— Не дай им себя запугать, Уилл.
Я улыбнулся, подумав, что женился бы на ней прямо сейчас, если бы мог.
— Не беспокойся. Я справлюсь.
Шварбер наградил меня ледяным взглядом, но начальник беседовал с Сэмюэлсами в вестибюле. Почти минуту мы с Шварбером сидели в неуютной тишине. Я хотел спросить, как ему удается так идеально подстригать усы, но чувствовал, что этим секретом он не поделится. Наконец Кавано вернулся и снова сел напротив меня.
— А теперь, — сказал он, — завязывай с этим дерьмом и расскажи, что на самом деле случилось в лесу.
Как и в первый раз, я рассказал всю историю от начала до конца, ничего не упустив. Я даже добавил несколько деталей о моем разговоре с Мией, хотя это и не касалось Кавано. Шварбер ссутулился на стуле в нескольких футах от начальника, глядя на меня как на грязь. В присутствии шефа он был куда более дерзким, но вопросы умнее не стали.
Шварбер сказал:
— Не уверен, что понимаю.
Я посмотрел на него.
— Что именно?
Он развел руками, словно это было очевидно.
— Почему ты не остановил того парня?
— Ты правда такой тупой?
Он наклонился ко мне.
— Слышь, засранец, не нужно...
— Терри хотел сказать, — объяснил Кавано, — что история не сходится. Если, как ты сказал, похититель схватил девочку Любеков, почему ты ничего не сделал, чтобы его остановить?
— Вообще-то сделал. Разве Крис и остальные вам не сказали?
— Они порют ту же чушь, что и ты. Но это не делает ее правдой.
— Так мы все лжем?
Он пожал плечами.
— Вы договорились, придумали какую-то ахинею...
— Дети всегда так делают, — сказал Шварбер.
Я кивнул.
— Уж ты-то знаешь.
Шварбер нахмурился.
— Ладно, — сказал начальник, загибая пальцы по пунктам. — Ты видел, как ее схватили, бросился в погоню. Потерял их, потом побежал за ними в заросли, но прежде, чем сумел спасти мисс Любек, что-то ударило тебя по лицу.
— Да.
Он хмыкнул.
— Притянуто за уши.
Я указал на вату в моих ноздрях.
— Думаете, я сам себя ударил?
— Почему ты не преследовал их дальше? — спросил Кавано.
— Я же сказал, у меня голова кружилась и кровь текла ручьем...
— Я знаю, что ты нам сказал, — огрызнулся Кавано. — Я хочу знать: почему ты не оторвал задницу от земли и не спас девчонку от этого так называемого похитителя?
Я сузил глаза.
— Почему «так называемого»?
— Потому, что мы не нашли ни следа преступника.
— А полиция штата?
— Полиции штата нечего здесь делать, — встрял Шварбер. — Это местные проблемы.
Изумленный, я переводил взгляд с одного полицейского на другого.
— Вы никому не сказали? А как же тревога Эмбер[10]?
Кавано сказал:
— Мои люди занимаются этим делом прямо сейчас. Билл Стакли и его команда прочесывают лес уже два часа и не нашли ничего, что бы подтвердило твою историю.
— Это не просто моя история, — проговорил я. — Ее подтвердили еще четверо человек. Какого черта?
— Следи за языком, сынок, — сказал Кавано, его глаза были холоднее льда.
Но гнев уже вскипел во мне, и я не мог остановиться.
— Сынок? — сказал я. — Я думал, так только в дерьмовых фильмах говорят.
— Прояви уважение к этому месту.
— К этому месту? — переспросил я, оглядываясь. — Дешевая деревянная обшивка, зеленая краска из пятидесятых? Этот офис — насмешка, как и вы.
Я кивнул на Шварбера.
— И ты. Слушай, это самые уродские усы, которые я только видел. Ты словно ершик для унитазов над губой приклеил.
Шварбер так взбесился, что готов был мне врезать. Он бы, наверное, так и сделал, но дверь в офис открылась. Сердце у меня упало.
Билл Стакли подплыл к нам, его необъятный живот и бочкообразная грудь напомнили мне огромный баркас. Его печальное лицо тоже было большим, словно у талисмана спортивной команды. Как и Кавано, Стакли было за сорок, но, в отличие от начальника, он в колледж не ходил. Честно говоря, я удивлюсь, если он школу закончил. В сравнении с ним Терри Шварбер выглядел как нейрохирург.
— Нашли что-нибудь, Билл? — спросил Кавано.
Вместо ответа Стакли остановился передо мной — промежность в дюйме от моего лица. От него воняло грибами и потом.
— Мальчишка не изменил показаний? — протянул Стакли.
— Все еще врет, — ответил Шварбер.
— Слушайте, — сказал я, сдвигаясь, чтобы уклониться от промежности Стакли и его грибной вони. — Разве мне не положен звонок?
Стакли расхохотался, словно лошадь заржала.
— Звонок? Ты это слышал, начальник?
— А то, — сказал Кавано.
— Звонок, — пробормотал Шварбер, хихикая, как идиот.
Я переводил взгляд с одного на другого, ожидая, когда они скажут, что тут смешного.
— Что... я не могу матери позвонить? Это же Америка?
Кавано вежливо посмотрел на меня.
— Твою мать уведомили сразу же, как ты прибыл в участок.
— И?
— Она не стала волноваться.
«Спасибо за заботу, ма», — подумал я. Я подался вперед, пытаясь не показать, насколько меня ранило ее безразличие.
