настоящему дурные вибрации. Думаю, все окажется хуже, чем мы полагаем.
Я закатил глаза.
— Ничего не случится, Барли. Все будет хорошо.
Той ночью произошло первое убийство.
Глава 5Разрушенная церковь
Я вернулся от Барли почти в четыре.
Дом был пуст. Пич, скорее всего, играла с подружкой, а мама... кто знал, куда она ушла? Учитывая наше шаткое перемирие, я не спешил домой. Находиться с ней в одной комнате этим утром было ужасно странно, и мне хотелось по возможности избежать этого неестественного общения.
Я так глубоко задумался, что не сразу заметил записку, всунутую между косяком и дверью. Я открыл дверь, и белый листок упал на крыльцо. С гулко бьющимся сердцем я поднял его и прочитал напечатанные слова...
Привет, Уилл. Я слышала, у тебя были вчера неприятности. Мне очень жаль. Кажется, это моя вина. Прости, что напугала в ручье. Я все еще вижу это лицо. Эти глаза. Ужасную ухмылку.
Я дрожу от страха.
И при мысли о тебе — тоже, честно говоря. Всякий раз, когда я тебя вспоминаю, чувствую себя так, словно подхватила грипп (только без кашля и соплей). Если это не очевидно, ты мне очень нравишься. Уже давно. Но все запуталось, потому что Брэд — брат моей лучшей подруги. Я хотела порвать с ним, но он... очень властный. И все же я хочу, чтобы ты знал: ты мне действительно очень, очень нравишься, Уилл. Ты добрый. Веселый. Иногда немного стеснительный, но это приятно, ведь Брэд совсем не такой. Он никогда ничего не стеснялся. По правде говоря, он думает, что все должны пресмыкаться перед ним, как перед императором.
Хватит. Я пишу тебе не для того, чтобы на него жаловаться. Пишу, чтобы ты знал, что я чувствую. А я чувствую столько всего — к тебе. Это звучит глупо? Наверное. Ну и пусть. Зато это правда.
Как насчет этого...
Встреться со мной, Ребеккой и Кайли Энн в домике на дереве (готова поспорить, ты думал, мы о нем не знали). Будь там в полночь. Если не сможешь, я не рассержусь.
Но надеюсь, что ты придешь.
Я перечитал письмо, перечитал его снова, уделяя особое внимание словам: ты мне действительно очень, очень нравишься, Уилл. Понял, что ладони вспотели, когда бумага промокла по краям — там, где я держал ее. Я вытер ладони о шорты и почувствовал, что они тоже мокрые от пота. Вошел в дом и направился к себе в комнату. Сунул записку в дальний угол верхнего ящика в столе, зная, что Пич туда не залезет. Сестренка могла быть любопытной, и мне не хотелось, чтобы она нашла именно это сокровище.
Записка значила для меня слишком много.
В животе порхали бабочки, но шаг был легким. Я зашел в ванную и включил душ. Ожидая, пока польется горячая — наш нагреватель был лет на десять старше мамы, — я опустился на пол и сделал столько отжиманий, сколько мог: двадцать одно. Немного, но лучше, чем шестнадцать — мой прежний рекорд.
Я встал и посмотрел в зеркало на свою грудь.
Все еще впалая.
Я глубоко вдохнул и напрягся.
Никакой разницы.
Удрученный, я склонился к зеркалу и принялся изучать подбородок и щеки.
Никакой щетины.
Я вздохнул. Глист.
«Может, расслабишься, — ответил внутренний голос. — Мия уже видела тебя без футболки, и ты ей еще нравишься».
Это не успокоило меня, но все же. Я нравился Мии. Так, по крайней мере, она сказала.
(очень, очень)
Бабочки вновь запорхали. Что, если она издевается? Что, если они с Ребеккой просто дразнят нас с Крисом, хотят жестоко подшутить?
«Не может быть, — подумал я. — Это было бы слишком ужасно».
Мне в голову пришла еще более кошмарная мысль. Что, если Брэд и Курт подговорили Мию и Ребекку? Это бы все объяснило. Разве не странное совпадение, что Мия и Ребекка пригласили нас на лужайку Рэлстонов после того, как мы унизили их парней на матче?
