— Может, вернемся? — спросил я Хаббарда и сразу же пожалел об этом. Это прозвучало еще более жалко, чем в моей голове. Хаббард не обратил внимания. Он вглядывался в лес — в проплешину, черневшую даже на фоне зарослей.
— Возьми мобильник, — сказал он. Видимо забыв обо мне, он двинулся к тенистому месту. Несколько огромных выкорчеванных деревьев обрамляли темный туннель, пышные ветви скрывали его от глаз. Я не мог избавиться от ощущения, что это какой-то вход. Я не бродил в этой части Лощины уже несколько месяцев, а когда бывал здесь, не замечал ничего похожего. Но теперь деревья, ветви, камни, земля... все выглядело как-то...
...искусственно.
Да, казалось, что все подготовили. С новым приливом тревоги я понял, что Хаббард стоит на полпути между мной и темной поляной, но не решился его позвать.
— Помогите! — раздался голос у нас за спиной. Развернувшись, мы обнаружили Флинна и Вуда, спускающихся с холма. Они что-то несли, что-то безжизненное.
Эрика Блэйдса.
Вместо самоуверенного, наглого придурка, каким он был сегодня, я видел контуженного солдата на пути в лазарет. Эрик больше не визжал, но, по-видимому, не понимал, где находится.
Они осторожно положили Эрика на палые листья и стали его осматривать.
Хаббард изумленно глядел на них.
— Почему вы перенесли его?
Вуд и Флинн переглянулись.
— Хочешь сказать ему? — спросил Вуд.
— Не особо, — ответил Флинн.
Вуд оттянул веко Эрика. Флинн сжал его запястье, проверяя пульс. На мой взгляд, Эрик выглядел так, словно словил передоз, и это бы меня не удивило. Если не учитывать здоровую дыру спереди его черной майки, он вроде не пострадал.
Я подумал, что Хаббард задаст свой вопрос еще раз, но понял, что ему не давало покоя что-то еще. Он обернулся и вглядывался в темную проплешину на восточном краю поляны.
— Парни, я не знаю... — вполголоса начал Хаббард.
— Что ты об этом думаешь? — спросил Флинн.
Я подошел поближе и увидел, на что смотрит Вуд. Сначала взглянув на дыру на майке Эрика, я подумал, что он чего-то испугался, бросился бежать и напоролся на ветку... Но, присмотревшись, я понял, что все куда хуже.
Рана на его торсе была по меньшей мере длиной в дюйм. Я видел белесые и розоватые мышцы в луже пенящейся крови. Длинная и ужасная, она выглядела слишком... аккуратной. В моей голове всплыло слово порез, как бы безумно это ни звучало.
Я не сразу подумал о том, что нанесло этот порез. На это потребовалось еще полминуты.
По крайней мере, я так думал. Слишком многое случилось потом, и мне трудно определить точнее. Я помню, что Хаббард остался на прежнем месте, вместо того чтобы присоединиться к Флинну и Вуду. Словно молодой коп стоял на страже. Я помню, как стонал Эрик, его голова металась по влажному перегною, а Флинн пытался его успокоить. Я помню, как Вуд хмурился, глядя на рану длиной в фут на груди у Эрика, помню, как он достал мобильник и выругался, обнаружив, что сигнала нет.
Но отчетливее всего я помню ощущение чужого взгляда.
Как и раньше, когда Курт и его дружки меня мучали, я чувствовал, что за нами наблюдает чуждый разум, что-то враждебное и — не могу подобрать лучшего слова — голодное.
— Детектив Вуд? — сказал я.
Скривившись, Вуд убрал телефон в карман.
— Что, парень?
— Думаю, нам надо выбираться из леса.
Он все еще смотрел на Эрика Блэйдса.
— Мы пойдем. Через минуту.
— Нет. Сейчас. Нужно уходить сейчас.
Вуд посмотрел на Флинна.
— Парнишка тоже это чувствует.
Флинн наградил меня странной, кривой ухмылкой.
— Здесь есть еще кто-то, да?
— Вот почему мы оттуда ушли, — сказал мне Вуд. — Обнаружили парня на поляне. Его словно оставили как приманку.
— Словно что-то хотело наброситься на нас, — согласился Флинн.
Я огляделся. Стрекот цикад, оглушавший еще несколько минут назад, стих. В лесу воцарилась неестественная тишина, будто он задержал дыхание, предчувствуя что-то страшное.
Вуд провел пальцами вдоль раны Эрика, видимо оценивая повреждение.
— Пойдемте уже, — сказал я.
Вуд и Флинн снова переглянулись. Флинн сказал:
— Может, он прав, а?
— Ага, — тихо ответил Вуд.
— А ты что думаешь, Хаббард? — спросил Флинн, вставая. — Ты готов... эй, Хаббард, ты куда?
Я обернулся и увидел, что Хаббард шагнул к тенистому туннелю. Я не мог избавиться от ощущения, что его приготовили специально, чтобы заманивать людей. Мне не хотелось думать, что за твари приложили к этому руку, но, когда Хаббарда поглотили тени, я услышал в голове голос Барли.
Индейцы зовут их Детьми. Они живут под землей.
Могли ли ветви, к которым крался Хаббард, быть входом в подземный туннель?
Дети огромны. Легенды гласят, они выше десяти футов. Самые ужасные криптиды на планете.
Хаббард склонился к похожему на нору отверстию. Меня трясло от напряжения.
— Дэйн? — позвал Флинн. — Хочешь присмотреться поближе?
