Сначала Саша выполнял легкие поручения: наладил радиоприемник, записывал сводки Советского информбюро, носил воду, собирал дрова для костра. Потом задания стали потруднее. Однажды Саше Чекалину и его приятелю Алеше Ильичеву поручили выяснить, сколько оккупантов находится в Песковатском, и заодно раздобыть оружие, в котором партизаны очень нуждались.
Юные разведчики прошли вечером по селу, потом заглянули к Сашиным родственникам и остались у них ночевать. Те рассказали обо всем, что знали о расположении и продвижении вражеских войск.
Ночью вместе со старостой в дом вошли гитлеровцы. Старший, ефрейтор, оставил двух солдат на ночлег. Те разделись и улеглись на лавке. Саша, услышав храп, тихо слез с печки. За ним — Алеша. Хотели прикончить «гостей» и забрать оружие, да стало жаль стариков хозяев: фашисты обязательно бы на них выместили свою злобу. Утром юные разведчики вернулись в отряд. Тетерчев, выслушав донесение, спросил:
— Ну, а оружие достали?
Юноши опустили головы.
— Не повезло… — пытался оправдаться Алеша.
— Завтра оружие будет! — уверенно заявил Саша.
— Хорошо, — согласился командир.
На следующий день Александр возвратился с трофейным оружием и обмундированием.
— Все сразу не мог принести, еще четыре автомата и восемь гранат спрятал в лесу.
На вопрос, где и как он раздобыл оружие, ответил:
— Приказано — достал! Вот и все.
А дело происходило так. От землянок Саша направился к железнодорожной станции, где в свое время он приметил немецких охранников. Идти нужно было километров десять. Саша медленно пробирался через ельник и болото. Остановившись под кряжистым деревом, оглядел местность. Что-то очень знакомое. Ну конечно, он был здесь прошлой весной. Стоял перед этой поляной, напряженно вглядываясь в серо-розовое небо, чтобы не прозевать вальдшнепа.
Саша услышал треск веток. Быстро нырнул в ельник и залег. Очень скоро он увидел колонну немцев. Десять человек. Надо подпустить их как можно ближе. Выложил на мох гранаты и взял на изготовку полуавтомат.
Фашисты двигались медленно. Ближе, ближе. Осталось метров двадцать пять, не больше. Саша поднялся и бросил подряд одну за другой гранаты. Маленький осколок резанул ему ухо. Шестеро гитлеровцев остались лежать на поляне, остальные побежали. Спокойно, словно на стрельбище, целясь под «яблочко», Саша уложил еще трех оккупантов. Десятый удрал. Чекалин осторожно вышел на поляну, собрал трофеи.
Так был выполнен приказ командира…
В потертом пиджачке и в таких же видавших виды штанах Чекалин шагал по берегу Вырки. Он шел на встречу с отцом, который был их связным.
Вот и небольшой обрыв, отсюда он палил из ружья в щук.
Изба бабушки стояла на краю села. Еще издалека он услышал кудахтанье кур и гоготанье гусей. Оказывается, во дворе гитлеровцы гонялись за «курками», «гусками». Павел Николаевич сидел на бревнах и вязал из березовых веток метлу. Он мрачно поглядывал на вояк, которые потрошили птицу. Вдруг хлопнула калитка и во двор как ни в чем не бывало вошел Саша.
— Здорово, папаня!
Отец поднялся навстречу сыну, а бабушка при виде внука перепугалась. Немцы же не обратили никакого внимания на подростка. Саша поздоровался с бабушкой и прошел в избу. Попил из крынки молока, задвинул пеструю занавеску, лег на лавку около печки и притворился спящим.
Тем временем фашисты принесли фляги с водкой, уселись за стол, где уже стояли две тарелки с яйцами, лежали сало и каравай хлеба, жареная птица. Изрядно выпив, солдаты оживленно болтали.
Саша понимал по-немецки. Гитлеровцы говорили о том, что ночью на одной из улиц Лихвина партизаны убили патрульных; на шоссе, возле леса, взорвалась автомашина с боеприпасами; во многих деревнях появились большевистские листовки.
Саша радостно улыбался: в боевых делах партизан принимал участие и он.
После обеда оккупанты куда-то ушли.
Саша поднялся. Бабушка, убирая со стола посуду, упрекнула его за то, что он не вовремя пришел в село: немцы ищут партизан.
Павел Николаевич шепотом сообщил ему ценные сведения. Вдруг раздался резкий стук в дверь. В комнату вошли два фашиста. Третий остался стоять во дворе, охраняя выходы из дома.
— Ты кто есть? — ткнул пальцем в Сашу унтер-офицер.
— Чекалин Саша…
— А ты? — и указал на Павла Николаевича.
— Его отец. Чекалин. Их схватили.
…Холодная осенняя грязь чавкает под ногами, ее комья попадают в широкие раструбы фашистских сапог. Солдаты ругаются и злобно толкают прикладами автоматов отца и сына.
— Папа, папа… сшибай одного, а я другого, — шепчет отцу Саша.
Но Павел Николаевич понимает, что сын вряд ли осилит здоровенного рыжего солдата… Допрос начал обер-лейтенант:
— Партизан? Где лесная хата? Где отряд?
— Ничего мы не знаем! — ответил Чекалин-старший. Мы из деревни никуда не уходили, всю жизнь здесь живем…
— Партизан! — уверенно и торжествующе сказал еще раз офицер. — Теперь вам капут! Совсем капут! — И он провел тыльной стороной руки по своей шее. — А сейчас — увести.
