В отличие от усача Юнос помалкивал, многозначительно хмыкая. Избрал себе роль стороннего наблюдателя и с советами не лез, предоставив землянам право поступать по своему усмотрению. С одной стороны, такая политика невмешательства их очень даже устраивала. Однако с другой – сильно раздражала. А если Стас нервничал, он ругался. Чтобы не крыть по матушке, поминал чёрта по всякому поводу. Боялся, видимо, нареканий со стороны ведунов за нецензурную брань в общественном месте, чего совершенно не мог себе позволить, как истинный блюститель порядка. И не зря опасался. В какой-то момент Юнос не выдержал и решительно пресёк его ругательства:
– Чего это ты, Станислав, расчертыхался? Тут и без твоих поминок полно нежити. Лучше попридержи язык, пока до беды не довёл.
От погоста они отъехали уже довольно далеко. Густой лес кончился, сменившись равниной, бугрящейся пологими холмами, покрытыми каменной крошкой и чахлой растительностью. В низинах между возвышенностями стояла затхлая вода. Трава там была высокой и густой, создавая иллюзию ровной лужайки, поэтому коней вели чуть выше по склонам. Их копыта нет-нет да съезжали с осыпавшейся каменистой почвы. Тогда людям приходилось выравнивать ход животных, чтобы те оставались на сухом участке, а не лезли в густые заросли, скрывающие неприятные сюрпризы.
В очередной раз поднимая на склон съехавшего по осыпи Лумумбу, Пырёв занял своё место рядом с Юносом. Только потом ответил:
– Да понимаешь, когда у Волха гостили, мне во сне Чёрт явился. Сказал, что послан Велесом. Тот якобы велел передать, чтобы мы не к Кощею ехали, а на восток шли. Там, вроде как, новое войско Скал собирает. Ну, после этого черти у меня с языка и не сходят.
– Вестник? Хм, странно… А сразу чего не сказал?
– Думал, просто сон. Мало ли какая чушь приснится. Да и Чёрт был странный, в одежде из моего мира. Но вот в чём штука. Я тут повспоминал на досуге, ведь у меня много таких снов и раньше было… Нет, не с чертями, – успокоил Стас насторожившегося ведуна. – Там я совсем другое видел. Только всё это или почти всё потом сбылось. Не буквально, конечно, однако прослеживается некая закономерность между сном и явью. Получается, мои сны – это иносказательное описание будущих событий. Понимаешь?
– Не ты первый, кто грядущее зрит во снах, – важно заметил Юнос. – Любой человек в состоянии сна подобен нежити. Потому как в это самое время он полноценной жизнью не живёт. Находится промеж Яви и Нави, допуская к себе существ с той и с другой стороны. А поскольку между ними пролегает путь Прави, то не мудрено, что спящий видит истину, касаемую его и окружающей действительности. Вот и тебе доводилось видеть нечто правдивое. Но Вестник – это плохо. Если он тебя нашёл один раз, то теперь не отвяжется. Найдёт везде и всегда. Хуже этого только известия, которые он приносит.
– Ты хочешь сказать, что этот Чёрт будет постоянно являться ко мне, сообщая самые скверные новости?
– Да. И будет подстрекать тебя действовать в угоду ему или его хозяину.
– Велесу?
– Раз его назвал хозяином, то да.
– Хреновая перспектива. Всё равно, что работать в милиции. Всегда смотришь одну и ту же программу под названием «Криминальные хроники», не в состоянии переключить канал. Выходит, ничего в моей жизни не поменялось… Разве только транспортное средство.
Размышляя над словами Чёрта, Стас решил поинтересоваться:
– Думаешь, Скал опять затеет войну?
– Коли Вестник это сказал, значит, так оно и есть.
– Но зачем ему или Велесу предупреждать нас и отправлять туда? Мы же помешаем. Это нарушит его замыслы.
– Чьи, Велеса? Откуда тебе знать, что замыслил бог? Одно ясно: тебя и Скала хотят столкнуть. И неизвестно чем это может грозить мирозданию. Поэтому лучше продолжим наш путь, коль скоро мы его избрали. А то, что нам палки в колёса вставляют, лишний раз доказывает верность избранного пути. Когда дойдём до Кощея, там и разберёмся, что к чему.
– Хорошо бы понять это заранее. Как говорится, предупреждён, значит вооружён. Может, беседы с этим Вестником прольют какой-то свет на творящиеся в мире события?
– Может и так, – согласился Юнос, но предостерёг: – Однако старайся не поминать чёрта вслух. Нежить, коли её позовёшь, обязательно явится. А уж про чертей и говорить не приходится. Эти твари завсегда тут как тут. Потому смотри, беду не накликай.
– О чём это вы? – С ними поравнялся Башка, отставший от ехавшего впереди Михайлика.
– Да так, – махнул рукой Стас. – Черти мне во снах являются.
– Без водки? – деланно изумился Аркаша. – Это ж каким сильным желанием надо обладать, чтобы внушить себе такое опьянение! Научишь?
– Иди ты к чё… – снова едва не чертыхнулся Пырёв. Сплюнул сгоряча. Вот ведь жизнь пошла, даже не выругаешься как следует! Более спокойно закончил: – Когда в следующий раз он придёт, я вас обязательно познакомлю.
