Ополченцев теперь, в завершающей фазе этого сражения, раз в шесть было больше. От колдовства они надёжно защищены, поэтому за свой личный состав Стас мог не переживать, целиком отдавшись предстоящей дуэли с Богбиром, чтобы поставить, наконец, точку в их затянувшемся противостоянии.
Кочевник налетел, словно бешеный зверь, и рубанул сплеча, целясь в голову. Без особого труда Стас отвёл его клинок. Ответить только не успел. Их кони отпрянули. Поединщики закружили на месте, сближаясь, нанося рубящие удары, и снова расходясь. На лице Богбира, которому при сближении с Пырёвым отказала врождённая магия, появлялись то растерянность, то удивление, а то и вовсе испуг. Иной раз проскакивала, правда, ярость – похоже, от злости на собственное бессилие. И всё равно кочевник непрерывно наскакивал на Стаса, тщетно выискивая прорехи в обороне, каждый раз натыкаясь мечом на железный клинок землянина, едва успевая уходить из-под ответного удара. Единственным глазом он старался не выпускать врага из поля зрения. Пырёв же, используя этот изъян, стремился зайти сзади или слева. После нескольких неудачных попыток ему, наконец, улыбнулось счастье. Ловко извернувшись, Лумумба вынес куда надо. Стас оказался по левую руку от скита.
Разгадав его намерения, Богбир попытался отмахнуться ножом, зажатым в левой руке. Только вот руку эту Пырёв ему отрубил по плечо, и та полетела вниз.
Надо отдать должное Богбиру. Он, стиснув зубы и не издав ни стона, крутанул корпусом, вынося вперёд уцелевшую руку с мечом. Хотел рубящим ударом по шее снести Стасу голову. Но тот вовремя пригнулся. Продолжая атаку, с силой почти наполовину вогнал свой клинок под поднятую руку противника, над самым краем защищавшего грудь панциря, что и завершило поединок.
Одноглазый, а теперь уже и однорукий скит захрипел, выплюнув сгусток тёмной крови, запачкавший бороду, стал клониться вперёд и замертво свалился под копыта лошади.
Только сейчас Пырёв оглядел поле боя. С кочевниками было покончено. Весь вражеский отряд, обошедший крепость с запада, лежал у ног защитников, устлав своими трупами пространство близ Южных Врат. Победные крики с башни возвестили, что и та снова перешла в руки горожан. Значит, засевшие там остатки окружённых скитов тоже разбиты. Прорыв ликвидирован, опасность миновала. Славная победа, ничего не скажешь. Ещё парочка подобных побед и город некому будет защищать. Даже на глаз, без предварительного подсчёта было видно, что в строю не хватает доброй половины, если не больше, ополченцев.
Перед Стасом стояли уставшие солдаты, из которых начинал выветриваться азарт сражения, постепенно заменяемый тяжестью в теле, болью натруженных мышц, растянутых сухожилий и полученных ран. Потом они будут испытывать горечь потерь и оплакивать павших, а пока остатки конницы, сомкнув строй, намертво закупорили съезд на берег, плотной стеной отгородив Стаса от чего-то или кого-то, находившегося там. Ну да, на берегу были колдуны скитов. Кто в здравом уме и при трезвой памяти полезет на волшебника. Опять придётся разбираться самому.
Вздохнув, понимая, что отдых откладывается на неопределённый срок, если он вообще когда-нибудь наступит, Стас тронул коня и начал медленно протискиваться между замершими в настороженной нерешительности солдатами. Оружие всё же держали наготове. Уже хорошо.
Выбравшись из передовой шеренги, он оказался на заснеженном берегу и не поверил глазам. Чуть впереди друг против друга стояли два человека. Один из них сгорбленный старик с длинной бородой, одетый в меха, как скит, но без оружия и доспехов, зато обвешенный множеством всяческих побрякушек, с головой выдававших в нём колдуна. Рядом в снегу виднелся обугленный труп человека. Судя по всему, ещё колдун, неудачно пытавшийся атаковать Стаса и погоревший от своей же магии. Оставшийся в живых волшебник тоже пострадал – одежда в нескольких местах прожжена, одного рукава нет совсем, а оголённая рука скрючилась и почернела. Всё его внимание было сосредоточено на человеке, стоявшем напротив. Его-то Стас узнал сразу, несмотря на слабый свет, если за таковой можно принять едва видимую тусклую Луну и едва начавшее светлеть небо.
Юнос! Откуда он здесь? Неужели пришла помощь из Суматошья?
Мысли путались. В одно мгновение чувство облегчения сменилось радостным возбуждением с налётом недопонимания. Вопросы роились в голове, путая мысли и требуя немедленного выхода. Хотелось задать их все сразу, без промедления. Чувствительный к настроению седока Лумумба подался вперёд. Юнос повернул голову к Стасу. Под его тяжёлым взглядом конь остановился, не испытывая никакого желания даже поднять ногу.
– Ты научился использовать Силу, – спокойно сказал ведун, просто констатируя факт. – Можешь ее убрать? Очень хочется по-свойски пообщаться с давним недругом.
Говоря это, Юнос улыбнулся одной стороной рта, выставив на всеобщее обозрение свои выдающиеся клыки, а слова источали столько яда, что всем сразу стало ясно, кого имеет он в виду.
