Те, кто собрался по зову капитана-императора, молчали довольно долго, но потом Эйдел Аквила поднялся и спокойно произнес:
– Ваше величество, вы вольны распорядиться моей жизнью.
Только по голосу Амари и узнал наместника из Тейравена, чей вероломный поступок имел столь далекоидущие последствия. Лицо Эйдела покрывали пятна новой кожи, розовой и тонкой, от густых темных волос осталась лишь короткая щетина, при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что брови у молодого магуса большей частью нарисованные, а ресницы отсутствуют вовсе. Придворные, как принц успел услышать, считали перемены во внешности Эйдела следствием тяжелого недуга, но для него не было секретом, что их причиной стал огонь Феникса.
– Отчего же? – спросил Аматейн.
– Я едва не убил… наследника престола, – произнес Эйдел, чуть запнувшись. – Моя рука метила в Крейна, но так уж вышло, что пострадал принц Амари. Я не знал, что…
– В том-то и дело, что ты не мог знать правды, – перебил Аматейн. – Когда ты покинул дворец, Амари едва исполнилось четыре года. Он стал другим, его лицо изменилось. Да и вообще, узнать в юнге с пиратского корабля принца, которого все считают погибшим… Эйдел, я никогда не требую от своих подданных невозможного.
– Тогда… – Бывший наместник опустил голову. – Возможно, его высочество все же простит меня за то, что случилось в тот день?
«Наконец-то они перестали говорить обо мне так, будто меня здесь нет», – подумал Амари, а вслух небрежным тоном проговорил:
– О чем вы, Эйдел? Меня там вовсе не было.
Рейнен Корвисс, сидевший напротив него, улыбнулся краем рта, капитан-император одобрительно кивнул. Аквила поклонился принцу, почтительно прижав к сердцу правую ладонь, но что-то сверкнуло в его глазах. Амари спрятал горькую усмешку: что ж, никто не обещал, что превратиться из юнги в наследника престола будет легко.
– Ваше величество, у меня есть один вопрос, – хрипло спросил Торрэ из клана Скопы. – Что вы намерены делать с изменником… с Фейрой?
– Понимаю твой интерес, – ответил Аматейн. – Должен признаться, я еще не решил его судьбу. Конечно, он в любом случае должен понести наказание за свои преступления. За все до единого! И я помню о твоем брате и о тебе, Торрэ.
Скопа молча сжал кулаки; шипы на его правой кисти поднялись с отчетливо слышным треском. Амари с трудом удалось сохранить бесстрастное выражение лица – еще один враг Кристобаля Крейна, еще один мститель.
– Еще вопросы?
– Да, у меня, – сказал Рейнен. До сих пор он предпочитал молчать. – Что будет с «Невестой ветра»? И с теми моряками, которые перешли на нашу сторону? Вы же помните, мой повелитель, что принц Амари по-прежнему связан с этим кораблем весьма прочными узами.
Принца охватили смешанные чувства: он был благодарен Рейнену за то, что алхимик задал капитану-императору вопрос, который полагалось бы произнести ему самому, но боялся того, что могло сейчас произойти.
К тому же всякое напоминание об узах причиняло боль.
– …Так вот, мастер Рейнен… нельзя ли сделать так, чтобы все стало по-прежнему?
Во взгляде алхимика промелькнуло нечто странное; Амари не сразу понял, что его жалеют, а когда понял, то досадливо нахмурился. Глупо, до чего же глупо прозвучали его слова!
– Ваше высочество, – мягко проговорил ворон, – я бы мог сейчас солгать и пообещать, что обязательно найду способ выполнить ваше пожелание – если не сейчас, то хотя бы в будущем. Желаете услышать правду? Хорошо. Правда в том, что еще ни с кем и никогда не происходило того, что случилось с вами на борту этого необычного корабля, «Невесты ветра». Я знал одного соловья, он утратил голос после тяжелой болезни, и дар не вернулся ни через год, ни через десять… это было очень давно, мой принц. Я также знал одного магуса из клана, которого уже нет; он умолял меня придумать что-нибудь, чтобы избавить его от дара, ставшего проклятием.
– Разве такое возможно? – удивился Амари, ненадолго позабыв о собственных бедах.
– Его дар был и впрямь очень тяжким бременем, – сказал Рейнен. – Такова судьба семейства Амальфи. Отчего-то Заступница решила… хотя нет, это были проделки Великого Шторма, не иначе… так вот, по неизвестным мне причинам именно этот буревестник мог предсказывать только катастрофы. Ураганы, сметающие с лица земли целые города… опустошительные засухи… чудовища, выходящие из моря… Он даже говорил, что однажды увидел тварь, которая поглотит весь наш мир.
– Вы не сумели ему помочь, – прошептал принц.
Алхимик кивнул.
– Я рассказал об этом для того, чтобы вы поразмыслили на досуге о роли дара в жизни каждого из нас. Конечно, очень сложно привыкнуть… – тут ворон умолк, подыскивая нужное слово, и Амари воспользовался паузой:
– Ничуть не сложно. Просто зачастую дар Цапли кажется мне лживым.
– Лживым? – с неподдельным изумлением повторил Рейнен.
– Да. Я ведь видел… как капитан управляет командой. Ему для этого не нужно приказывать… то есть нужно, но не всегда… – Принц понял, что вот-вот запутается окончательно, и все-таки договорил: – Еще он никогда не приказывал так, как это смог бы сделать я, воспользовавшись даром Цапли.