Холмы с каменистыми склонами сгладила равнина, спрятавшаяся под покровом густой сочной травы. Всё чаще попадались деревья, превращаясь в рощи, обступавшие людей с разных сторон. Спустя ещё какое-то время всадники ехали уже по настоящему лесу, упустив из вида момент, как в нём оказались. Скорость резко снизилась из-за густых переплетений веток. Выслали вперёд Митьку. Он высматривал дорогу между стволами деревьев и расчищал путь широкими взмахами меча. Ошмётки листьев и веток щедро усеивали землю там, где он прошёл, а треск ломаемых сучьев был настолько громким, что никто не боялся за дровосека, даже когда тот углубился в чащу, пропав из поля зрения. Оставалось лишь ехать по его довольно заметным следам, обрубая свисающие ветви, до которых не смог дотянуться Медяник.
– Тихо! – вдруг поднял руку Юнос.
Пырёв замер с мечом в руке, занесенным для удара, и ветка, которую намеревался срубить, тут же хлестнула по лицу. Чертыхнувшись, он запоздало придержал коня. Виновато покосился на Юноса, ожидая очередной взбучки за сквернословие. Но тот, похоже, не расслышал.
– Чуете? – Юнос неопределенно ткнул указательным пальцем в небо. Вернее, в сведённые над головой кроны деревьев, почти полностью закрывающие небесную синь.
– Ничего не слышно, – произнёс Аркаша в абсолютной тишине.
– Вот именно…
До Стаса дошло. Сопровождавший продвижение Митьки отчётливый треск неожиданно стих. Дровосек почему-то перестал проламываться сквозь дебри. Что-то случилось? Не успев как следует над этим поразмыслить, Пырёв саданул каблуками Лумумбу, прильнув к его гриве. За долю секунды до этого конь сам рванул с места, низко наклонив голову. Что значит понимать друг друга без слов!
Внизу мелькали срубленные ветки. Лумумба пока безошибочно следовал по проторённой Медяником дороге. И вдруг встал. Стас чуть не вылетел из седла. Первым, что увидел, подняв голову, была спина медного дровосека. Целый и невредимый Митька спокойно стоял, что-то разглядывая прямо перед собой. Ну, слава богу, нашлась пропажа.
– И чего мы тут бездельничаем? – начал было требовать Стас объяснения внезапно наступившей тишины.
И тут разинул от удивления рот, увидев на что уставился Медяник. Прямо перед ним возвышались огромные ворота, закрывающие проход в глухой стене из толстенных брёвен высотой с трёхэтажный дом, а то и выше. Крепость посреди дремучего леса! Что-то новенькое. Зачем она здесь? Да и на крепость мало похоже. Ни рва вокруг стены, ни бойниц. Ничего такого, что говорило бы о ней, как об оборонительном сооружении. Но возводить такую громадину только затем, чтобы она служила простым забором, по меньшей мере, не разумно. И вот ещё что – ворота были заперты на здоровенный засов снаружи! Да-да, скобы для запирающего бруса торчали на воротах с внешней стороны, а не с внутренней, где им и положено быть, в чём убеждало закругление убегающей вдаль стены по обе стороны от ворот. Что за бессмыслица? Одна загадка за другой. Насколько мог судить Пырёв, стена огораживала участок такого же густого леса, в котором они находились.
– Там есть люди. Много людей, – шепнул Юнос, успевший просканировать пространство за стенной.
Общими усилиями поддели запирающий брус плечами, вынув его из скоб. Не было нужды стучаться, коль скоро ворота открывались отсюда. Куда проще открыть самим и посмотреть, что же они скрывают. А там оказалось целое село из аккуратных ухоженных домиков, прятавшихся в тени между деревьями. Только хозяйственных построек нигде не видно, как в элитном коттеджном посёлке. Ни скотников с животными, ни птичников с вечно гомонящей на разные голоса пернатой живностью, ни амбаров или сарайчиков. Одни жилые постройки. И пусто. Ни души вокруг. Может, никаких людей здесь вовсе нет, а Юноса подвело чутьё? Это вряд ли.
С деревней явно что-то не так. Не зря же обнесена таким заборищем и заперта снаружи.
– Похоже на пионерский лагерь, – пробормотал Пырёв, осматривая домики.
– Ага, – поддакнул Башка. – Лагерь общего режима. Не хватает колючки под током поверх забора и вышек с вертухаями. Тогда был бы «строгач».
– Тут вообще охраны нет. Больше на колонию-поселение смахивает.
Экскурс в систему уголовно-исправительных учреждений остался за пределами понимания ведунов, которые хранили задумчивое молчание. Всадники осторожно ехали вдоль центральной аллеи своеобразного жилмассива, держа оружие наготове. Вокруг тихо и безлюдно, будто все жители вымерли. Но множество мелких деталей указывало на то, что жизнь в селении всё-таки есть. Или была, по крайней мере, совсем недавно. Ведущие к домам хорошо утоптанные тропинки, невысокая трава, идеальный порядок во дворах, целые стёкла в окнах и плотно закрытые двери говорили о присутствии людей. В центре деревни обнаружилась просторная, залитая солнечным светом поляна. Земля здесь утоптана до такой степени, что трава на ней не росла. А посреди поляны, прямо под открытым небом, располагались составленные в два длинных ряда столы, грубо сколоченные из тёсаных досок. На них расставлена посуда, наполненная едой и питьём, словно здесь должен вот-вот начаться грандиозный банкет.