Чтобы освободить двух чародеев из-под Силы, Пырёв сжал её вокруг своего потрёпанного войска. Кочевник тут же распрямился, стал казаться выше. Даже покалеченная рука приняла вполне здоровый вид и стала нормально двигаться. В ней, откуда ни возьмись, засиял ровным голубым пламенем самый настоящий клинок. В руке Юноса тоже появился эфемерный меч, только золотого цвета. Он горел подобно солнцу, разогнав густой полумрак.
Волшебники резко сошлись в едином броске, нанося и блокируя удары.
Это было захватывающее зрелище, сравнимое с битвой огня и льда. Холодный голубой свет бесшумно сталкивался с ярким золотым сиянием, порождая ослепительные вспышки самых невероятных расцветок. Они не гасли. Разлетались во все стороны снопами искр, осыпаясь вокруг дерущихся красочным фейерверком. Окутывали мечущиеся фигуры, делая этот совсем не шуточный поединок похожим на фантасмагорическое представление с участием нанятых актёров, облачённых в карнавальные костюмы, с бутафорским оружием и поразительными по своей красоте спецэффектами.
До последнего момента Стас не мог отделаться от чувства, что перед ним разыгрывают сцену из спектакля. Настолько нереальным это выглядело.
Падая, искры растапливали снег, создавая проталины, в которых моментально вырастала зеленая трава. Или же, наоборот, создавали невысокие нагромождения ледяных кристаллов невообразимо-причудливых форм. Трава тут же покрывалась изморозью, жухла и опадала, а кристаллы лопались, разнося в тишине звон бьющегося стекла. Это и ещё хруст снега под ногами были единственными звуками, сопровождавшими схватку двух сошедшихся в магическом поединке волшебников.
Юнос явно побеждал. Он уверенно теснил кочевника, непрерывно атакуя золотым клинком. А тот лишь защищался, едва успевая отражать хлёсткие выпады. Вот один из ударов пробил поставленный блок, задел плечо, и левая рука скита безвольно повисла вдоль тела. В следующий раз солнечный меч прошёлся по бедру колдуна, заставив припасть на одно колено. Ещё пара взмахов, и золотой луч, ловко обойдя рванувшийся навстречу голубой клинок, вошёл в согнутую спину кочевника сверху вниз.
Всё кончено. Колдун распластался на снегу, не подавая признаков жизни. Его меч пропал, словно кто-то щёлкнул выключателем кварцевой лампы. Клинок Юноса тоже затух, быстро втянувшись в руку, чем снова напомнил Стасу лазерные мечи джедаев. Только в ладони ведуна в отличие от тех мечей никакой рукояти не было. Его волшебное оружие, рождённое чистой, сжатой в узкий направленный пучок энергией, создано из ничего и ушло в никуда. Распалось на множество каких-нибудь элементарных частиц, о которых местные чародеи, наверняка, и понятия не имеют. Впрочем, это нисколько не мешает им пользоваться своей врождённой магией.
Обойдя труп, словно желая убедиться, что колдун больше не встанет, Юнос направился к невольным зрителям.
– Ну, здравствуй, Стас! – улыбнулся он Пырёву, разглядывая того с ног до головы. – Вижу, события нашего мира не обошли тебя стороной.
– Да уж. Пришлось поучаствовать. Ты с дружиной?
– Нет, к сожалению. Она ещё в пути. Когда вокруг Суматошья не стало нежити, князь повёл дружину в Пограничную Крепость. Надеялся застать Скала врасплох. Но там его не оказалось. Пленные скиты сказали, что Скал с большим войском двинулся на Трепутивель. Сейчас дружина спешит сюда, а я вперёд отправился по токам земным. Помнишь, я сказывал, что их пересечения есть везде? Вот и вышел здесь неподалёку. А тут сеча, да ещё с чародеями скитскими. Давно желал поквитаться с ними…
– Упырь, скиты идут! – прокричал один из ополченцев, показав на восток.
Все посмотрели туда. С моста хорошо было видно, как по запорошенному снегом льду скачет вражеская конница. Их было не так уж и много, даже тысячи не наберётся. Похоже, остатки того самого обходного отряда, атакованного волколаками у Восточных Врат. Выходит, оборотни Косолапова полегли, хоть и сильно потрепали скитов. Главное, что сумели связать их боем и задержать на приличный срок. Дали время управиться здесь.
Дав сигнал отходить, Стас уже на ходу сказал Юносу:
– Нам лучше укрыться в городе. Туда кочевники не сунутся. Мало их. Надеюсь, им хватит ума это понять и свалить подобру-поздорову.
Он оказался прав. Скиты немного потоптались перед запертыми воротами, поглядывая на трупы, в изобилии валявшиеся вокруг, и удалились в том направлении, откуда пришли.
Провожая взглядом не рискнувших вступить в бой кочевников, Стас пытался вызвать Косолапова, но тщетно. Берендей молчал, и причиной этому, судя по всему, была его смерть.
Зато Ганнибал отозвался сразу. В первую очередь уверенно подтвердил, что Косолапов мёртв. Видеть этого он, конечно, не мог, зато хорошо чувствовал. Потому нисколько не сомневался в смерти первого генерала. Задумываться над тем, горюет ли берендей о погибшем собрате, Стасу было некогда. Сентиментальное жевание соплей подождёт до лучших времен, а пока пусть не отвлекает. Сейчас важнее другое – обстановка на северном направлении. Там ещё кипела жаркая битва, в которой сошлись почти все оставшиеся с обеих сторон силы.