«О боже», — подумал я. Это все объясняло.
А потом вспомнил пальцы Мии у себя на бедре, ее гладкую кожу. Бездонные синие глаза.
Нет, решил я. То, что случилось в ручье, было настоящим. Я действительно нравился Мии. Записка была искренней. Должна была быть.
Чувствуя себя лучше, я забрался в ванну, под струи воды, и подумал, как здорово будет снова встретиться с Мией.
Затем мне вспомнились слова Барли... Слишком многих сожрали заживо и утащили в пещеры.
— Чушь, — сказал я громко и втер в волосы фирменный шампунь. Мама покупала его для себя, и нам с Пич ни в коем случае нельзя было его трогать. С детским мстительным удовольствием я плеснул еще немного в ладонь и вымыл руки и ноги.
«...тяга к женской плоти», — снова раздался голос Барли в моей голове.
Улыбка поблекла.
«Нет, — подумал я. — Хватит дергаться из-за сказок. Я не пропущу эту ночь. Ни за что на свете».
Сжав губы, я выдавил в ладонь еще немного маминого шампуня и стал натирать яйца.
Барли не мог смириться с фактом, что Мия и ее подруги знали о домике на дереве.
— Как они это выяснили? — вопрошал он. — Вы понимаете, парни, какие могут быть последствия? Что, если они шпионили за нами все это время? Что, если слышали наши разговоры о девчонках?
Мы с Крисом, одетые лучше, чем обычно, и слишком сильно пахнущие одеколоном, просто откинулись на наших шезлонгах. Я поднял их в домик тем вечером, чтобы девчонкам не пришлось сидеть на пятигалонных ведрах. Барли даже причесался, и теперь его волосы лежали слишком ровно, как у первоклассника в ожидании фотографии.
— Я хочу сказать: как они это сделали? — нудел он. — Следили за нами? Или заплатили кому-то за информацию? Например, младшей сестре Уилла?
— Ты серьезно? — спросил я. — Думаешь, они подкупили Пич?
Он пожал плечами.
— Возможно. Девчонки могут быть беспощадными. Некоторые из самых жестоких преступлений в истории Америки были совершены женщинами.
— Пич шесть лет, — сказал я. — Ей не нужны деньги. Вот если бы они заплатили «Твиззлерс» или «Нердс»...
— Постой, — сказал Крис. — Почему мы уверены, что они знают, где находится наш домик?
Барли посмотрел на Криса как на идиота.
— Может, потому, что они так сказали? Они как бы себя выдали.
Что-то щелкнуло у меня в голове. Я понял ход мыслей Криса. Такое часто случалось, и это было очень странно. Мы всегда были на одной волне, словно нас разлучили в детстве.
Крис сказал:
— Это мы рассказали им о домике на дереве, помнишь? Прошлой ночью по дороге к ручью?
Барли задумчиво кивнул.
— Ага... может, ты и прав. Я тогда разнервничался. Раз шестьдесят проверил, застегнута ли у меня ширинка.
— Я тебя за это не виню, — сказал Крис. — Быть парой для Кайли Энн — это, наверное, страшно.
Барли хмыкнул.
— Я ей не пара. Черт, да она меня едва выносила. Не повезло мне, не то что этому Казанове... — Он махнул рукой в мою сторону. — Все еще не могу поверить, что она сняла свой бюстгальтер.
— Заткнись, — оборвал его я.
Барли вздрогнул.
— Эй, полегче. Я же не говорил о ее титьках или еще о чем.
— Сказал только что, — заметил Крис.
Барли робко улыбнулся.
— Похоже на то. Но они же были что надо? Круглые, загорелые и...
Я вскочил с кресла и сильно толкнул Барли в грудь. Он оступился и упал. Прежде чем это осознал, я уже стоял над ним, сжимая кулаки.
— Эй, — сказал он. — Спокойно, Уилл. Господи, я же не сказал ничего настолько плохого.
— Этого хватило, — ответил я. — Не смей говорить о ней так.
Крис с тревогой посмотрел на меня.
— Остынь, чувак. Ты и сам часто говоришь о титьках.