— Не знаю, — сказал Крис. — Но три — хорошее число, не так ли?
Он повернулся к Барли.
— И?
Тот нахмурился.
— Что — и?
Крис поднял бровь.
— И у тебя кончились отговорки.
Барли встал и поднял с пола копье. Удрученно выкинул его из окна. Оно упало на землю с глухим стуком.
— Думаю, ты кое о чем забываешь.
— О чем?
— Об... — Барли повернулся к нам и провел руками вдоль тела. — Об этом.
Крис отмахнулся.
— Не надо недооценивать себя.
Барли прожег его взглядом.
— Недооценивать себя? Серьезно? Ты мою кожу видел? Это же карта Гималаев.
— А ты говорил, признак зрелости, — заметил я.
— А как насчет этого? — Он схватил валик плоти, свисавший над поясом шорт. — Уверен, Кайли Энн придет в ужас от этого бледного пузыря.
— Некоторые девчонки любят парней покрепче, — сказал Крис.
— Конечно, легко тебе говорить, мистер Я-Так-Красив-и-Атлетичен-и-с-Предками-Миллионерами.
— Ну тебя, — ответил Крис. — Ты просто испугался.
— Ты чертовски прав, я испугался, — хрипло сказал Барли. — Кайли Энн Любек — богиня в полном смысле этого слова. Всякий раз, как парень пытается с ней заговорить, она смотрит так, словно от него воняет.
— Слушайте, — сказал я. — Вы уверены, что хотите тусить здесь?
— Да, — сразу же сказал Крис.
— Ни за что, — одновременно с ним произнес Барли.
— Значит, решать мне, — сказал я.
Крис и Барли переглянулись. Пожали плечами и посмотрели на меня.
Я кивнул.
— Мы сделаем это.
Барли захныкал.
Я добрался до дома Марли в четверть двенадцатого.
Чувствовал себя ужасно оттого, что ушел так поздно, не потому, что предал мамино доверие — все доверие, что было между нами, давно исчезло, — но потому, что оставил младшую сестру на милость безответственного родителя. По крайней мере, Пич спала, когда я выскользнул из комнаты — ее кровать стояла рядом с моей, — а мама казалась нормальной, когда ушла в спальню. Я предположил, что она проглотила только две-три таблетки — меньше половины своей обычной ночной дозы.
Крутя педали изо всех сил, я подъехал к дому Барли. Как и прошлой ночью, луну и звезды застилали зловещие облака. Остановившись в конце подъездной дорожки, я старался не думать о Мии.
Кажется, надо объяснить, почему мы звали его Барли.
Его настоящее имя — Дэйл, и он его ненавидит. А фамилия — Марли.
Но тренер по плаванью в четвертом классе не знала этого. Студентка колледжа — мобильник интересовал ее больше, чем обучение нас плаванью. Она спросила, как нас зовут. У Барли в тот день был грипп, и его имя прозвучало как Бэйл Барли[7], а не Дэйл Марли.
Она с изумлением повторила:
— Бэйл Барли?
— Бэйл Барли, — проговорил он, тщетно пытаясь произнести «д» с заложенным носом.
— Ну, возьми салфетку, Барли, — сказала она. — У тебя сопли до подбородка.
С тех пор мы звали его Барли.
Он пришлепал по дорожке через пару минут. Дойдя до моего велика, собрался перекинуть через него ногу, чтобы сесть сзади.
— Какого черта ты делаешь? — раздраженно спросил я.
Он уставился на меня.
— Сажусь. Что еще?
— Поезжай на своем.
Барли ткнул большим пальцем через плечо.
— Он в гараже.
— Так выведи его.
— Не могу, — сказал он, словно говоря с идиотом. — От грохота двери предки проснутся.
— Об этом нужно было думать раньше.
— Не вижу проблемы. Нам обоим места хватит. — Он снова начал поднимать ногу.
— А я вижу, — сказал я, становясь перед ним. — Мы будем как пара педиков.
Он оглядел темную улицу.
— А кто увидит? Еноты? Опоссумы?
— Нет, просто... — Я провел рукой по воздуху, подбирая слова.
На его лице проступило понимание.
— Подожди-ка. Это из-за Мии, да? Боишься, как бы она не решила, что я твой бойфренд?
— Боже, — сказал я. — Заткнись и залезай.
Большую часть пути Барли был настоящей занозой в заднице. Советовал поднажать. Критиковал выбранную мной дорогу. И все это время дышал мне в ухо, воняя луковыми кольцами, которые ел на ужин.
Не спрашивайте как, но через десять минут мы добрались до огромного дома Криса. Его семья жила в Коннор Крик, лучшем районе города, лежавшем между полем для гольфа и Дикой Лощиной. Дома там так и просились на обложку модного журнала.
Крис засмеялся, когда мы, вихляя, въехали на его дорожку.
— Вы бы себя видели, — сказал он. — Никогда еще я так не жалел, что под рукой нет айфона.
— Я убью тебя, если ты это сфотографируешь, — пробормотал я.
Крис подвел свой велик к нашему.
— Ты вспотел.
— У меня ноги горят, — прохрипел я. — Попробуй втащить на холм двоих.
— Намекаешь на мой вес? — спросил Барли.
— Нет, — ответил я. — Намекаю, что ты идиот, раз забыл свой велик.
Я повернулся к Крису.
— Мы готовы?