Чекалиных посадили в погреб. Загремел засов.
— Кто-то меня увидел и донес, — сказал Саша. Павел Николаевич постелил лежащие в куче пустые мешки.
— Давай-ка, сын, спать, силы еще пригодятся, утро вечера мудренее.
…Стук кованых сапог разбудил их.
— Вставай, пошли!
На улице чуть брезжил рассвет. Приблизились к школе.
«Неужели будут расстреливать?» — подумал Саша и вопросительно посмотрел на отца. Тот угадал мысль сына, пожал плечами.
Из школы вышли солдаты и остановились у двери. За ними показались люди в рваных гимнастерках, в обмотках без ботинок, с кровавыми пятнами на одежде и лицах.
Все арестованные, в том числе и Чекалины, были отданы в распоряжение шеф-повара для работы на кухне. Притащили несколько мешков с картофелем и заставили чистить. Человек с рукой на перевязи сообщил партизанам, что все они попали в плен, выходя из окружения.
Павел Николаевич и Саша сидели на земле у дровяного сарая. За сараем — камыши, ручей, кустарники, а дальше — лес.
Отец и сын переглянулись и шмыгнули за сарай. Прислушались: тихо. И изо всех сил бросились к лесу. Через некоторое время послышались выстрелы. Оглянувшись, они увидели фигуры в шинелях зеленовато-мышиного цвета.
— Спохватились, да поздно, — усмехнулся Чекалин-старший. — Ищи ветра в поле…
Когда опасность миновала, отец сказал:
— Ну, Саша, теперь и мне придется в партизанский отряд подаваться. В село больше нет пути…
Юный Чекалин еще несколько раз ходил в разведку, дважды — за оружием. Но ему очень хотелось принять участие в настоящем бою. Командир говорил:
— Успеешь, пока ты в разведке больше нужен. Вот будет случай…
Такой случай представился в конце октября. По дороге, ведущей из Перемышля в Лихвин, разведчики обнаружили вражескую автоколонну. Группа партизан во главе с Тетерчевым затаилась в заросшем ивняком кювете.
Автомашины, заполненные солдатами, проходили одна за другой. «Ударим, когда машины будут напротив нас», — подумал командир.
Бой был коротким. Несколько фашистов, выскочивших из машин, попали под огонь Сашиного полуавтомата.
Партизаны быстро собрали трофеи — оружие, патроны, гранаты — и скрылись в лесу.
…Мост через Оку охранялся усиленным отрядом гитлеровцев, и партизаны решили подорвать рельсы в километре от реки. Операция была крайне важной и опасной. С отрядом отправились командир Тетерчев и комиссар Макеев.
Тщательно замаскировавшись у опушки леса, партизаны стали ждать поезда. Скоро два часа. Все замерзли. День был хоть и бесснежный, но по-зимнему холодный.
Наконец послышались голоса и стук молоточков по рельсам. Это шли осмотрщики.
— Этих пропустить! — приказал Тетерчев. — Пусть доложат на станции, что все в порядке.
Послышался глухой ритмичный звук.
— Приготовились! — скомандовал Тетерчев, а через несколько минут сказал: — Отставить! Дрезина.
Когда дрезина скрылась из глаз, партизаны высыпали на полотно. Сбросили пальто, шапки и принялись за работу. Впереди поставили мины, а для страховки (мало ли что бывает) разобрали еще и рельсы. Вдруг Макеев поднял руку:
— Внимание! Ложись вдоль насыпи!
Показалась группа вооруженных фашистов. Они тщательно проверяли путь. Когда оккупанты поравнялись с местом засады, партизаны открыли огонь. Гитлеровцы бросились в сторону леса. И только Саша заметил, что один из них спрятался в канаве. Саша выстрелил в него и не промахнулся.
— Да, — сказал ему Тетерчев, — опоздай ты на минуту, многие из нас были бы на том свете.
Издалека послышался гудок паровоза. Быстро закончив приготовления и убрав трупы с насыпи, партизаны побежали к лесу. Взрывом поезд разорвало на две части, рухнувшие под откос…
Саша лежал в землянке.
Его знобило, голова была горячая, все тело ныло. «Вот некстати эта болезнь, — думал юный партизан, — люди ходят на задание, а я…» В землянку вошел Макеев.
— Как себя чувствуешь?
— Ничего, товарищ комиссар! Через два дня встану. Комиссар покачал головой:
— Тебе, Саша, надо побыть в тепле не два дня, а больше… Мы решили послать тебя в Мышбор. Ты же хорошо знаешь учительницу Музалевскую? Вот у нее и отлежишься, отдохнешь…
— Как это так запросто, без боевого задания?
— Успокойся. Задание получишь. Кое-что надо будет уточнить по дороге, да и в самой деревне. Ну. а заодно и подлечишься.
Саша медленно поднялся, надел пальто, затянув его покрепче ремнем, взял гранаты и полуавтомат.
— Задание тебе командир объяснит, — сказал Макеев. Чекалин добрался до Мышбора к вечеру и, как было условлено, предварительно зашел к связному. Тот сообщил, что Музалевская арестована и отправлена в Лихвин, сейчас в деревне очень много фашистов, лучше будет, если Саша уйдет в село Песковатское.
Низенький, обмазанный глиной домик Чекалиных. Окна и двери крест-накрест забиты досками. Мать и брат в эвакуации, бабушка далеко у родственников.