— Значит, я могу идти?
— Вы не заключенный, мистер Берджесс, и можете уйти, когда пожелаете.
Я посмотрел на телефон на столе начальника.
— Могу я позвонить маме?
Шварбер мерзко ухмыльнулся.
— Ты что, такой тупой? Твоя мама в отключке. Стакли говорил с ней. Расскажи ему, Билл.
Стакли сглотнул отрыжку.
— Терри дело говорит. Твоя мама едва на ногах держалась, когда я к ней заглянул. Ей пофиг, что происходит, только бы спать не мешали.
Мне словно дали пощечину.
— А Пич?
— Это малышка? — спросил Стакли. — Я ее мельком видел. Выглядывала в коридор, но слишком боялась, чтобы выйти из комнаты.
— Говорю же, не ладит она с людьми, — сказал Кавано.
Я подавил желание броситься через стол и придушить ублюдка.
Сдержавшись, я встал.
— Подвезете до дома?
Кавано хмыкнул.
— Мы? Парень, у нас работа есть. Мне еще встречаться с Любеками, а они с ума сходят от тревоги. И если твоя история правдива, нужно сообщить властям штата.
Я сверлил его взглядом, понимая намек.
— И как я доберусь до дома среди ночи?
Стакли сказал:
— Да тут же недалеко. Всего пару миль, если срежешь по Лощине.
«Боже, — подумал я. — Лощина».
— Спасибо за помощь, — пробормотал я на пути к двери.
— Не благодари, парень, — сказал Кавано. — Счастливого пути во дворец.
Смешки полицейских преследовали меня, когда я вышел из участка.
После похищения Кайли Энн и дряни, через которую прошел в участке, я был уверен, что ночь не может стать хуже.
Затем я заметил черный «мустанг», ехавший по Масоник-роуд, и понял, что все только начиналось.
Хотя мой дом был в конце улицы, я редко по ней ходил. Возвращался с тренировки или из центра по Ривер-роуд, доходил до кладбища или срезал через Лощину.
Этой ночью я бы скорее отхватил себе тесаком мизинец, чем отправился в лес. Огромная, покрытая венами рука, зажавшая рот Кайли Энн, все еще стояла у меня перед глазами.
Что, если ее похититель еще там?
Масоник-роуд бежала вдоль кладбища, и от этого мне тоже было не по себе. Можно сказать, я был в ужасе и, услышав грохот музыки из машины, решил, что это кто-то недружелюбный. В конце концов, кому в голову придет врубать рэп на полную в три ночи?
Я обернулся и увидел черный «мустанг» Эрика Блэйдса.
И даже захотел, чтобы меня похитили.
Сперва я думал позвать на помощь. Знаю, как это звучит, но, честно говоря, мне плевать. У меня была трудная ночь, и я не хотел еще жести. Если бы моя мать не была такой никудышной, я бы уже сидел дома, как остальные. Но я был здесь. Среди ночи на темной дороге, на окраине, где были несколько домов и куча мертвецов.
Я рванул к ним.
Может, это звучит глупо, но я сделал это специально. Большинство людей избегают кладбищ. То есть посещают, когда хотят вспомнить о дорогих умерших, но не отдыхают там.
Мы с Крисом и Барли зависали на кладбище, как пьянчуги в баре. Были там, если не в домике на дереве. Я прекрасно его знал. Конечно, не мог ориентироваться там с закрытыми глазами, но под луной бы не пропал.
Водитель поддал газу, «мустанг» рванулся ко мне, и я понял, в какой опасности оказался. Я и без того знал, что это Блэйдс, но, видя, как он гонит к моему дому, желая стереть меня с лица земли, полностью в этом уверился. Оставался только один вопрос: кто с ним.
И размажут ли меня по задней двери.
Я бросился бежать, лавируя между надгробиями. В отличие от леса, поверхность кладбища была ровной. Никаких корней, чтобы зацепиться, никаких побегов крапивы, готовых ужалить.
Я думал об этом, когда споткнулся обо что-то и упал лицом в грязь.
«Грязь?» — спросил я себя. Сердце билось в груди как сумасшедшее. Здесь не должно быть земли, только трава. Но, оглянувшись, я увидел новую насыпь и понял, что из сотен, возможно, тысяч могил я рванулся к свежей.
Встав на четвереньки, я смотрел, как «мустанг» приближается к моему дому.
Я не мог ему помешать.
«Нет!» — подумал я, чувствуя настоящий страх. Меня тошнило от того, какой дурной оборот принимает ситуация. Копы ополчились противменя. Моя мама оказалась настолько обдолбана, что даже не вылезла из кровати, чтобы забрать меня из участка. Теперь эти громилы гонялись за мной — еще до рассвета.
С трудом поднявшись на ноги, я бросился к дому.
Фары «мустанга» погасли. Мчась по Масоник-роуд, он напомнил мне морского хищника. Возможно, косатку. Только эта тварь была совершенно черной. Капот, колеса, даже крылья.
До дома оставалось ярдов сорок. «Мустанг» ехал быстрее, но им нужно было завернуть, припарковаться и вылезти, чтобы поймать меня.
Шанс еще оставался.
Пригнувшись, я промчался вдоль последнего ряда могил и оказался сбоку от дома. Справа от меня хлопнули дверцы машины. Бросив взгляд в ту сторону, я увидел, что Блэйдс припарковался на подъездной дорожке, что было вежливее, чем я ожидал. Я бы не удивился, промчись он по двору, чтобы размазать меня.