– Он не ломает чужую волю, – подсказал Рейнен, и Амари торопливо закивал, но тут же сообразил, что подсказка была ловушкой. – Ох, ваше высочество, не все так просто! И здесь, и на любом фрегате есть как верные, так и недовольные. Нужно время, чтобы это понять.
– Я понимаю, – вздохнул Амари, жалея, что затеял этот разговор.
Ворон посмотрел на него долгим взглядом и, будто отвечая на какой-то незаданный вопрос, пробормотал:
– Вероятно… – А затем, помедлив, сказал: – Вы тоскуете. Это пройдет.
– …С«Невестой ветра»? – переспросил капитан-император. – А как, мастер Рейнен, следует поступать с кораблями предателей? То есть, прошу прощения, с кораблями-предателями? Впрочем, превращать такой фрегат в трупоход было бы неразумно… но как-то надо внушить ей некую долю смирения.
Аматейн произнес последнее слово с особым чувством, и от этого Амари покрылся холодным потом с головы до пят: не нужно было знать много государственных тайн, чтобы понять, о каком смирении речь.
– Это неправильно, – сказал принц. В тот же миг серебряная маска повернулась в его сторону; по ней пробежали черные волны. – Я имею в виду, что «Невесту» следует судить так же, как и ее матросов… а ведь многие из них заявили, что хотят служить Империи.
– Так она и будет служить, ваше высочество, – вполголоса проговорил Эйдел Аквила. – Только почернеет немного, вот и все.
Капитан-император молчал.
«Он ждет, – с ужасом понял Амари. – Ждет, что я скажу!»
Бывший юнга глубоко вздохнул и… не смог издать ни звука. Голос пропал! Хриплый, ненадежный, ненавистный, но такой нужный именно сейчас, – он исчез бесследно, предал своего хозяина! Сейчас отец решит, что ему больше нечего сказать, сейчас он вынесет приговор «Невесте ветра», и это будет конец всему!
– Не бойся.~
Знакомая рука легла на плечо – тяжелая, горячая.
– Не бойся, я рядом.~
Он закашлялся так, что потемнело в глазах, и чей-то возглас «Воды!» показался очень далеким, словно прозвучал с борта другого корабля. Другого? Он же не на фрегате… На мгновение Амари утратил ощущение времени, слишком уж невероятным было случившееся только что – ведь капитан, разорвавший свою связующую нить, никак не мог его подбодрить! – и к реальности его вернул лишь взгляд отца.
– Я считаю… – проговорил принц, и каждое слово давалось ему с большим трудом, – что в интересах присутствующих оставить «Невесту ветра» такой, какая она есть. Иначе на всех островах станут говорить, что фрегат Кристобаля Крейна не покорился имперцам, а потому пришлось лишить его разума. Вы хотите, чтобы о Крейне и его «Невесте» продолжали сочинять легенды и песни даже после того, как их последнее плавание закончится?
Наступила тишина.
– Что ж, – наконец проговорил капитан-император. – Не будем торопиться.
Только поздним вечером Ризель наконец разобралась со всеми обязанностями, которые столь неожиданно взвалил на нее капитан-император, – нешуточное дело, за три дня подготовить грандиозный праздник для всего дворца! Фаби заметила, что ее высочество еле стоит на ногах, и решила: что бы ни означала на самом деле записка, переданная Рейнену Корвиссу, на сегодня о ней можно забыть.
– Вели приготовить ванну, – сонно пробормотала принцесса. – Как я устала!
Фаби распорядилась нагреть воды, а сама подготовила мыло и ароматные соли, чистую одежду для Ризель. Вновь, как и утром, привычные хлопоты успокаивали, однако ее не оставляло ощущение, будто где-то за спиной постоянно слышатся голоса. Неразборчивые, тихие, далекие – но если к ним прислушаться, то…
«Быстрее несите его сюда! Альмер, ты хорошо меня понял? Этой ночью никого сюда не впускать, даже самого капитана-императора! Впрочем, он-то как раз не придет – он знает, что я работаю. Всем остальным можешь говорить, чтобы возвращались утром!»
…Вздрогнув, компаньонка принцессы пришла в себя.
– Заступница, – отрешенно пробормотала она. – Теперь я действительно сплю с открытыми глазами.
А принцесса, как выяснилось, вовсе не собиралась принимать ванну: вернувшись в спальню, Фаби застала госпожу за мгновение до того, как та собиралась исчезнуть. Ризель казалась суровой, сосредоточенной и странным образом посвежевшей – и как только ей удалось перебороть усталость? Еще один вопрос без ответа, но сейчас не было времени на размышления.
«Моя госпожа вновь отправляется гулять по ночам?..»
– Ваше высочество! – Фаби упала на колени. – Не оставляйте меня одну! Возьмите меня с собой, пожалуйста!
Ризель нахмурилась:
– Ты хоть понимаешь, о чем просишь?
– Я хочу быть рядом с вами, – прошептала компаньонка. – Рядом, куда бы вы ни отправились – к Рейнену Корвиссу, в подземелье, в Сады Иллюзий! Кто знает, как закончится эта ночь? Мне иногда кажется, что стены дворца готовы рухнуть в любой момент… Не хочу быть одна! Не бросайте меня!