«Вот тебе и безопасное приключение, – растерянно подумал крылан. – Я не хочу ее брать!»
Но он понимал, что должен. Из-за Кузнечика. Без сомнения, мальчишка поможет ему в предстоящем деле, но, если все пойдет не так гладко, как предполагает капитан, придется пустить в ход ножи и вспомнить былые навыки.
Он уже и позабыть успел, как тяжела его перевязь…
Крылан слетел на берег; теперь ему ничто не помешало, даже наоборот – как будто невидимый ветер подталкивал в спину, приговаривая: «Скорей!» Джа-Джинни чувствовал это, но понимал, что Крейн ни при чем: всему виной его собственное нетерпение. Он подождал остальных, и они все вместе отправились на площадь Согласия, где и должен был состояться суд. Кузнечик, пробившись сквозь толпу, оказался рядом с Джа-Джинни, но не заговорил с ним – просто шел в нескольких шагах позади крылана.
Эсме тоже была здесь. После вчерашней ночи крылан избегал встречаться с ней взглядом, но порою чувствовал легкое прикосновение к своему сознанию – не такое, как прикосновение «Невесты ветра» или Крейна.
Самого капитана пока что видно не было.
На площади собрался, казалось, весь город.
Здесь было множество матросов – включая команды двух сторожевых фрегатов, что подошли к пристани утром, – но и прочие не стали отсиживаться по домам в преддверии столь интересного и необычного события. Ведь Лейстес, как и многие города средней величины, страдал вялотекущей болезнью, которая временами попросту изматывала его, и имя этой болезни было скука. Как же упустить такое развлечение?
В центре площади соорудили помост, на котором установили некое подобие трона. Там сидел Скодри. Старый пират выглядел суровым и сосредоточенным.
А потом появился Крейн.
– Чуть не опоздал! – Магус хлопнул Джа-Джинни по плечу; удар был тяжелым, но жара крылан не почувствовал. Оставалось лишь гадать, чем занимался Крейн всю прошедшую ночь, но он определенно не спал – это выдавали глаза. – Будь наготове, дружище. Ты поймешь, когда надо приниматься за дело.
Крылан вздохнул:
– Ты хочешь сказать, суд нам поможет?
– Не суд, – хитро улыбнулся Крейн, – а то, что за ним последует.
– Я прошу тишины! – Скодри встал. – Мы начинаем! Приведите обвиняемого.
Вывели Умберто. Он выглядел уставшим и слегка испуганным, но, едва оказавшись перед собравшейся толпой, приободрился и даже задрал нос. Джа-Джинни покосился на капитана: тот стоял спокойно, как будто ничего особенного не происходило.
– Сатто с «Утренней звезды» обвиняет Умберто с «Невесты ветра» в убийстве матроса по имени Дорс. Что ты хочешь нам сказать, Сатто?
Помощник Звездочета поднялся на помост и встал рядом с креслом Скодри.
– Этот человек, – он указал на Умберто, – вероломно напал на моего друга и убил его! Разве это честный поступок? Разве об этом мы мечтали, когда шли сюда, в Лейстес, город спокойствия и порядка, где можно отдохнуть и набраться сил?..
Толпа, где было немало людей Звездочета, загудела. Скодри хмуро выслушал речь Сатто, потом спросил:
– Есть ли свидетели случившегося?
Свидетелями оказались двое матросов, в тот злополучный вечер встретившие Умберто на пристани. Они рассказали, что шли в таверну, когда из-за угла появился помощник Крейна и стал осыпать их оскорблениями.
Когда настала очередь Умберто, он сказал, что шел по своим делам, когда наткнулся на компанию матросов «Звезды». Хотя до заката оставалось еще достаточно много времени, они были в изрядном подпитии. Эти матросы заявили ему, что команда «Невесты ветра» – воры и бездельники, а сама «Невеста» уже ни на что не годится, потому-то ее экипаж и украл пятнадцать лодок, принадлежащих жителям Лейстеса. Он не мог такое вытерпеть и взялся за оружие.
– …Я не виноват в том, что оказался быстрее и сильнее, – закончил он, виновато разведя руками. – Но молчать, когда клевещут на мой фрегат и моих друзей, я не умею. Если суд признает, что я должен понести наказание, – так тому и быть, но о содеянном я не жалею.
– У тебя есть свидетели? – хмуро спросил Скодри.
Умберто покачал головой, и среди матросов «Утренней звезды» послышались торжествующие крики. Зубастый поднял руку, призывая собравшихся к порядку, и сказал:
– По известной вам всем традиции за каждого члена команды может заступиться капитан. Звездочета здесь нет, а Сатто мы уже выслушали. Что скажет Кристобаль Крейн?
И он впервые за весь вечер посмотрел на капитана «Невесты ветра».
Крейн кивнул, благодаря за предоставленное слово, и поднялся на помост – так, чтобы его все видели.
– Если я сейчас скажу, что Умберто невиновен, – начал он, – то вы все решите, что я попросту выгораживаю помощника и друга.
Раздались смешки. Крейн выждал, пока матросы успокоятся.
– Но дело в том, что мы забыли о двух очень важных свидетелях, которые не могут сюда прийти, потому что не умеют ходить.
Ответом ему были недоуменные возгласы и взгляды – удивленные, возмущенные.
– О ком это ты? – поинтересовался Скодри. Выражение лица не выдавало мыслей старого пирата. – О каких свидетелях?
– Да это просто очередная уловка… – попытался возразить Сатто, но осекся.