— Абсолютно, — сказал он и сорвался с места на своем велосипеде — навороченном гибриде, способном ездить по асфальту и горным тропам. Я почувствовал знакомый прилив зависти и постарался его подавить.
Еще через пару минут мы оказались у дома Рэлстонов.
Он был не таким впечатляющим, как у Криса, но в нем чувствовался тот же класс. Четыре колонны вдоль фасада, три гаражных бокса пристроены к дому, и еще три — стоят отдельно. Я вспомнил, что видел доктора Рэлстона за рулем красного «Порш Бокстер», винтажного желтого «Корвета» и, когда опускался до уровня простых смертных, — белого «БМВ».
— Вот она, земля обетованная, — сказал Крис, кивнув на палатку.
У меня пересохло во рту. Была ли там Мия?
— Готовы? — спросил Крис.
Я покачал головой.
— Я сейчас в обморок упаду.
— А ты, Барли?
Барли сглотнул.
— О, нет. У меня яйца к животу прилипли.
Я посмотрел на него.
— Не знал, что они у тебя есть.
Крис сказал:
— Я тоже. Идем.
Прислонив велик к одному из деревьев, окружавших участок, он скользнул в темноту — вдоль длинной извилистой подъездной дорожки. Выглядя как человек, готовый сброситься со скалы, Барли поплелся за ним.
Я шел следом, думая: «Спокойней. Веди себя так, словно все нормально».
«Ха, — ответил мне жестокий внутренний голос. — Ничего нормального в этом нет, и тебе это отлично известно. Ты, бедный мальчишка в шмотках с чужого плеча, без будущего, пробираешься на участок богатой семьи, тощий, потный и напуганный. Девчонка твоей мечты ждет тебя в той палатке с другими, которые рассмеются тебе и твоим друзьям в лицо».
Меня посетила ужасная мысль.
— Крис? — прошептал я.
— Что? — так же тихо ответил он.
— Они ведь знают, что мы придем, да?
Крис отвел глаза.
— Подожди, — проговорил Барли, хватая Криса за плечо. — Пожалуйста, скажи мне, что они знают. Скажи, что мы не влезем к ним среди ночи, рискуя быть арестованными ни за что.
Молчание Криса было лучшим ответом.
«Черт», — подумал я. Повернулся к изумленному Барли. Он ткнул пальцем в сторону Криса и прошипел:
— Ты обманом привел нас сюда! Они решат, что мы их преследуем! Что, если у них есть газовый баллончик? Или перцовый? Помнишь, как я случайно брызнул на себя из такого? Я потом несколько часов ничего не видел, чувак.
Но Крис не останавливался. Нервно выдохнув, я двинулся дальше.
Барли вцепился мне в руку.
— Ты же не пойдешь за ним? После такой подставы? Эти девчонки точно вызовут копов.
— Если это случится, — сказал я, — притворимся, что мы в фильме про Джеймса Бонда, только уходим от погони на велике, а не на «Астон-Мартин».
Пару секунд Барли разевал рот, как рыба, его руки месили воздух в немом ужасе. Потом он сказал:
— Что, если мы их разозлим? Ненавижу, когда на меня злятся.
— Тогда мы уйдем.
Я собирался пойти за Крисом, но пальцы Барли сильнее сжали мое предплечье.
— Уилл. Что, если они скажут родителям? Я не хочу все лето сидеть под домашним арестом, а ты?
Я раздраженно на него посмотрел.
— Моя мама слишком ленива, чтобы закрыть меня на все лето.
На секунду в его взгляде появилось что-то вроде жалости, и это было хуже всего. Стряхнув его руку, я пошел к Крису, который уже разговаривал с тремя девчонками. Кайли Энн Любек с пышными кудрявыми волосами, в розовом облегающем топике и белой теннисной юбке казалась восхитительно взрослой. Ребекка Рэлстон отвела от лица светлые волосы, и теперь они падали ей на плечо. Думаю, она сделала это специально для Криса. Ребекка улыбалась, но Кайли Энн Любек, похоже, хотела призвать на наши головы гром и молнию.
— Думаешь, ей нравятся слэшеры? — спросил Барли.
Я пожал плечами.
— Может, корейские хорроры, — сказал он.
Я едва его услышал.
Когда мы с Барли подошли, я взглянул на Мию.
Хотя я видел ее вчера, с тех пор она словно повзрослела года на три. Короткие черные волосы торчали иглами, как обычно. Полоска загорелого плоского живота виднелась между черным топиком и джинсовыми шортами, стратегически оборванными, с прорехами в разных местах. Она казалась прекрасной версией какой-нибудь рок-звезды и, когда я подошел к Крису, посмотрела на меня своими яркими синими глазами.
«Спокойно, — напомнил я себе. — Будь как Крис».
— Привет, Уилл, — сказала она.
— Отлично, — ответил я.
Она нахмурилась.
Я подскочил.
— То есть привет, Мия. Как дела?
Она хихикнула.
— Хорошо. Кажется, ты уже отошел от вчерашнего.
Уши запылали, с огромным усилием я удержался от дурацкой улыбки.
— На мне заживает как на собаке.
Барли сказал Кайли Энн: «На алгебре я сидел позади тебя. Как-то одолжил тебе калькулятор».
Кайли Энн кивнула, а потом посмотрела на дом Ребекки так, словно кто-то должен был показаться с черного хода.
— Хватит вредничать, — прошептала ей Мия.
— Я не вредничаю, — ответила Кайли Энн, но от дома не отвернулась.