— Я что-то слышал, — сказал Хаббард, но его голос казался рассеянным, отдаленным.
«Они убивают, пожирают, — говорил Барли, — или превращают тебя в одного из них».
— Слушай, Хаббард. Не надо доказывать нам, что ты храбрец, — сказал Вуд, шагнув к туннелю. — Давай вытащим отсюда Блэйдса, а потом разберемся, что...
Он осекся, когда из тьмы появилась фигура.
Пит Блэйдс.
Но что-то с ним было совсем не так. Его качало, словно пьяницу, и, что еще хуже, он был белее мела.
Хаббард попятился.
Флинн и Вуд вытащили оружие.
— Что с ним? — спросил Флинн.
— Мне-то откуда знать? — рявкнул Вуд. Впервые с момента нашей встречи он казался напуганным.
— Это твой брат? — спросил через плечо Флинн. Я обернулся и посмотрел на Эрика Блэйдса, ожидая какого-нибудь ответа, но он просто лежал, по лицу расплылась жуткая ухмылка. Его глаза остекленели, уставились в хмурое небо. Пока я смотрел на него, раскаты грома сотрясли лес. Мы содрогнулись. По нам застучали холодные капли.
Пит Блэйдс сделал еще несколько неуверенных шагов и, покачиваясь, остановился.
Голос Вуда вновь зазвучал уверенно. Или увереннее, по крайней мере.
— Я подойду к тебе, чтобы убедиться, что ты в порядке. Просто стой на месте и... Хаббард, что с ним, черт возьми? — вскричал он.
Когда Пит Блэйдс подошел к Хаббарду, мускулистый коп убрался с его дороги, взвизгнув, как пес, которого пнули, и в ужасе прижав ладонь ко рту. Хаббард что-то пробормотал, но так быстро и нечетко, что понять его не представлялось возможным. Было ясно, что он напуган до чертиков, но мы тоже видели Пита и с этого места не могли понять, что вызвало такую реакцию.
Затем Пит медленно, неловко повернулся, и мы поняли, почему Хаббард в ужасе.
Спина Пита превратилась в лохмотья.
Нет, лохмотья — это слабо сказано. Одним из моих любимых блюд были сэндвичи с запеченной свининой. Я ел их каждый август на городской ярмарке. Когда ты съедал половину, мясной сок и соус пропитывали хлеб и превращали сэндвич в слипшийся розовато-белый гуляш.
Так сейчас выглядела спина Пита.
Я никогда больше не буду есть запеченную свинину.
— Матерь божья, — сказал Флинн. На поляне дождь превратился в ледяной ливень. Гром грохотал в лесу, и где-то на северо-востоке вспыхнула молния.
Флинн опустил пистолет и в ужасе прикусил костяшки.
Но инстинкты Вуда сработали. Он подошел к Питу, когда у здоровяка начали подгибаться колени, и постарался удержать его. В этот же миг Хаббард, качаясь, как пьяный, двинулся к тропе.
— Я свяжусь с участком по рации, — пробормотал он. — Они пришлют скорую, как только...
Он так и не договорил.
Потому что в этот момент оно появилось из тьмы.
Я понял, что слова Барли — правда.
Чудовище вырастало из теней, приближалось, его гладкие белые ноги двигались со змеиной грацией. Это была тварь, понял я, которую Мия и Пич видели прошлой ночью. Злобное лицо. Светящиеся зеленые глаза. Истекающие слюной кривые зубы.
Только она оказалась еще страшнее.
Чудовище встало в полный рост. В нем было девять, а может, и десять футов. Длинные белые руки свисали до колен. Ступни и ладони были большими и костлявыми. Редкие черные пряди свисали с алебастровой головы, но в остальном тварь была безволосой.
Вокруг жуткой ухмылки чернели пятна крови.
В первый раз за все время я соединил зверя, стоявшего перед нами, с тем, что случилось с Питом: с обнаженными лопатками, волокнами мускулов и блестящим пурпуром внутренностей. Эта тварь набросилась на Пита, превратила его спину в фарш.
А теперь направлялась к нам.
Хаббард увидел наш ужас или, возможно, на некоем первобытном уровне знал, в какой опасности был, еще до того, как повернулся и посмотрел на возвышавшееся над ним чудовище. Как бы то ни было, он проследил за нашими взглядами и вскинул голову, чтобы увидеть огромную фигуру, а когда сделал это, его мускулистые руки упали, словно силы оставили его. Он уставился на зверя, но не для того, чтобы бросить ему вызов, — чтобы попятиться — к нам.
Длинная рука твари метнулась вперед. Пальцы, похожие на белые гибкие флейты, сжали шею Хаббарда, оторвали его от земли. Зловещее лицо твари скривилось от восторга. Хаббард, наверное, весил фунтов двести пятьдесят или больше, но поднимался и поднимался, пока его голова не оказалась на два или три фута выше головы чудовища. Мощная фигура Хаббарда закрывала ее собой, но я видел остальное жуткое тело твари. Оно было человекообразным, но тощим, как скелет. Впрочем, несмотря на очевидную худобу, чудовище обладало невероятной силой. Молния вспыхнула снова, освещая веревки его мускулов, мышцы и сухожилия.
«Да, — с тошнотой подумал я, — эта тварь похожа на стоящую на задних лапах саламандру, но силы в ее теле — как в пороховой бочке перед взрывом».
А еще это чудовище — самец.
Гром потряс лес. Порыв ветра влетел на лужайку. Дождь лупил по нам с садистской радостью.