Крейн ухмыльнулся:
– Если ты и впрямь говоришь правду, то чего тебе бояться? А свидетели, которые никогда не смогут попасть сюда, но все-таки видят и слышат происходящее, – это корабли. Так, ~Невеста~?
Со стороны пристани раздался трубный возглас фрегата, хорошо знакомый всем присутствовавшим. Матросы онемели от неожиданности – как те, кто хотел добиться казни Умберто, так и его сторонники из команды «Невесты ветра». То, о чем сказал Кристобаль, было очевидно, но отчего-то…
– Отчего-то никто и никогда не привлекал фрегат в качестве свидетеля, – проговорил капитан Крейн. – Вся причина в том, что он не может войти в зал суда и не может говорить. Но ведь немой в состоянии свидетельствовать? Конечно. Безногий? Еще как. Просто надо отыскать способ, который позволит услышать и понять.
– И как ты собираешься это сделать? – с кривой ухмылкой спросил Сатто. Помощник Звездочета по-прежнему держался уверенно и нагло, но что-то в его взгляде подсказало Джа-Джинни, что этот суд не затянется надолго. – Как ты узнаешь, что они видели и чувствовали в тот вечер?
– О, все просто! – Крейн развел руками. – Фрегат не может ничего рассказать или показать тем, кто не из команды, но ответить на простой вопрос «да» или «нет» ему совсем нетрудно! Что я и продемонстрировал. Теперь, думаю, Скодри вполне может задавать вопросы… – Крейн поклонился Зубастому. – Надеюсь, никто не сомневается, что фрегаты не умеют лгать?
Молчание собравшихся сменилось страшным шумом: заговорили все и сразу, каждый хотел быть услышанным. Крейн наблюдал за этим с добродушной усмешкой, Сатто – язвительно скривившись, лицо Скодри по-прежнему оставалось непроницаемым.
Джа-Джинни перевел взгляд на Умберто и увидел, что тот не отрываясь следит за каждым движением капитана.
– Да, это необычно, – сказал Зубастый, чуть заметно улыбнувшись. – Но ты прав, Кристобаль, не стоит пренебрегать такими свидетелями. Сатто! Я хочу узнать, что видела «Утренняя звезда» в тот вечер.
– Делайте что хотите, – помощник Звездочета пожал плечами. – Препятствовать не буду.
На самом деле он бы и не смог.
– Тогда я хочу услышать «Звезду»! – Скодри откинулся на спинку кресла и с интересом всмотрелся в ту сторону, где располагалась пристань. Тотчас раздался голос фрегата, и он достаточно сильно отличался от голоса «Невесты ветра» – был выше и тоньше. «Неудивительно, – подумал Джа-Джинни. – „Звезда“ намного моложе».
– Ты слышишь и понимаешь меня? – спросил пиратский король. – Пусть один крик означает «да», а два – «нет»!
«Да».
– Твой капитан сейчас в Лейстесе? – Фрегат крикнул два раза. Скодри удовлетворенно кивнул и задал следующий вопрос: – Ты почувствовала, как погиб матрос по имени Дорс?
Ответ был утвердительным, и Джа-Джинни ощутил, как напряглись все собравшиеся. В наступившей тишине вечернее пение цикад казалось слишком громким.
– Он умер от удара кинжалом?
«Да».
Скодри выдержал паузу.
– То, что рассказали твои матросы, – правда?
«Утренняя звезда» молчала так долго, что Джа-Джинни показалось – кто-то из стоящих на судейском помосте не выдержит и взорвется. А потом звенящую тишину прорезали два крика: – «Нет». Скодри быстро задал последний вопрос:
– Умберто говорит правду?
И «Утренняя звезда» крикнула один раз…
– Я считаю, решение очевидно, – проговорил Зубастый, когда утихли радостные крики в одном лагере и возмущенные – в другом. – Мы не допустим в Лейстесе убийств, но это было справедливое воздаяние за нанесенное оскорбление. Умберто невиновен и…
– Это неправильно! – вскричал Сатто. – Фрегат не может быть свидетелем! Ты обманываешь нас, Крейн!
Капитан «Невесты ветра» с отсутствующим видом смотрел в сторону, а Скодри повернулся к возмутителю спокойствия.
– Не стоит так волноваться, – сказал он примирительно. – Все видели и слышали, никакого обмана нет. Я бы на твоем месте радовался, что капитан Крейн не требует более существенной расплаты за оскорбления…
– Почему же, – внезапно произнес Кристобаль и быстро повернулся к Сатто. – Еще как требую. Твои люди, Сатто, клевещут на моих людей и на меня лично. Дело не только в глупой ссоре, из-за которой мы здесь собрались. Как уже упоминалось, у смотрителя на пристани пропали лодки. И почему-то во всех тавернах заговорили, что это сделали мы… – Он обвел собравшихся пристальным взглядом. Многие отворачивались. – Так вот, если мое слово как капитана что-то для вас значит, то слушайте: я утверждаю, что к пропаже лодок никто с ~Невесты ветра~ отношения не имеет, и даже наоборот – мои матросы рисковали жизнью, отыскивая их. И нашли! – Он повысил голос: – Нашли! А теперь я вот что хочу сказать…
Крейн подошел вплотную к Сатто, который невольно отшатнулся.
– Никто не посмеет болтать чепуху о моих людях, моем фрегате и обо мне, – четко и громко сказал капитан «Невесты ветра», словно разъяснял непослушному ребенку, как следует себя вести в приличном обществе. – А раз уж команда «Утренней звезды» последние дни только тем и занималась, что распространяла слухи, – у меня полго